Немало обществ после бурных революционных событий переживали процессы восстановления, реставрации того, против чего еще недавно отчаянно боролись. Память подсказывает прецеденты реставрации монархии в Англии после буржуазной революции XVII в., когда из земли был вырыт труп революционного вождя Оливера Кромвеля и в назидание всем другим антимонархистам ритуально повешен, знаменитый термидорианский переворот в революционной Франции, когда генерал Бонапарт реставрировал монархию в собственном лице, провозгласив себя императором. Иосиф Сталин реставрировал немало имперских элементов политики старой России в политике СССР (безудержная внешняя экспансия, представление о Москве как о «Третьем Риме» — столице прогрессивного человечества, не случайно же шутил Карл Радек: «Не вышло у нас «Третьего Рима», так зато вышел Третий Интернационал», восстановление кадетских корпусов — суворовцы и нахимовцы, возрождение офицерских званий и золотых погон после лютой пролетарской ненависти к «золотопогонникам» и т.д.).
Нынешняя Российская Федерация также переживает процесс реставрации и синтезирования идеологии московско-петербургской империи и коммунистического тоталитарного монстра. Это очень непростая задача, соединить образ героического чекиста с образом героического белогвардейца. Но еще сложнее ввести в пантеон современных российских героев лиц с достаточно одиозной репутацией, деяния которых, явно их не украшающие, хорошо известны.
И тут на помощь приходят отмывочные технологии. В общем они не очень мудреные. Достаточно поменять ракурс, угол зрения и душегуб, палач предстает милым человеком, хорошим мужем и отцом, что, однако, нисколько не уменьшает масштаб его злодеяний. Можно взять на вооружение еще и «детскую литературу», то есть воспоминания номенклатурных детей о своих сановных родителях, в подавляющем большинстве совершенно апологитические. К примеру, если полистать книгу Серго Гегечкори «Мой отец — Лаврентий Берия», то Лаврентий Павлович предстанет великим либералом и гуманистом, а кроме того, очень прогрессивным реформатором.
Таким же был показан на российском Первом телеканале шеф одной из наиболее жестоких в истории человечества тайных полиций. В фильме «Юрий Андропов. Пятнадцать месяцев надежды» зрители увидели созерцательного философа на чекистском троне, поэта, автора остроумных эпиграмм, несколько загадочного кремлевского отшельника. Авторы фильма предельно благожелательны к своему герою, даже самые однозначные в своей негативности поступки чекиста №1 истолковываются ими чрезвычайно снисходительно. Ну, подумаешь, душил диссидентов, даже специальное управление в КГБ создал, так это для их же пользы, вон при Сталине расстреливали, а при Андропове — сажали, и то не всегда. Ну, подумаешь, создал в стране систему тотального сыска и доносительства, так работа у него такая...
В отмывочном экстазе творческий коллектив хватил через край, заявляя, что, мол, Андропов не был причастен к преследованиям Солженицына и Сахарова. Был. Обязан был быть причастным по долгу службы и положению. Повествуя о тонкой душевной организации наследника «железного Феликса», рассказчики ухитрились ничего не сказать о диссидентских процессах, о погромах национальной интеллигенции в республиках, о покушении на Папу Иоанна Павла ІІ, об убийстве болгарского писателя — эмигранта Георгия Маркова (советский генерал КГБ Олег Калугин, по его словам, за это даже орден получил), о создании под покровительством КГБ психиатрических застенков (именно тогда СССР обвинили в использовании психиатрии в политических целях). Забыли и о многом другом, неразрывно связанном с личностью Юрия Андропова. Именно этот человек был предельным воплощением «чекизма», о котором постгорбачевский шеф КГБ Вадим Бакатин сказал так: «Чекизм» — это постоянный ничем не ограниченный сыск и насилие над каждым, кто не укладывается в жесткую схему идеологии партии большевиков. Это полное слияние идеологии спецслужбы не с законом, а с идеологией правящей партии». А нам пытаются подсунуть эдакого «романтика», стихотворца, меланхоличного мыслителя, тяжело всю его жизнь переживающего будапештскую травму, когда советский партийный бонза, посол СССР в Венгерской Народной Республике, созерцая тамошние события 1956 года, к своему ужасу вдруг осознал, что не только партия может репрессировать народ, но и народ может репрессировать партию. Кстати, многие антидиссидентские акции Юрия Андропова авторы фильма склонны объяснять стойким испугом будапештского происхождения, когда на глазах посла СССР народный гнев обрушился на головы коммунистов. Именно тогда тяжело заболела супруга Андропова. Действительно, любоваться гирляндами висящих на фонарях «строителей коммунизма» — подобное «развлечение» не каждая психика выдержит. После венгерских драм душу Юрия Владимировича уже никогда не покидал страх, связанный и с полным отсутствием иллюзий относительно нежной любви масс к своему «революционному авангарду». К сожалению, вместо глубокого исследования феномена Юрия Андропова и его времени, зрителям предложили рутинную агитку, то ли «житие святого», то ли сюжет из серии «жизнь замечательных людей». Нет, чтобы потрудиться объяснить, почему даже после всего того, что Андропов натворил в КГБ, в среде либеральной интеллигенции СССР имелись иллюзии относительно «тайного либерализма» Андропова, его почти демократического реформизма. Постичь природу этих иллюзий было бы очень интересно. Но авторам фильма это просто не по силам. Да и не для того их нанимали.
Любопытную оценку Андропову дал Серго Гегечкори- Берия:
«Я до сих пор считаю, что это был один из умнейших людей, которого Советская власть могла иметь во главе государства. Конечно, я не могу одобрить его поведение в Венгрии в 1956 году, его участие в борьбе с инакомыслием. Достаточно вспомнить, что творилось в посольстве в Будапеште, когда он был Чрезвычайным и Полномочным Послом Советского Союза. Там ведь расстреливали людей, несогласных с политикой Хрущева и партийной верхушки в отношении Венгрии.
На ком эта кровь? Конечно, не Андропов отдавал команду, но он ее исполнял. Впоследствии, когда убрали Семичастного, его сделали Председателем КГБ. Значит, эта фигура вписывалась в Систему. И, тем не менее, в личностном плане это был аналитик, понимавший, что эту Систему надо подкрепить. Имея печальный опыт моего отца, он предпочел косметические меры, не затрагивая интересы партийной номенклатуры. И это тоже была ошибка. Изменить Систему, не меняя главного, было невозможно».
Большой ум Юрия Владимировича в период его пребывания на должности генсека ЦК КПСС на практике воплотился только в охоту за советскими гражданами, посещавшими в рабочее время кинотеатры, магазины, парикмахерские и сауны. Но в целом создатели фильма заказ выполнили, виртуально отмыв репутацию человека, на восстановлении мемориальной доски которого на здании ФСБ на Лубянке лично присутствовал В.В.Путин. Ну, а мне трудно представить себе посольство даже не самой цивилизованной страны, где осуществлялись бы казни... Еще один яркий мазок на портрете «большой страны, которую мы потеряли».
На канале RTVI хорошо нам известный нардеп и кремлевский политолог Сергей Марков клеймил Украину. Оказывается, у нас людям «запрещают говорить по-русски». Ему возразил ведущий передачи — бывший руководитель Центра общественных связей (ЦОС) ФСБ РФ генерал-майор запаса Юрий Кобаладзе: «Я бываю в Украине, в Киеве, там люди везде свободно изъясняются по-русски». И тут выяснилось, что С.Марков переживает за права не широких масс украинских граждан, которым никто не мешает использовать русский язык. Его душа болит за украинских президентов, премьеров, министров и генералов, которых «заставляют говорить по-украински». Юрий Кобаладзе снова не понял С.Маркова, сказав, «естественно, это же государственный язык». «Но государственных языков в Украине должно быть два!», — возопил думец и политолог. Особенно умиляло, что С.Марков постоянно упрекал сидевшего рядом с ним американского журналиста «во вмешательстве во внутренние дела Украины»... Воистину, Россию марковых, затулиных, жириновских и рогозиных умом не понять.
В передаче «Особое мнение» все того же канала RTVI известная «звезда» Первого российского национального Максим Шевченко зело возмущался и убивался по случаю того, что в Киеве городские власти решили переименовать улицу Коминтерна в улицу Симона Петлюры. Умная и ехидная ведущая Ольга Бычкова поинтересовалась, а почему, собственно, Деникина чтить можно, а Петлюру — нет. В ответ последовал взрыв эмоций, сводившийся к тому, что, мол, и сравнивать их грешно, поскольку Деникин наш, российский государственник, а Петлюра для России никто и звать его никак. При этом г-н Шевченко с непонятной уверенностью утверждал, что против улицы Петлюры встанет на дыбы весь Киев (неужели уже успели дать инструкцию киевским структурам?), а Харьков и другие города юго-востока никогда этого не воспримут. Столь тонкое знание чувств и ощущений украинцев московскими оракулами не перестает удивлять.
На том же самом RTVI, который, очевидно, решил доказать, что дает эфир не только «гнилым проевропейским либералам», но и «здоровым силам» нынешнего российского общества, г-да Затулин и Митрофанов перемывали кости Александру Лукашенко и клеймили его неожиданно обнаружившуюся «русофобию».
Особенно усердствовал Затулин. Лукашенко в его спиче представал и как «паразит», объедающий Россию, и как «коварный изменщик», поглядывающий на Запад, и как глубоко неблагодарная личность. Судя по всему, переходящий вымпел «главного антироссийского мерзавца» от Украины и Грузии плавно передают Белоруссии. Развеселил телезритель, позвонивший в студию и осведомившийся, когда в Кремле планируют поссориться с Казахстаном, так сказать, для комплекта... Созерцание российских телеканалов постоянно убеждает в том, что мы принадлежим к очень разным обществам. Прав был Виссарион Белинский, когда писал: «Тайна национальности каждого народа состоит не в его одежде и кухне, а в его, так сказать, манере понимать вещи». Сегодня это называют менталитетом...
