Принято считать, что иностранные инвесторы боятся приходить в страну из-за политической нестабильности. Это, конечно, правда. Но тогда как объяснить, что на Ближнем Востоке или в Латинской Америке, с их непрекращающимися скандалами и сменой диктаторских режимов, транснациональные компании не прерывают свою деятельность и под обстрелами; а из миролюбивой Украины инвесторы или бегут, или, оставаясь в стране, годами не решаются начать производство? Может быть потому, что иностранных инвесторов пугает экономическая нестабильность. Но и здесь возражение: экономическая нестабильность сопровождает любую трансформацию экономики и тем более постсоциалистическую. На самом деле иностранный инвестор в принимающей стране, похоже, больше всего не любит экономико-правовой неразберихи, которая напрямую от политических и экономических обстоятельств в этой стране может и не зависеть. К сожалению, осознание этой реальности дается Украине с трудом.
Первоначально инвестиционная политика ориентировалась исключительно на предоставление налоговых льгот. Критерии отбора льготников, как и условия стабильного законодательства были второстепенными. Таким был закон от 1992 года. Затем была предпринята попытка сузить перечень фирм-льготников в 1993 и 1996 годах. В итоге мы имеем порядка десятка фирм, которые сохранили за собой право на налоговые льготы и широко пользуются ими, но только не для производственной деятельности, а для импорта сигарет и алкоголя. Нечто подобное происходит и с предоставлением льгот по территориальному признаку. Это так называемые свободные экономические зоны. Предоставленные льготы, к примеру, в Крымской СЭЗ уже сейчас превосходят по размаху некоторые китайские образцы. В частности, предоставленные там льготы по уплате налога на добавленную стоимость не имеют аналога в мировой практике (уж не потому ли, что эту СЭЗ курирует сам премьер?).
Между тем все упомянутые выше льготы фискального характера не предусматривают главного — создания условий для стабильной работы. Поскольку они не исключают возможности лишения упомянутых льгот одновременно с отстранением от власти соответствующего «куратора». Соглашения о разделе продукции по своему смыслу аналогичны гарантиям неизменности законодательства. Почему? Хотя бы потому, что такие соглашения гораздо сложнее нарушать, так как они носят двух- или трехсторонний характер. Среди договаривающихся сторон — представители центральной или региональной власти и инвестор (либо национальный, либо иностранный — тот, кто предложит наилучшие условия инвестиций). В соответствии с законопроектом на протяжении всего срока действия соглашения о разделе продукции (то есть сроком до 50 лет) инвестор, в соответствии с действующим законодательством, уплачивает только налог на прибыль, налог на фонд оплаты труда и некоторые другие, а также, уже на основании соглашения, — платежи за пользование недрами. Причем, платеж может осуществляться как в денежной, так и в натуральной форме.
Очевидным преимуществом подготовленного законопроекта следует считать возможность инвестора в случае возникновения спора судиться с правительством. В настоящее время государство может отказаться от судебного разбирательства (впрочем, этот отказ не лишает граждан права обращаться в Конституционный Суд или международный суд). В то же время отказ от иммунитета, закрепленный соглашением о разделе продукции, по крайней мере удержит госчиновников от творимого ими произвола. Маленький пример. Комитет по нефти и газу заключил лицензионное соглашение с Полтавской нефтегазовой компанией, включив в него ряд фиксированных положений — по налогам, по рентным платежам и т.п. Спустя некоторое время в Украине в очередной раз изменились законы, и гарантированная комитетом «лицензионная» стабильность оказалась обыкновенным «превышением полномочий» и убытками компании.
Таким образом, стремление инвесторов спрятаться от нестабильности за «Соглашением о разделе продукции» мало похоже на прихоть. Судите сами. По оценкам Государственного комитета по геологии, отсутствие возможности работать на условиях раздела продукции было основной причиной, по которой около года не подписывалось лицензионное соглашение между главным разработчиком шельфа государственным производственным предприятием «Черноморнефтегаз» и победителями первого раунда тендера (состоявшегося около 3-х лет назад) на право проведения работ в шельфе Черного моря фирмами Shell International Petroleum (Голландия) и Pecten International (США).
В соответствии с предложенной рабочей программой компании предполагали увеличить чуть ли не вдвое объем добычи газа и инвестировать около $500 млн. при максимальном использовании потенциала государственного предприятия «Черноморнефтегаз». Однако в процессе отработки лицензионного соглашения возникли вопросы по поводу законодательного закрепления государственных гарантий стабильной работы компаний, таких как валютное регулирование, пошлины, налогообложение, то есть всего того, что в мировой практике решается с помощью соглашений о разделе продукции. Поэтому предложение со стороны Госкомгеологии, сделанное в августе 1997 года, продолжить работу над проектом лицензионного соглашения (потенциальная стоимость которого составляет $3 млрд.) не нашло поддержки у инвесторов. Они в очередной раз подтвердили свое намерение работать исключительно в рамках «Соглашения о разделе продукции».
По результатам проведенных переговоров Госкомгеологии с компаниями Маратон, Шеврон, Бритиш Петролеум, Бритиш Газ Тексако, которые также заинтересованы в участии в последующих раундах тендера, стало очевидно, что без законодательного урегулирования процедур «раздела продукции» Украина не сможет привлечь инвестиции в разведку и добычу природных богатств. Как считают в правительстве, после того, как будет принят соответствующий закон, у инвесторов вновь появится интерес к капиталовложениям в Украину. Сейчас такой интерес отсутствует, поскольку практически все зарубежные фирмы — потенциальные инвесторы высказали намерение работать только на условиях раздела продукции.
Однако несмотря на то, что такой желанный для иностранного инвестора документ, как говорится, на подходе, его судьба вряд ли окажется безоблачной. Двухлетняя задержка с появлением закона была не случайной. Для властей мало решиться на введение «соглашений о разделе продукции» в практику привлечения инвестиций, нужно еще и подсчитать, как не продешевить. В этом смысле пропорция дальнейшего дележа остатка продукции между инвестором и государством — самый ответственный вопрос законопроекта. Ведь именно эта пропорция должна удовлетворить одновременно троих. Правительство ожидает получить хорошую прибыль и рентную плату за пользование недрами. Инвестор рассчитывает сполна возместить свои затраты на разведку и добычу полезных ископаемых и получить прибыль, сопоставимую с инвестиционным риском (довольно высоким в Украине). Верховная Рада будет добиваться такого раздела, чтобы не допустить распродажи страны. Одним словом, каким окажется окончательный вариант законопроекта, пока рано прогнозировать.
