Есть основания предполагать, что вдохновители этой акции преследовали не одну цель. В прессе высказывалось мнение, что это было продиктовано желанием властей к моменту выборов президента сделать более «ручным» киевского мера. В отличие от одессита Гурвица, которого сместили таким же способом, Омельченко оставили руководить городской властью, но показали ему «кто есть кто». Но это по-видимому была лишь тактическая цель. Была и более общая, стратегическая. Правящие чиновники еще раз продемонстрировали сомневающимся, что в нашем исполнении западная модель демократии, с тремя независимыми ветвями власти, работает хуже, чем единоличная монократическая власть, к которой, по примеру Беларуси, следует возвратиться.
Рассмотрим одну из причин, почему действительно эта модель демократии у нас работает плохо. С советских времен наши законы сформулированы так, что выполнять многие из них в повседневной жизни практически невозможно. В Союзе это широко использовали. Лишь немногих диссидентов судили по политическим статьям, а большинство — за нарушения закона, не связанные с политикой. И сейчас многие независимые от властей люди находятся «на крючке» у правоохранительных органов. При желании их можно осудить, что было не раз продемонстрировано. Недаром в юридической среде бытует поговорка: «Был бы человек, а статья найдется».
Поэтому при совершении любого общественного акта, затрагиваюшего разные интересы влиятельных групп, обязательно будут присходить те или иные нарушения закона. А в тьмутараканской глубинке нашей страны при желании всегда можно отыскать нужного судью, который хорошо знает, кто и зачем назначил его на доходную (несмотря на низкую зарплату) должность. Угождая высоким покровителям, он «усмотрит» эти нарушения и отменит неугодный им акт. По форме такое решение будто бы демонстрирует демократию и независимость ветвей власти в нашей стране, а по сути — это старые чиновничьи игры в новом облачении. Благодаря такой процедуре использования старых законов, разработанных либо при старой монократической власти, либо нынешними ее сторонниками, опошляются демократические идеи.
Не меньшее значение имеет и правовой нигилизм, который демонстрируют при осуществлении таких действий и чиновники, включая тех, кто занимает самые высокие посты, и не возражающий против этих действий народ. Отметим, что корни этого правового нигилизма уходят вглубь нашей истории. В Европе законопослушность граждан возникла в городах, завоевавших в борьбе с феодалами самоуправление (Магдебурское право). А в России, как и в Азии, цари правили по принципу «Что хочу, то и ворочу». Присоединяясь к Москве, и европейский по духу Новгород, и города Украины, имевшие Магдебурское право, отстоять его не смогли. А позже, в ХХ веке, партократы, имевшие монократическую власть, довели правовой нигилизм до предела, и, к сожалению, народ с этим свыкся.
Его ярким проявлением был запрет судить любого члена партии без решения его парторганизации, действовавший до 60-х годов и даже позже. Это деление граждан на рядовых, которые должны выполнять законы, и привилегированных, которым дозволено их нарушать, вызывало стремление нарушать закон и теми, и другими. Тоска по беззаконию тех времен совсем недавно вдохновила апологета бывшей империи на то, чтобы протолкнуть такой же запрет для членов «своей партии» — депутатов сельских советов.
Но отстаивая правовой нигилизм и практику деспотического правления власти старой России и бывшего Союза, а теперь и нашей страны постоянно тщатся показать, что этого будто бы нет, и все делается «почти, как в Европе». Эта традиция идет еще от Петра I, придавшего европейскую внешность своей азиатской деспотии. Показную «демократию» демонстрировал и Сталин и в форме разработанной Бухариным «самой демократичной в мире», но не выполняемой в жизни конституции, и при «выборах» депутатов, заранее назначенных партийными органами.
Я далек от мысли, что судьи, принимавшие решения об отмене результатов выборов в Киеве и Одессе, о разорении оппозиционных газет, якобы «оклеветавших» высоких чиновников, и выполнявшие другие заказы власть предержащих, получали прямые указания. Но, хорошо понимая политическую обстановку, они «самостоятельно» принимают нужные властям решения, даже с чрезмерной старательностью. В этом отношении они являются достойными наследниками сталинских судей, осудивших тысячи невинных людей. Разница в том, что те уничтожали людей, а эти — робкие ростки зарождающейся украинской демократии.
