Если на клетке с бараном видишь табличку с надписью «лев», не верь глазам своим Козьма Прутков
У психологов в отличие от специалистов других наук — свой предмет изучения. Их интересует не то, что происходит на самом деле, а то, как это отражается в головах людей. Действительность и наши представления о ней не всегда совпадают, точнее сказать, практически никогда не совпадают, оставаясь приближением различной степени точности. Практика показывает, что иметь хоть какую-нибудь модель явления обычно лучше, чем не иметь никакой. Понятно, что более точная и подробная модель позволяет проанализировать события глубже, и может позволить сэкономить время, силы и средства. Различные группы людей, находящиеся у руля, предлагают всему обществу воспользоваться имеющимся у них видением ситуации, на основе своих схем действительности, предложить свои направления движения на основе каких-то ориентиров, вроде бы доступных и понятных всему народу. Основная же масса людей использует уже имеющиеся у них представления об окружающем мире. Чтобы их изменить, необходимо затратить дополнительные усилия, что не каждому по плечу (не обязательно карману, а скорее уму). В сохранении старых понятий, старых систем координат заинтересованы и некоторые слои общества, потому что в связи с изменением ориентиров, а в обществе это приводит к смене ведущей силы, меняются и ценности (а значит, и руководство).
В принципе, любое словесное описание — это метафора («мысль изреченная есть ложь»), поскольку мы не в силах упомянуть все подробности разнообразных явлений, а должны ограничиться их некоторым кругом. А это позволяет вносить свои нюансы, оттенки в картину происшедшего, иногда полностью изменяющие смысл событий.
Поговорим о некоторых мифах общественного сознания, с которыми мы практически ежедневно можем встречаться в средствах массовой информации и которые отражают видение событий желанным образом лишь для одной части общества. Мифы упрощают понимание жизненных реалий и благодаря этому доступны для всех. Но они исключают истину, тем более когда она неоднозначна и многомерна.
ПРИСПОСОБЛЕНИЕ КАК «НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ»
Миф первый: «Народ поддерживает власть». Ну как же, об этом свидетельствуют результаты выборов. И референдум это же подтвердил. При том, что уровень доверия власти и Президенту, в частности, как до выборов, так и после не поднимался выше отметки 25%. Народ не видит реальной силы в обществе, способной действовать или хотя бы предложить программу действий, направленную на учет интересов общества в целом, поэтому не верит никому. В связи с этим он поддерживает статус-кво среди политических сил, пассивно наблюдая за очередными революциями и переворотами в верхах. Пускай они вначале между собой разберутся, а народ потом поддержит сильнейшего из них. («Паны дерутся, у холопов чубы трещат»). В основе выбора Президента лежали иррациональные мотивы, народ интуитивно почувствовал представителя от класса сильных мира сего, и инстинкт самосохранения сработал.
Власть же боится всех возможных конкурентов, не допуская обсуждения обществом альтернативных взглядов, проецируя свое состояние на общество. Нынешняя сила, которую реально имеет власть, порождает страх. Большинство проблем решается одним способом — выкручиванием рук и подавлением несогласных, хотя внешне это может выглядеть респектабельно и происходить «в демократичных рамках». Негативное состояние духовной жизни, вызванное такими взаимоотношениями, не способствует раскрепощению творческих возможностей людей. А ведь основной стимул каждого творчества — это недовольство существующим. Власти упорно идут по пути «закручивания гаек» без создания правовых и экономических условий для развития легального мелкого и среднего бизнеса в сфере производства. Забывая при этом, что насильственные меры порождают апатию и безынициативность. И как тут не вспомнить, что самой большой угрозой для свободы является апатичный народ (хотя, может быть, в этом и состоит цель или привычный способ мышления верхов).
Терпимость людей возрастает, и это приводит к тому, что в результате повышенной их гибкости (в данном пространстве, данных условиях) стимула к эволюции у такого сообщества нет. Терпимость приводит к консервации отношений, к неизменности существующей общественной структуры, а это препятствует развитию общества, продвижению вперед. Нет состязательности программ различных групп населения, и, возможно самое главное, снижается качество субъектности, то есть человек не берет на себя ответственность за себя, за свое окружение, в конечном счете — за свое государство. Люди готовы терпеть что угодно, лишь бы им не пришлось менять привычные способы существования. Выход за границы своих представлений, привычных способов мышления обычно ведет к качественной перестройке сознания. А менять себя бывает труднее всего, потому что надо пройти через переоценку самого себя, своих действий в прошлом и вытекающих из них сегодняшних взглядов и деятельности.
Украинский народ привык не столько бороться, сколько приспосабливаться, все время быть в роли ведомого. Поэтому и держится у нас такая власть. Чтобы ее изменить, недостаточно одного поступка, потому что, скинув одно ярмо, мы с готовностью одеваем новое. Необходимо время и постоянная деятельность по обретению новой ментальности, нового способа мышления. Легче (но и труднее для власти, не дающей народу права действовать самостоятельно, без указки сверху) начинать с конкретного человека (без этого нельзя рассчитывать на дальнейший успех построения своего государства), предложив ему проявлять самостоятельность во всех областях жизни, сняв множество запретов, особенно касающихся производственной, хозяйственной жизни. Это будет нелегкий процесс — многие разучились самостоятельно принимать решения, за что-то отвечать, а у многих уже и сил нет. Молодым будет проще, у них нет шор на глазах. Но нет и жизненного опыта, поэтому они легче поддаются на происки «врагов» или «виноватых», особенно когда во всем обвиняют прошлое поколение, рождая новый миф.
«КРАСНЫЙ УГОЛОК» СОЗНАНИЯ
Миф второй: «Красные не прошли, население Украины проголосовало против коммунистов, остановлена угроза «красного реванша». Небольшая ремарка: психологи отмечают, что чрезмерная фиксация внимания на каком-либо одном элементе видимого поля приводит к деформации субъективного пространства сознания. Если человек сортирует объекты по признаку «цвет», то это свидетельствует о незрелости механизма категориального (интеллектуального) контроля. Потому что цвет — это один из несущественных признаков, говорящий о неумении выделить значительные свойства.
По данным многочисленных социологических опросов, людей поддерживающих коммунистическую партию и придерживающихся коммунистических убеждений, в стране насчитывается порядка 10—12%. В тоже время на выборах в парламент коммунистическая партия набирает вдвое больше голосов, а на президентских выборах ее представитель и втрое больше. Народ не может высказать свой протест другим образом, кроме как проголосовав за коммунистов; или приходится смиренно принимать то, что есть. Быть в оппозиции режиму никто из собственников не решается: по-видимому, уже есть, что терять, кроме цепей. Хотя многие аналитики не видят изменившихся реалий, а пользуются терминологией начала XX века. Немного истории. Рассмотрим широко использующиеся термины «правые» и «левые» применительно к политическим партиям. Из истории этих названий, идущих от событий XVIII века времен Французской буржуазной революции, известно, что они обозначали разнонаправленные партии. Причем левыми назывались радикально настроенные революционные партии, направленные на смену существующего строя. Консервативные партии, поддерживающие существующие устои общества, назывались правыми. В наших условиях значение этих понятий существенно трансформировалось: термины остались те же, а смысл поменялся. Наши «левые» ведут борьбу за возвращение старых времен и порядков. А «правые» выступают вроде бы как прогрессивные и на словах полностью отрекаются от прошлого и его методов. Поэтому использование привычных словесных штампов в современных динамических условиях может не совсем адекватно отражать существующее положение дел.
Изменившиеся условия меняют глубину наших представлений об окружающем мире, позволяют выделить в нем новые уровни и грани, не отмечаемые ранее. Тут может проявляться такая закономерность восприятия, отмеченная в психологической науке, как склонность стереотипов мышления к «перевертышам». Если человеку в целом присуща достаточно высокая сложность сознания, стереотип, включаясь в более интенсивный поток внутренней коммуникации и встраиваясь в насыщенное богатыми связями смысловое окружение, разрушается: в него проникают новые элементы, внутренние связи становятся многомернее, и человек начинает видеть объект более объемно, более сложно и противоречиво, в контексте новых смыслов. Иначе себя ведет стереотип в рамках когнитивно бедного образа мира: исчерпав прочие механизмы защиты, но оставаясь сверхпрочным образованием, стереотип в фокусе сознания не разрушается, а переворачивается, сохраняя за счет этого свою целостность. Иными словами, человек продолжает видеть объект стереотипно, уплощенно, но при этом меняет эмоционально- оценочную окраску образа на противоположный знак. (С этой точки зрения интересно: а как называть тех деятелей, которые вчера придерживались коммунистических взглядов, а сегодня поменяли их на противоположные и доказывают их порочность? И что делать с оценкой их деятельности в прошлом, по каким параметрам ее анализировать?)
В действительности на президентских выборах была опасность не «красного реванша», а прихода к управлению обществом специалистов, не обладающих профессионализмом в современном понимании этого слова, мыслящих старыми штампами, не способными оторваться от догм, усвоенных некритически, не способных к творческому мышлению. В основе этих взглядов — «не могу поступиться принципами» — лежит признание доминирующей роли идеологии. В скрытой форме тут заложено нежелание или неспособность развивать свою теорию, выйти за пределы рамок, предложенных в начале XX века, взглянуть более широко на современный мир и попытаться найти свое место в нем — то есть особенности мышления. Во многих концепциях психологии личности отмечается, что личностные характеристики специалистов (в частности, особенности их ценностных ориентаций) находятся в подчинении к особенностям саморегуляции, которые в большей степени отражают уровень профессионализма. Уместно вспомнить слова Дэн Сяо Пина: «Неважно, какого цвета кошка, лишь бы она умела ловить мышей».
«НАКОНЕЦ-ТО СМОЖЕТ»
Исполнительная власть использует «левых», «коммунистов» как своеобразную ширму. Ей выгоден такой фон, на нем она выглядит более привлекательно, особенно в глазах Запада. В таком контексте, обсуждая вопросы позавчерашнего дня, а не решая сегодняшние проблемы, нынешние правители могут называть себя «реформаторами». Фактически такая «левая или коммунистическая оппозиция» больше нужна власти, чем народу. Гораздо хуже, если они действительно думают, что это их оппоненты и что они далеко ушли от предшественников в вопросах эффективного государственного управления. На самом деле у нас нет и на сегодняшний день не может быть правых политических партий, которые могут участвовать в политической жизни в качестве самостоятельной силы, так как нет пока крупного частного капитала, который мог бы поддержать партии, находящиеся в оппозиции к власти, к проводимому ею курсу. Весь крупный капитал — в руках государства и государственных чиновников, и в соответствии с этим политики у нас представлены консерваторами и неоконсерваторами. Первые хотят сохранить старую командную экономику. Вторые допускают возможность существования и других, даже частных, субъектов рынка. Но чаще всего в этом качестве в основном видят только себя. При этом рычаги воздействия во всех сферах жизни остаются у государства и его аппарата. С прошлых времен роль государства не меняется. Оно по- прежнему руководит всем, от экономики до политики, добиваясь полного единомыслия и однообразия (достаточно сравнить, например, «народную инициативу» и «просьбы трудящихся»).
Именно тут возникает почва для сомнений в очередном мифе (но в который уже хочется верить). Этот миф о том, что «это правительство сможет». Во-первых, объективно не сможет, так как в обществе нет ни соответствующего запроса, ни тех политических сил, которые были бы заинтересованы в РЕФОРМАХ, а не в очередном переделе собственности. Точнее, они есть, но слишком слабые, чтобы могли на что-нибудь влиять в системе государственной власти.
Во-вторых, и субъективно не сможет: мыслят члены правительства в старых рамках. Для них рынок — это не так, как было при «социализме», то есть не плановость и государственное регулирование, а свободная торговля (хотя методы управления экономикой остаются жестко централизованными). Но на Западе «рынок» — это в первую очередь организация жизни общества, наличие экономических, политических и социальных субъектов, общественных институтов, составляющих одно целое, то есть систему со своей структурой. И пока таких самостоятельных социальных элементов не будет, вряд ли возможен вывод общества из системного кризиса.
Эти субъекты, и не только хозяйствования, а и политические, могут появиться только в благоприятной среде, им надо создать условия. Отстаивать свои интересы может только человек, который активно действует и имеет собственность, и тогда, когда эти интересы получили выражение в обществе в существовании политических организаций. Необходимо разрешить людям — тем, кто этого хочет и имеет силы, а таких на самом деле не так уж и много — развивать мелкий и средний бизнес, самим определять свою жизнь. И они свернут горы (правда, вместе с нынешними горе-руководителями, в чем корень большинства проблем). Но эта инициатива, самостоятельность и непредсказуемость и страшна тем, кто привык руководить и не зависеть от результатов своих действий. Правительство и исполнительная власть продолжают диктовать всем, что делать и как делать, то есть заниматься своей привычной работой. Легче воздействовать непосредственно на любого производителя, а не на создание равных возможностей и обеспечение конкуренции для всех субъектов рынка. А это как раз и отличает менеджеров низшего звена от менеджеров высшего звена, их уровень профессионализма. Реформы в обществе должны начинаться со смены стиля управления, а значит, со смены топ-менеджеров, появления новой волны государственных деятелей, имеющих опыт работы не только в ЦК КПУ и ЛКСМУ. Нынешнее правительство — одно из лучших возможных сегодня. Но максимум, на что можно надеяться, — оно сможет подготовить почву для людей, которые от декларации намерений смогут перейти к действительно рыночным и демократическим преобразованиям.
Хотя историю делает весь народ, но право на интерпретацию в СМИ обычно имеют те, кто руководит народом и, понятное дело, хочет оставить свой след (чаще всего гиперболизированный, сказочный) в ее изложениях. Поэтому история любой страны — это субъективный взгляд, отражающий интересы какой-то части всего общества, а значит, в конечном счете, миф. Но Украину мы строим вместе, и без участия народа вряд ли возможно ее будущее. Не пора ли нам переходить от истории элиты к истории народа, от мифотворчества к практической деятельности по реорганизации жизни общества?
