У меня есть дача в Полтавской области — обыкновенная хата, купленная ради ребенка после Чернобыльской катастрофы. Именно там ощущение страны становится более полным, почти интимным... если не видеть изможденных тяжелым крестьянским трудом, плохо одетых людей. И щемящая жалость к ним вступает в борьбу с их осуждением: за консерватизм, невежество, язычество и своеобразное отношение к Богу, за бессмысленные и бесплодные битвы соседей не за землю, а за межу, за склонность к подворовыванию у односельчан и лукавство, за специфический прагматизм в международных отношениях. Суть последнего заключается в следующем: были рабами и будем, хоть у собственной власти, хоть у чужой, но так хочется пожить, как они (то есть Запад). И все чаще и смелее высказывают предположение: может, будет лучше, если нас купит та клятая Америка...
...В основе американского общества лежат христианская мораль и протестантская этика. Отцом-основателем протестантизма, или «внутреннего христианства», был Мартин Лютер с его пониманием веры как вслушивания человека в глубины своего «я» для решения кардинального вопроса — лежит ли на мне милость Божия? Если да, то вера — это непосредственное ДЕЙСТВИЕ Христа в человеке, она ИЗМЕНЯЕТ его, дарует новое РОЖДЕНИЕ. Это ВОЗМОЖНОСТЬ ежедневно надеяться быть избранным и правильно выбирать самому. Это ОСВОБОЖДЕНИЕ человека ОТ СОСТОЯНИЯ ПОДЧИНЕННОСТИ: государству, обществу, природе, каким-либо условиям реальной жизни. Последнее — особенно важно для понимания освящения духа предпринимательства и рыночных отношений, когда акцент делается не столько на результате как таковом, сколько НА ПЛОДАХ человеческой деятельности.
Назначение таких отношений прекрасно сформулировал Ф.Рузвельт в своей речи 6 января 1941 года: добиться четырех свобод — свободы слова и вероисповедания, свободы от страха и нищеты.
В том же 1941 году Генри Льюисом была разработана концепция мирового порядка, призванная поддерживать и утверждать капиталистический способ производства и американский образ жизни. С тех пор данная концепция, не меняясь по сути, видоизменяется с учетом изменений в мире. И в этом смысле можно и нужно говорить о ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ американской политики, исключающей шараханье и сиюминутные симпатии-антипатии.
Война с фашизмом, а затем и «холодная война» сделали американскую внешнюю политику более динамичной, более напористой, более амбициозной, более затратной и, на первый взгляд, более результативной. Но гонка вооружений истощала не только СССР, но и США. В 1986 г. дефицит бюджета США составил $147 млрд. Рекордный показатель. И президент Буш-старший выдвинул концепцию «нового миропорядка» (у М.Горбачева — «новое мышление»), которая предлагала мирные инициативы и сокращение военных расходов.
Что такое гонка вооружений? Это рост военных расходов в мире. До войны можно выделить два таких витка. Первый (с 1908 по 1913 гг.) ознаменовался 60-процентным ростом, а затем произошла относительная стабилизация (с 1925 по 1933 гг., с $33 млрд. до $35 млрд.). Второй виток продолжался до Второй мировой войны (с 1934 г. — $42 млрд. по 1938 г. — $106 млрд.). После этой страшной войны началась «война» с коммунизмом, раскрутившая еще четыре витка гонки вооружений и роста военных расходов в мире. Периоды подъема военного производства (5-6 лет, отсюда 5-летнее планирование в СССР) сменялись периодами относительной стабилизации, а затем незначительным снижением военных ассигнований. Потому что гонка вооружений — это процесс обновления вооружений НА КАЧЕСТВЕННО новой основе. И «стабилизация» означала лишь начало нового подготовительного (исследовательского) периода, длившегося плюс-минус 5 лет. Затем начинались стендовые испытания. Затем — производство НОВЫХ вооружений, то есть начало нового витка.
И на каждом новом витке отмечалось обострение международной обстановки (и объективно, и намеренно — субъективно), ибо на масштабное производство НОВОГО оружия нужно и масштабное ассигнование, а значит, увеличение военного бюджета. Вот ВПК и доказывали необходимость НОВЫХ военных программ в связи с НОВОЙ угрозой. То есть здесь видна и технологическая запрограммированность гонки вооружений и ее спада.
Была и остается и еще одна причина, порождающая желание нового миропорядка у все большего числа стран. Рыночное процветание основано и поддерживается на все время увеличивающемся потреблении природных и других ресурсов. Конец «холодной войны» совпал с началом еще одной «войны» — за распределение природных ресурсов, которых в самом ближайшем будущем (примерно 25 лет) станет абсолютно недостаточно, чтобы сохранять нынешние способ производства и образ жизни как потребление без ограничений.
Развивающиеся страны были всегда объектом эксплуатации (в самом прямом смысле слова) прежде всего из-за природных ресурсов. И не удивительно, что постсоветсткие страны, обладающие богатыми природными ресурсами (и не только природными) вошли в сферу интересов и Европы, и Америки.
Например, мировая добыча угля в 1950 г. составляла более 1,5 млрд. тонн, через 20 лет добыча удвоилась, а к 1986 г. (конец «холода») — утроилась. Мировые ресурсы угля (всех видов) составляют порядка 15 трлн. тонн. И почти половина их — в недрах постсоветских стран. Мировые доказанные запасы природного газа в 1987 г. оценивались в 103 трлн.м 3 , а прогнозные — превышали 250 трлн.м 3 , причем 43% — на территории бывшего СССР. Но, забегая вперед, нужно отметить, что такое сырьевое богатство для бывших республик — и благо, и беда, ибо привязывает их экономики к сырьевой ориентации, замедляя поиск более квалифицированных ниш на мировом рынке, сдерживает развитие, порождает неустойчивость и отсталость.
Имеет богатые ресурсные возможности и Украина, но, не имея средств на их разработку и добычу, а также воли для эффективного проведения реформ, остается колоссом на глиняных ногах, зависящим от ресурсов России и шатающимся при любом дуновении ветра. Неумная и недальновидная политика в отношении России, несвободная от догм и стереотипов, стремление перевести экономические отношения в плоскость псевдополитических разборок привели к тому, что год за годом мы теряем российский рынок, а значит, и темпы собственного развития, теряем Россию как необходимого стратегического партнера. В сегодняшней внешней политике России мы занимаем второстепенное место, и нужно «благодарить» национал- патриотов, многие годы призывавших к разрыву всех (в том числе и дипломатических ) отношений с Россией.
Но вернемся к концу «холодной войны» и возникновению НОВЫХ УГРОЗ, связанных с терроризмом и религиозным экстремизмом, распространением наркотиков и ростом работорговли и т.д., которые привели к пониманию необходимости долговременных союзнических отношений с постсоветскими государства ради стабильности в Европе и мире. Но стабильность возможна только при условии «расширения демократии в рамках демократической глобализации». Эта обновленная концепция была озвучена США в 1993 г. Ей и следует Америка, в том числе и в отношении Украины (в том числе и в отношении России), добиваясь демократической модели устройства украинского государства КАК ЖЕЛАНИЯ, ТРЕБОВАНИЯ и РЕЗУЛЬТАТА ФОРМИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА. А не наоборот, с ног — на голову.
Глубочайшее заблуждение считать, что Украина более важна для США, чем Россия. Но именно это заблуждение, на мой взгляд, сыграло с нами злую шутку.
Как ни больно признавать, но именно Чернобыльская катастрофа открыла миру Украину. Но до обретения Независимости (1991 г.) украинский фактор отсутствовал в американской политике. И это не прошло незамеченным.
На чем строила свою политику новая Украина? На противопоставлении себя России, на обвинении ее не только в грехах СССР, но и в собственно украинских. Более того — появились ожидания награды, озвученные СМИ, вплоть до рокировки в большой восьмерке. Сладость иллюзий...
С чего начали США? С «разоружения» Украины (и других стран), то есть выведения из эксплуатации ядерных ракет стратегического базирования и передачи их России. Все затраты оплачивались Америкой. К тому же мы 5 лет получали из России бесплатное топливо для АЭС как взаимозачет за ядерные боеголовки. С этим был связан и визит Билла Клинтона в 1995 г., являясь по сути ознакомительным. И это нормально.
Почему же Америка «усиливала» ядерную мощь России? Она исходила из ДАННОСТИ, а не из «украинского выпускания пара». Во-первых, Россия — старый, известный член ядерного клуба, а расширение ядерного членства — прямая угроза миру. К тому же именно США и СССР прекратили гонку вооружений, встали на путь сокращения и ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ 1, ПРО). Россия сталаправопреемницей СССР со всеми плюсами и минусами. И уже в 1993 г. президент Б.Ельцин подписал договор об СНВ- 2. На очереди был следующий.
Во-вторых, демократическая глобализация НЕВОЗМОЖНА без РОССИИ, которая была и остается важным политическим игроком на международной арене, несмотря на ослабление целого ряда позиций. И США исходили из данности. И наряду с Украиной ВСЕГДА оказывали финансовую помощи России, причем гораздо более существенную. Понятно почему: взгляды миллионов россиян, работавших в сфере ВПК на защиту интересов государства, определялись именно этой работой и не могут измениться в одночасье; России досталось более тяжелое структурное наследие в виде северных промышленных районов и закрытых технополисов ВПК; плюс огромные масштабы страны.
Поэтому логично было предположить, что процесс демократических реформ в России будет идти медленнее и труднее, чем в Украине, так энергично ратующей за свободу и справедливость, ценности демократии. Иными словами, более компактная и динамичная Украина очень подходила на роль «толкателя» России на пути реформ и вообще катализатора реформ на постсоветском пространстве (за исключением стран Балтии). Ни тогда, ни сейчас США не были заинтересованы в противопоставлении (в соревновании — да) Украины и России, то есть в дестабилизирующей европейском факторе, особенно при ситуации в Югославии.
Далее. Россия (в отличие от Украины) интегрирована в мировую экономику. И российский кризис 1998 г. порожден не только спецификой ее экономики, но и вариантом экономических реформ. Именно высокая степень интегрированности через экспортно-импортные связи, займы, инвестиции, корпоративную собственность сделала Россию «слабым звеном» мировой экономики. Именно российский кризис показал реальное приближение кризиса мирового.
Но эта взаимозависимость государств привела к фактическому созданию единого правового пространства, в которое втянута и Россия. И нарушения прав человека ей не прощают прежде всего потому, что относятся к ней всерьез, без снисходительности. И это только на пользу России: она действительно меняется, ее внешняя и внутренняя политика становится более открытой, более прозрачной. Чего не скажешь об Украине.
С Украиной вообще все немного иначе. Эйфория от гибели коммунизма подшутила и над Западом. Повторюсь: наша страна была избрана США в качестве стратегического партнера благодаря роли, которую ей назначили: быть примером для России. И для России это не тайна. Именно поэтому Украине так много прощали в области прав человека, во взаимоотношениях (в том числе и «экономических») с Россией, которая, естественно, не ангельский партнер. Империя? Но разве она одна такая в мире? Имперское мышление? А у США другое? Никогда не была демократической? А мы были? Все эти риторически вопросы не могут быть препятствием для сотрудничества, для налаживания взаимоотношений, если исходить из данности, а не мифов. Не нужно забывать, что и Запад с трудом избавляется от стереотипов «холодной войны», от недоверия и двойных стандартов, от собственной ограниченности. Но Украине ПОЧТИ верили, на нас ТОЧНО надеялись. И, как оказалось, совершенно напрасно. Пример оказался неудачным. Запад прозрел — и нам стало неуютно: единожды солгавши... кто тебе поверит. А мы столько про себя насочиняли. И про Россию тоже... И эта сознательная недооценка России нашими имитаторами всех цветов и мастей направлена на оглупление общества: Россия по-прежнему создает из Запада образ врага, дискуссия России и США по ПРО и миропорядку (однополюсный — многополюсный мир) по-прежнему основаны на вражде двух стран и т.д. и т.п. Объективно: конфронтация России с Западом кажущаяся: она отстаивает свое право в условиях постхолодного синдрома на равноправное партнерство и тем самым стремится к нему, переходя на принципы международного права, учится быть прагматичной и последовательной в защите собственных интересов с учетом интересов западных партнеров. Мы эту учебу еще и не начинали всерьез.
В противном случае, мы бы не пытались «списать» с политической арены Б.Клинтона, уходящего всего-навсего с поста президента, называя политику в отношении Украины непоследовательной, а последний шестичасовой визит — «предвыборным шоу». Б.Клинтон — блестящий политик, очень много сделавший и для собственной страны (высочайшие темпы развития), и на внешней арене по укреплению мира и стабильности в мире. Он сожалеет не о деньгах (американских), неэффективно потраченных Украиной или разворованных, а о мизерных результатах наших реформ. О неспособности украинских элит играть по таким правилам игры, которые предлагает концепция расширения демократии в рамках мировой глобализации. И он абсолютно последователен, в отличие от наших политиков. Вот почему и в свой последний визит он предпочел общество — власти, деловые круги — власти, ибо действовал и действует, исходя из демократических, а не властных ценностей.
То же самое в отношении ЧАЭС. Он держит свое слово и выполняет обещания. Чернобыль — мировая катастрофа, а сама станция и саркофаг представляют угрозу. Вот почему он добился закрытия ЧАЭС (то же самое обещал еще Л.Кравчук...) и предложил помощь — на безопасность. Другое дело, что мы разочарованы в сумме помощи... На имитацию реформ больше, чем достаточно.
За годы независимости цены предприятий на промышленню продукцию в Украине выросли в 311 раз (в России — в 2,7 тысяч раз), а ВВП снизился на 59% (в России — на 41%). «По производству ВВП в долларах (с учетом покупательной способности) на душу населения Россия была выше Украины в 1990 г. на 15%, а в 1997 г. на 93,4%». Средняя зарплата в России до кризиса была в 2 раза выше, чем в Украине, что соответствует данным о различиях в уровнях ВВП на душу населения. Розничный товарооборот в Украине с 1990 г. сократился на 64% (в России — на 13%). То есть деградационные сдвиги в Украине происходили быстрее и масштабнее, чем в России. Так, может быть, пора отделить зерна от плевел — экономику от политики, а политику — от субъективных пристрастий, государство — от несвойственных ему функций, а общество — от иллюзий и страха. И только мир нужно принимать как данность, не пытаясь разъединять его в угоду эгоизму и невежеству, потому что именно в этом мире (если не хотим в загробном) нам еще только предстоит обрести свое место. Теплым — оно не будет. Но в мире станет теплее, если мы не погибнем (не увязнем, не остановимся) на пути преобразований.
... Мне искренне жаль, что крестьяне с хутора в Полтавской области не успеют пожить хорошо, не познают другого ощущения страны и чувства патриотизма, которое возникает из гордости за самого себя и за страну, а не из боли и страха, нищеты и отчаяния. И не нужно осуждать их за прошлое, делать врагами будущего. Все — в настоящем.
