Деликатная тема. Вопрос олигархов, наиболее крупных аккумуляторов финансовых потоков в государстве, для целомудренной Украины — тема весьма раздражающая, ведь украинский народ традиционно считается «демократическим», так как исповедует социальное равенство с откровенным непочтением к общественной иерархии. Когда-то наш выдающийся историк Вячеслав Липинский, исследуя уроки драматического прошлого нашего народа, с сожалением отметил, что у украинцев преобладает, как он назвал, «хамова» деструктивная сила над силой «яфетовой», которая основывается на уважении к старшинству.
Правда, преобладание «хамовой» силы в украинском менталитете часто трактуется как «врожденное чувство социальной справедливости», а кое- кому этот разрушительный плебейский потенциал, который заметнее всего доминировал в Украине в течение XVI-XVII вв. (в противовес элитарной княжеской Руси), даже представляется «извечным украинским демократизмом», в чем, мол, наш народ на целые века опередил феодальную Западную Европу. На самом деле же то был банальный разгул субпассионарной черни, спасаясь от которой Богдан Хмельницкий вынужден был бить челом московскому царю, чтобы тот гарантировал привилегии казацкому сословию. Если бы у нас были хоть какие-то ростки того, что ныне Запад называет демократией, то, без сомнения, у нас бы не было коллапса, в котором в конце XX века оказался «свободолюбивый», такой «мудрый» и «работящий» украинский народ. А с тем врожденным чувством, лучше было бы не слезать с деревьев, чем пускаться в рискованную Эволюцию.
Снисходительная История в который раз дала нам шанс построить собственное государство. Но опять, с упрямой закономерностью, происходят разрушения всего, что еще можно разрушить. Поэтому и возникает вопрос — уже совсем не риторический: а стоит ли обижаться, что цивилизованный мир чурается народа, который неспособен обустроить собственное бытие? И не стоит и в дальнейшем перекладывать вину за собственную импотентность на происки соседей — можно подумать, что у кого-то те соседи лучше. Причины надо искать в себе. Разрушение мило украинскому сердцу, это один из многочисленных наших стереотипов. На один из таких стереотипов — отсутствие сильной мужской потенции в украинской психологии — указал Сергей Удовик в статье «Базовая установка: победить. Украина в поисках маскулинности» («День», № 165).
И следует признать, что коллапс Украины — экономический, политический, общественный — это закономерное следствие того, что украинский народ не имел и не имеет иерархически построенного целостного, а следовательно, — жизнеспособного, общества.
Поэтому обращение к этой теме газеты «День», которая в № 161 поместила статью Владимира Спиваковского «Дефицит олигархии», нужно считать хорошим знаком: необходимо, наконец, всеми средствами содействовать тому, чтобы в нашем коллективном менталитете коренным образом изменилось отношение к иерархической структуре общества. Особенно, что касается вершины общественной пирамиды, ибо о среднем классе уже сказано и написано немало, а вот серьезного, без заискивания перед «демократическим» обществом, анализа роли главных действующих лиц пока еше не было.
Прежде всего, что бросается в глаза при рассмотрении какого-либо процветающего общества и что является определяющим для его динамики, это — структурированность. Причем такое общество — не просто совокупность равнозначных подгрупп, а множество, структурируемое иерархически — в том смысле, что одни группы принципиально преобладают над другими по какому-то показателю. Когда-то индийский мистический законодатель Ману разделил людей на четыре группы — варни или касты: шудры, вайши, кшатрии и брамины. Существеннее всего здесь это — не императивный закон, который часто трактуют поборником социального равенства, а естественное разделение личностей.
Беспристрастный анализ показывает, что представители различных каст отличаются, прежде всего, размером поля действия, необходимого для социальной самореализации человека. Так, для шудра довольно существования семьи; он только воспроизводит себя и дает некоторую долю произведенного продукта для потребностей высших каст. Для вайши, потребность в которых необходимо возникает при общественном разделении труда, сфера деятельности значительно более широкая; вайши содействуют обмену продуктами разделенного труда. Для следующей варни, кшатриев- воинов, поле действия еще больше возрастает. Они гарантируют существование государственного или даже антигосударственного образования и его составляющих. И, наконец, деятельность браминов предназначена для общества как целого; они дают духовную составляющую общества, в то время, как три другие касты реализуют материальное бытие. Такая четверка, с соотношением 3:1, является естественным архетипом самости как отдельного индивида, так и общества.
Интересно, что в развитом обществе численность людей в различных кастах изменяется квантово, прыжками — на порядки, подобно другим закономерностям в нашей Вселенной.
При случае стоит вспомнить и о запрещении браков между представителями различных каст, что, конечно, вызывает благородное возмущение эмоциональных «демократов». Но, по- видимому, лучше было бы задуматься, в чем состоял смысл запрета смешения каст, почему тех, кто родился от родителей из различных варн, называли чандалами или неприкасаемыми и прогоняли из общества? Может, в этом мудрый Ману все же увидел какую-то опасность для народа?
Выдающийся психоаналитик Эрих Фромм часто подчеркивал, что человеку вместе со способностью, талантом всегда даются и силы, чтобы их реализовать. Поскольку у представителей различных каст — по определению — довольно различный диапазон действия, то, понятно, и импульс этих сил у них существенно различный — соразмерно размеру поля деятельности. Пропорциональной является и степень осознания ответственности за свои решения. А теперь представьте себе человека с интеллектом шудра и с импульсом кшатрия. Наверное, нет ничего более страшного. Ведь такой гибрид начнет энергично и авторитетно или авторитарно претворять в жизнь шудровские идеалы. Это и есть чернь. Не шудры, а чандалы — чернь. Шудры же — необходимая составляющая полноценного общества, как и вайши, кшатрии и брамины.
В Европе в средневековье прототипами четырех варн были крестьяне, третье сословие, рыцарство и духовенство. Вообще, этот общественный архетип четверки — конечно, в различных формах — реализовывался у всех народов во все времена; как естественное разделение людей он гарантировал развитие общества. Альтернативами четверичного структурированного общества может быть племенная толпа с родовыми кланами или военная хунта — с акцентом на силовые министерства.
Конечно, национальные традиции и уровень общественного развития накладывают свой отпечаток на конкретную реализацию архетипа. Но никогда стратегию общества не определяли шудры или вайши — даже поголовными референдумами; это прерогатива небольшого числа представителей верхушки. Для их обозначения греки ввели в обращение слово «олигарх» — такое популярное ныне на восточно-славянском геопространстве.
Полюбить олигархов. Владимир Спиваковский в своей статье удачно заметил, что в развитии каждого общества чередуются периоды доминирования олигархической и демократической власти. Олигархи инвестируют общество и гарантируют ему развитие материальной базы, и поэтому остальные общественные прослойки начинают считать себя ущемленными (так оно часто и бывает) и переходят в наступление, добиваясь социальной защиты, льгот и т.д. и т.п. Из-за этого закономерно уменьшается вклад в обновление основных фондов производства, и, наконец, наступает экономический кризис, который может сопровождаться и кризисом политическим. В экономике существует даже так называемый цикл Кондратьева (длительностью 50-100 лет), в течение которого полностью обновляется материальная база общества.
Из кризиса общество всегда выводят олигархи — не демократические массы, какими бы работящими и «мудрыми» они не были. Именно олигархи нутром ощущают, куда стоит направлять финансовые потоки, какие именно приоритетные направления стоит инвестировать. И вообще, олигархи во все времена инвестировали все великие начинания в истории человечества. Великий замысел Александра Македонского объединить Запад и Восток так бы и остался «маниловской» мечтой, если бы не богатые олигархи, которые профинансировали его первые походы. Точно так монгольский вождь Темучин без капитала, инвестированного под его проекты хорезмскими и согдийскими олигархами, которые контролировали движение товаров и финансов от Ирана до Китая, никогда бы не стал Чингис-ханом — наиболее знаменитым человеком тысячелетия.
И духовное развитие немыслимо без солидной поддержки богатых людей. Не именем какого-то «демократа» была названа идея спонсорства, а именем знаменитого римского богача Мецената. А ныне наиболее существенную поддержку ученым на постсоветском пространстве оказал крупный финансист Джордж Сорос, а не многочисленные радетели украинской науки. И Лига украинских меценатов объединяет наиболее богатых представителей диаспоры.
Писать о роли и значении олигархов для современной Украины — значит повторять то, что прекрасно проанализировал В. Спиваковский. Вывод один: без крупного капитала, без координаторов финансовых потоков развитие Украины невозможно. Но до формирования украинского клуба олигархов еще очень далеко. Мало того, его возникновение еще не гарантирует определяющего влияния на ситуацию в государстве, что просматривается, например, в России, у которой, кажется, может начаться эпоха солдатских императоров — подобно тому, как происходило в Римской империи в конце ее окончательного распада.
Украине сначала следует избавиться от такой национальной черты как зависть к богатым, и осознать, что развитие возможно только в полноценном, иерархически структурированном обществе. Тогда и появятся олигархи.
ЦИТАТА «Дня»
«Я убежден также, что эти рассуждения, которые сначала касались царства грубой силы, физического запугивания, должны касаться и царства экономики. Даже если государство защищает своих граждан от запугивания физическим насилием (как это делается, в принципе, в системе неограниченного капитализма), оно может лишить нас всех надежд своей несостоятельностью защитить от злоупотреблений экономической властью. В таком государстве экономически сильный все еще волен запугать экономически слабого и отнять его свободу. Неограниченная экономическая свобода при этих условиях может быть такой же саморазрушительной, как и неограниченная физическая свобода, а экономическая власть может быть почти такой же опасной, как и физическое насилие, ведь тот, кто имеет излишек продуктов, может заставить тех, кто страдает от голода, «свободно», без применения насилия, принять рабство. А зная, что государство ограничивает свою деятельность подавлением насилия (и защитой собственности), меньшинство экономически сильных может таким образом эксплуатировать большинство экономически слабых».
Карл ПОППЕР,
«Открытоe общество и его враги»
