На заседании международного дискуссионного клуба «Валдай», которое на этот раз проходило в Сочи, Владимир Путин произнес свою очередную программную речь. Замечу, что с учетом объявленных в России всего через несколько дней связанных с коронавирусом локдаунов, подхалимски-оптимистическое приветствие председателя клуба, кремлевского политолога Федора Лукьянова звучало несколько странно: «Здравствуйте, Владимир Владимирович! Очень рады видеть Вас снова воочию, потому что в прошлом году в силу известных обстоятельств общались плотно, но через стекло, и вот наконец-то жизнь возвращается обратно». Очевидно, возвращение жизни несколько откладывается, и в ближайшее время Путину вновь придется общаться с внешним миром посредством видеотрансляции.
Российский президент, как обычно, порадовал публику новыми афоризмами: «Китайский народ мудрый, у него много мыслителей и много всяких ценных мыслей, которые мы и сегодня можем использовать». Это – по поводу китайской поговорки: не дай Бог жить в эпоху перемен. Эта поговорка пришлась Путину очень по душе. Для России отсутствие перемен он считает идеальным состоянием. Зато весь остальной мир, как думает Путин (точнее, как он сам хочет показать миру), глубоко несчастен, поскольку постоянно сталкивается с переменами. Владимир Владимирович в последнее время очень полюбил тему глобального изменения климата, и, нарисовав его апокалиптические последствия, пришел к выводу: «Любое геополитическое, научно-техническое, идейное соперничество просто в таких условиях, иногда кажется, теряет смысл, если его победителям будет нечем дышать или нечем утолить жажду». Это в том смысле, что в условиях глобального потепления никаких санкций против России вводить не надо, что бы она ни делала. Но, по его убеждению, «международные, транснациональные темы никогда не будут столь же важны для руководства стран, как внутренняя стабильность».
Тут приходится только удивляться: как это западные лидеры допускают в своих странах свободные демократические выборы, на которых вполне возможна смена лидера и правительства. Вот в России со свободными выборами давно уже разобрались! Нынешнюю пандемию Путин отнес к фактору нестабильности, который еще раз выявил, что «структурообразующей единицей мирового устройства является только государство». Российский президент воспринимает это обстоятельство как возможность государства неограниченно давить на иные структуры и граждан. Еще Путин вслед за ВОЗ полагает, что в мире от коронавируса уже умерло более 4,9 млн. человек. Боюсь, что здесь Владимир Владимирович чересчур оптимистичен, и в действительности одна только Россия рискует через полгода-год приблизиться к 5 миллионам смертей, тогда как весь мир уже сегодня приближается к 200 миллионам жертв пандемии.
Путин также искренне ненавидит все и всяческие революции, поскольку боится их. И утверждает: «Революция – путь не выхода из кризиса, а путь на усугубление этого кризиса. Ни одна революция не стоила того урона, который она нанесла человеческому потенциалу». И грозно предупреждает Запад: «Мы просим только в наш дом особенно не лезть». Все это, т. е. намерение ничего в России не менять, Путин называет «здоровым консерватизмом». И еще он противопоставил государственный капитализм «дикому» рыночному капитализму, приведя в пример нынешний энергетический кризис в Европе. Но этот кризис – скорее следствие именно государственного капитализма: с одной стороны, - ограничения поставок в Европу, сделанного вполне государственным концерном «Газпром», с другой стороны, - громадных государственных субсидий стран Евросоюза в «зеленую энергетику», дестабилизировавших энергетический рынок. И Путин вполне однозначно намекнул, что масштабное увеличение поставок российского газа в Европу возможно только после пуска «Северного потока-2» на полную мощность. Это явный сигнал будущему коалиционному правительству Германии – чтобы и думать не смели запрещать или ограничивать СП-2!
Путин явно ностальгирует по СССР. Он связал с Советским Союзом такие ценности, как «присущий нашим народам патриотизм», «верховенство духовности над материальным», а также семейные ценности. Но на самом деле все эти ценности присутствовали и в царской России, и в десятках других стран мира, так что ни о какой их советской уникальности говорить не приходится. А еще Владимир Владимирович родил замечательное историческое открытие: «Россия, когда расширяла свои территории, никогда не ставила в сложное положение тех людей, которые вливались в состав единого Российского государства». Не ставила, а просто время от времени истребляла некоторую их часть, будь то малые народы севера или востока Сибири, китайцев и маньчжур на Дальнем Востоке или жителей Центральной Азии и Кавказа.
Касаясь ситуации в Афганистане, Путин, пусть сдержанно, но похвалил талибов: «К сожалению, там сохраняется присутствие группировок, в том числе ИГИЛ, есть уже жертвы среди движения «Талибан», которое в целом – мы видим эти примеры – старается как-то всё-таки избавиться от этих радикальных элементов. Для нас – и для России, и для Китая – очень важно. Для того чтобы нормализация ситуации происходила должным образом и нужными темпами, конечно, нужно помогать Афганистану восстанавливать экономику, потому что другая важная проблема – это наркотики: 90 процентов опиатов, как известно, на мировой рынок поступает именно из Афганистана. А если денег не будет – куда им деваться? Откуда и как они будут финансировать социальные вопросы?» Из этого пассажа можно понять, что Кремль готов был бы сотрудничать с талибами, возложив при этом бремя экономической помощи Афганистану на другие страны, прежде всего на Евросоюз и США, поскольку «основную ответственность за то, что там происходит, несут те страны, которые там воевали 20 лет. И первое, что они должны были бы сделать, на мой взгляд, – нужно разморозить афганские авуары и дать возможность Афганистану решать социально-экономические задачи первостепенной важности». При этом президент России признал факт сотрудничества с талибами российских спецслужб: «А мы со своей стороны – там есть и конкретные крупные проекты, которые можно реализовывать, есть и вопросы, связанные с обеспечением внутренней безопасности, наши специальные службы в контакте находятся с соответствующими структурами в Афганистане». Здесь речь явно идет не об экономических проектах. А заодно Путин похвалил и президента Джо Байдена: «Он правильно сделал, что вывел войска из Афганистана». Ведь тем самым путь в Афганистан оказался открыт для России, в том числе для ее спецслужб, не говоря уже о специфическом сигнале американским союзникам, что на Америку нельзя слишком полагаться.
Что же касается Украины, то очень грозно звучат путинские слова о том, что «легальными способами украинскому народу не дают и не дадут сформировать такие органы власти, которые бы отвечали напрямую интересам украинского народа». Таким образом он обосновывает право России на вмешательство в дела Украины, вплоть до военной интервенции. Путин уже и предлог для нее назвал – будто бы происходящее приближение военной инфраструктуры НАТО к российским границам, в том числе в Украине.
После поспешного и беспорядочного ухода США и их союзников из Афганистана и в условиях нынешнего энергетического кризиса в Европе Путин чувствует себя если не победителем, то, по крайней мере, таким человеком, который может диктовать Европе и Украине свои условия урегулирования многих проблем, возникших из того хаоса, возникновению которого Кремль сам немало способствовал. И Евросоюзу, равно как и Украине, надо научиться эффективно противостоять этим геополитическим амбициям.
