После публикации в предыдущем номере «Дня» материала об антифашистских митингах-шествиях, которые пройдут сегодня в память о Станиславе Маркелове и Анастасии Бабуровой, мы получили молниеносную реакцию со стороны некоторых наших авторов и экспертов. За что им отдельное спасибо. Конечно, тема неофашизма и антифашизма очень неоднозначна для Европы, а тем более для «Королевства кривых зеркал» — постсоветского пространства. И это еще раз подтверждает необходимость ее обсуждения. Материал Сергея Грабовского, который мы публикуем сегодня, также появился как реплика в этой дискуссии.
В Москве, Берлине и Севастополе к годовщине убийства Насти Бабуровой и Станислава Маркелова тысячи людей занимались на первый взгляд морально благородными, в действительности же очень опасными в социально-политическом смысле вещами. Они манифестировали против «коричневой угрозы», против «ультраправых», против «национализма и нацизма», тем самым объективно загоняя свободолюбивую молодежь на окольные пути едва замаскированного сталинизма и укрепляя путинскую автократию.
Впечатление таково, что «отец народов» и руководители идеологического отдела ВКП(б) из своих могил умело дирижировали и продолжают дирижировать не только российскими, но и значительным числом европейских антифашистов — людей, которые искренне ведут самоотверженную борьбу со злом, фактически преумножая его.
Ведь на самом деле зло имеет другие имена и находится далеко не всегда там, куда направлен гнев борцов с фашизмом.
Начнем с самого начала. Почему фашисты — это «коричневые»? Ответ простой: «коричневыми» коммунистическая пропаганда сталинских времен называла немецких нацистов — по цвету рубашек штурмовиков (итальянские фашисты, кстати, носили черные рубашки). Но тогда ротфронтовцев следовало называть «зелеными», не так ли? Ведь в основу научной классификации политических сил и явлений должен быть положен единый принцип. В действительности термин «коричневые» был придуман, чтобы закамуфлировать внутреннее родство двух течений тоталитарного социализма — большевистского и нацистского. Флаги в обоих были красные. Большевики, кстати, в 1917 — 1918 годах тоже иногда употребляли свастику, но в конечном счете отдали преимущество пятиконечной звезде и серпу с молотом. Нацистам, которые начали позже, ничего не оставалось, как «подобрать» свастику, хотя и они широко использовали «трудовые» символы — колосья пшеницы, лопату, шестерню. Иногда нацистами использовалась, кстати, и пятиконечная звезда.
А почему «ультраправые»? Ведь нацисты — это национал-социалисты. Когда это социалисты принадлежали к ультраправым? А то, что социализм Гитлера был более «социалистическим» в смысле благосостояния рабочих, убедительно доказал выдающийся российский историк Олег Пленков в цикле своих книг, посвященных всем сферам жизни Третьего рейха. Другое дело, что ценой того благосостояния была свобода, но реализация знаменитого принципа «от каждого — по способностям, каждому — по труду» у нацистов была на высоте. Понятное дело, он касался сначала только «истинных арийцев», потом — других германских и арийских народов и щедро использовал рабский труд «унтерменшей», но это уже другая история. Но, собственно, разве можно представить советский или китайский социализмы без архипелага ГУЛАГ или архипелага Ляогай?
Другими словами, если нацисты — ультраправые, то разве ленинцы-сталинцы не ультраправые? Ведь они также строили тоталитарное государство (и не против возродить ее сегодня), они также занимались этническими зачистками и борьбой с «инородцами» (начиная с уничтожения поляков и финнов в СССР в 1937 — 1938 годах и продолжая далее через Катынь, через послевоенные дела «космополитов» и «врачей-убийц», через репрессии против украинских, белорусских, литовских, армянских, еврейских, эстонских, молдавских, грузинских и других «буржуазных националистов», через недопущение на определенную работу граждан с неопределенной «пятой графой» и вплоть до провоцирования кровавых межэтнических конфликтов на Закавказье и в Приднестровье). А что касается ксенофобии... В 1939 году ведомство Геббельса закупило советский художественный фильм «Минин и Пожарский», чтобы демонстрировать его оккупационным войскам на территории Польши, уж очень там профессионально были показаны поляки как «низшая раса».
И вообще: с какой стати расистов и ксенофобов отождествляют с фашистами и нацистами? Разве Ку-клукс-клан в США — это фашистская организация? Разве режим апартеида, который существовал в свое время в Южной Африке и Родезии, — это нацизм? Но, собственно, классический итальянский фашизм реально — вплоть до оккупации севера Италии летом в 1943 году немецкими войсками — исповедовал ксенофобию и расизм на словах. Бенито Муссолини в письме к своей сестре Эдвидже чистосердечно признавал: «Расовая чистота этого народа, который испытал столько нашествий и впитал в себя столько люда со всех четырех сторон света, и семитская опасность для такой нации, как наша... это просто очевидная глупость, которой пусть занимаются некоторые слишком усердные писаки. Если бы обстоятельства побуждали меня вступить не в ось Рим — Берлин, а в ось Рим — Москва, я бы на скорую руку поднес итальянским трудящимся, что относятся к своему труду бодро, но в то же время с равнодушием, которое расисты назвали бы средиземноморским, такую же глупую выдумку о стахановской этике и счастье, которое она будто приносит». Так кто же был Муссолини, этот ученик Ленина и основатель фашизма, — ультраправый или ультралевый?
Ну а что касается отождествления национализма и нацизма, то это еще один грубый прием большевистской пропаганды. Грубый, но эффективный. И не в последнюю очередь эффективный в нынешней России. Так как в этом государстве, которое просыпается и засыпает под звуки используемой как государственный гимн едва модифицированной песни о большевистской партии («Партия Ленина, партия Сталина, мудрая партия большевиков...» — таким был оригинальный текст этой песни в 1938 году), остались живыми слишком многие черты советчины. Даже больше: кремлевский режим всячески поддерживает эти черты, изо всех сил подпитывает соответствующие феномены, консервируя на просторах 1/8 суши некий мини-СССР. Главная задача всех действительно прогрессивных сил страны — это демонтировать советчину и на ее месте построить русское общество, русскую нацию (которая в действительности ныне недоформирована), русскую идентичность и все другие вещи из этого ряда. В нахождении путей решения такой задачи невозможно обойти то, что называется экзистенциональными феноменами, — дом, семью, родную землю и родной язык, Родину... Эти феномены охватываются (хотя и не исчерпывающе) понятием патриотизма. А как отмечает оксфордский Краткий политический словарь, чувство патриотизма кладет в основу своей идеологии и практики именно такое политическое движение, как национализм во всем разнообразии и — нередко — противоречия своих течений; «национализм — это превращение преданности своей нации в твердые принципы и программы».
В сегодняшней России национализм как таковой замещен своими вырожденными агрессивными формами — шовинизмом, империализмом, расизмом и... советизмом. В этих вырожденных формах нация, ее интересы, именно ее существование подчинены «высшим» потребностям — непрерывной борьбе с «мировым злом» и стремлению к господству над другими нациями. В сегодняшнем мире прогрессивное значение сохраняет национализм либерального сорта (и — в постколониальных странах — близкая к нему идейно национал-демократия). Имеет эта идеология отношение и к нынешней России, обретя вполне закономерную популярность среди среднего класса и активистов движения протеста. Наиболее популярным среди них (и главной мишенью критики антифашистов) является Алексей Навальный, которым сегодня едва ли не пугают детей, тогда как он позиционирует себя в качестве более сознательного в смысле государственного строительства и отношения к тоталитаризму деятеля, чем антифашисты. Для Навального, как он сам отмечает, национальное государство является альтернативой попыткам держать Россию в имперском формате. Для него национальное государство — это государство, где источником власти есть граждане, а не сословная элита, это европейский путь развития России. А «Гитлер и Сталин — два главных палача русского народа».
Не на пустом месте известный российский публицист Юлия Латынина отметила, что либеральный (или, как она называет его, «аристократический») национализм — это та идеология, которая способна объединить русских. По ее мнению, именно либеральный националист Алексей Навальный, знаковый деятель постсоветского и постельцинского поколения политиков, — или другой политик такого же образца — способен выступить оппонентом Путину и Зюганову одновременно и провести реальную модернизацию страны. А это один из ключевых факторов, который может трансформировать имперскую Россию в нормальную страну. Россия не прошла полностью путь модернизации (как, кстати, и Украина), потому что советская модернизация имела целью создание не конкурентоспособного национального государства, а построение громадного военно-промышленного комплекса, который должен был бы обеспечить Кремлю мировое господство. Поскольку хорошие дороги к райцентрам, теплые клозеты в сельских школах и доступное медицинское обслуживание населения не входили в список первоочередных задач создания ВПК, то и следствием той модернизации оказались крайне искаженная структура промышленности, недоразвитое сельское хозяйство и малопригодные для нормальной человеческой жизни «квартирятники» в городах в сочетании с незавершенным национальным строительством, когда место нормальных наций, которые в Европе, Азии и Америке стали главным результатом процессов модернизации, заняла, если употребить термин Льва Гумилева, типичная «этническая химера» — советский народ.
Повторю еще раз: действующий режим прилагает все усилия, чтобы Российская Федерация и дальше была неким уменьшенным и несколько трансформированным (олигархический рынок и кажущаяся многопартийность) Советским Союзом. Между тем шанс эффективного развития в современном мире России дает только модернизация всех сфер ее бытия, строительство нормального национального государства. Антифашисты же прилагают силы, чтобы остановить это строительство, то есть, получается, или возродить СССР, или законсервировать путинский режим, или невольно проторить путь к власти настоящему нацизму. Антифашисты отрицают наличие «русского вопроса», вместо этого говоря о чисто социальной несправедливости, которой вроде бы все и ограничивается, а между тем такой вопрос в стране с недеформированной нацией объективно существует; они утверждают, что на Северном Кавказе «проблема только в местной власти, которая присваивает все ресурсы и подавляет несогласных», тогда как в действительности там уже сформировались регионы с доминированием исламистского неототалитаризма, который калечит все общественные группы; они называют коренное большинство населения России «мифическим», тогда как социология давно доказала: феномен укоренения (не «крови», не «этнической чистоты», а именно укоренение) является одним из главных факторов, который позволяет эффективно строить страну. И так далее, и тому подобное.
При случае: когда русские антифашисты и их русскоязычные коллеги в Украине называют всех, кто говорит на украинском языке и заботится о национальной культуре, националистами, а еще принимают участие в акциях против чествования УПА, именно они и выступают как великодержавные шовинисты и империалисты. Не удивительно, потому что, как известно из истории, титул главного антифашиста всех времен и народов носил товарищ Сталин Иосиф Виссарионович. Именно большевистское, сталинское тоталитарное наследие было и остается главной преградой на пути демократического развития России. Но этого антифашисты не видят и видеть не хотят. Впечатление в целом такое, что эти люди (по крайней мере их значительная часть) безнадежно погрязли в плену коминтерновской догматики 1930-х годов и просто не способны выучить политические уроки прошлого века. И за примером далеко не нужно ходить: на фото, опубликованном в «Дне», молодой антифашист нацепил на себя красную звезду с серпом и молотом — знак, под которым было уничтожено на порядок больше людей, чем под свастикой...
...Осмысливая опыт утверждения тоталитарных режимов, Ханна Арендт в середине ХХ века отметила, что при новых обстоятельствах классические понятия «левых» и «правых» утратили свой смысл, политическая жизнь и государственные режимы имеет смысл характеризовать только по принадлежности к демократии, авторитаризму или тоталитаризму. Антифашисты же по коминтерновской инерции борются с «ультраправыми нацистами». Борьба с тоталитаризмом как таковым — вне их основополагающих лозунгов, и это наводит на очень тревожные мысли.
