Как-то неудобно писать о вопиющем незнании таким многоуважаемым представителем украинской культуры, как Святослав Вакарчук, политических (и не только) измерений этой культуры, но придется. Ведь незнание предмета и некомпетентность — это вещи заразные, и когда не какой-то третьеразрядный депутат Верховной Рады, а действительно заслуженный украинский деятель строит знаковую, программную речь (имею в виду «Лекцию Свободы» на IV Львовском медиафоруме) на основании целой кучи нелепостей, то промолчать просто невозможно.
Главная проблема, которую затрагивает Вакарчук в этой лекции, — кто такой украинец и что такое Украина. Сначала лектор безапелляционно заявляет, что неизвестно, кто имеет право говорить, что он украинец, и, чтобы ответить на этот вопрос «легко и без споров», следует «фундаментально изменить» парадигму развития государства. «Нам нужно перестать строить государство, основанное на кровном патриотизме, а начать строить государство, основанное на конституционном патриотизме. Не общее прошлое, происхождение, кровь или подобие внешнее должно объединять нас, а общие ценности, образ жизни, правила игры, конституция, которые делают нашу жизнь комфортной на этой территории, в этом сообществе, в это время».
Воспринимаются эти утверждения как очень плохой анекдот. Неужели же Украинское государство было в 1991 году основано на «кровном патриотизме»? Что, какие-то институции в Украине измеряют форму черепов граждан или исследуют их ДНК? Существует ли какое-то «внешнее подобие» тех, кто зовется «этническими украинцами» и, по утверждениям диаспорной «Енциклопедії українознавства», по антропологическому типу принадлежат почти к десятку так называемых малых рас, заметно отличающихся одна от другой? И неужели же главное для нации — «комфортная жизнь», а не свобода и право быть собой? Вон немцы в 1933 году обменяли свободу на благосостояние (и неплохое, как по тем временам), так что, идти по этому пути?
Ну, а дальше читаем такое, что хоть стой, хоть падай.
«Мы до сих пор живем в парадигме, о которой мечтали, возможно, наши предки или люди, которые хотели строить украинское государство в конце ХІХ — начале ХХ века, на стыке эпох, когда разваливались большие империи и когда все маленькие народы чувствовали свою идентичность, сплачиваясь исключительно вокруг языка, культуры или общей истории. Таким образом было легко противопоставлять себя большим космополитическим империям. Тогда это сработало, потому что мир был закрытым, и это был единственный способ объединиться против большого врага».
Что ни предложение — то, прошу прощения, нелепость. Прежде всего украинская нация и в казацкие раннемодерные, и в революционные модерные времена никогда не строилась на почве «кровного патриотизма». Скажем, приведенный в книге Владимира Кривошеи максимально полный сводный список казацкой старшины за все времена открывается аж четырьмя Абрамовичами (дальше идут фамилии, производные от собственно православных имен — многочисленные Авраменко, Аврамцы, Авраамовичи, Оврамовичи и Овраменко, но Абрам, как хорошо известно, имя не православное, хотя казаки-Абрамовичи, безусловно, исповедовали православие — такой был тогда маркер эпохи). А вот еще примечательные старшинские фамилии: Албанез, Ахматов, Алферов, Барановский, Бидерман, Горонескул, Думитрашко-Райча, Жидкевич, Жидченко, Капнист, Кенигсеп, Кицеш, Кохановский, Лейба, Лейбенко, Московский, Сандул-Стуров, Тернавиот, Шангирей...
И не случайно в 1917 году глава Центральной Рады, историк и социолог Михаил Грушевский решал проблему принадлежности к украинской нации, основываясь на древней традиции: «Хто може бути Українцем, і кого Українці приймуть у свої ряди як свого товариша? Передусім, розуміється, всі ті, хто зроду Українець, родився і виріс з українською мовою на устах і хоче тепер іти спільно з своїм народом, з усіми свідомими синами українського народу, які хочуть працювати для його добра, боротися за його свободу і кращу долю. Але не тільки хто природжений Українець, а також і всякий той, хто щиро хоче бути з Українцями, і почуває себе їх однодумцем і товаришем, членом українського народу, бажає працювати для його добра. Якого б не був він роду, віри чи звання — се не важно. Його воля і свідомість рішає діло. Коли він почуває себе найближчим до Українців і ділом се показує, він Українцям — товариш і земляк... Ті, що пристали до Українців в трудні часи, і тепер пристають до них і щиро готові працювати з ними і боротися за добро краю, можуть бути ближчі Українцям, ніж ті природжені земляки, що байдуже або й вороже ставляться до українських домагань в такий рішучий час... Переглядаючи фамілії українські, побачимо тут і потомків родин великоруських, і польських, і німецьких, і сербських, і жидівських, що пристали до Українців в різних часах і вважають себе Українцями. Се, власне, й рішає завсіди і тепер про приналежність до того чи іншого народу, незалежно від того, якого хто роду, якої хто віри, а часом навіть, і якої хто мови». Обратите внимание: потомков старшинских казацких родов и более поздних ассимилировавшихся выходцев из иноэтнической среды Грушевский включает в число этнических, а не политических украинцев. А вот, скажем, известный украинский политик и ученый Арнольд Марголин был в те времена украинцем политическим...
Собственно, процесс формирования украинской модерной нации бурно развился именно в революционные годы: вспомните только старших офицеров и генералов УНР и ЗУНР с «нестандартными» фамилиями Агапиев, Дельвиг, Кравс, Поджио, Отмарштайн, Бизанц, Синклер, Сафонов, Кудрявцев, Никонов, Комнин-Палеолог, Галкин, Алмазов, Рябинин, Астафьев, Булатов, Кануков, Губер... Известны ли Вакарчуку выдающиеся деятели украинской культуры Юрий Клен (Бургхардт), Юрий Шевелев (Шнайдер) или Майк Йогансен?
Я намеренно так подробно остановился на одном лишь моменте — об этом можно писать и писать, скажем, вспомнив книгу Юлиана Бачинского Ukraina Irredenta (1895 год), где впервые была научно обоснована потребность обретения Украиной независимости и обозначены перспективы формирования модерной нации, в которую войдут представители разных этносов, поскольку в борьбе за независимость «спільний інтерес з’українщить їх». Можно вспомнить и концепцию украинской территориальной нации Вячеслава Липинского, сформулированную в 1920-х, и концепцию развития целостной украинской экономики как основы национальной модернизации Михаила Волобуева... Да, существовала и другая линия — по тем временам ее придерживались Николай Михновский и Дмитрий Донцов, но она ни тогда, ни в следующие годы не доминировала нигде, кроме как в идеологии ОУН. И то: уже в 1942-ом революционная ОУН, ведя подпольную борьбу с немецкими оккупантами, начинает отходить от ее. Так о чем речь?
Ну, а по поводу «маленького народа»... Накануне Первой мировой войны число тех, кого можно отнести к «этническим украинцам», достигало 35 миллионов. Был ли это «маленький народ»? А кого Вакарчук относит к тогдашним «большим космополитическим империям»? Австро-Венгрия действительно была космополитической — но ей не нужно было «противостоять». Другая империя, которой действительно нужно было противостоять украинцам, — Российская — никогда не была космополитической. Так о чем речь? Не менее анекдотическим выглядит утверждение, будто в конце ХІХ — в начале ХХ века «мир был закрытым» — общепризнанной в науке является оценка этого периода как первой волны глобализации.
Утверждение, что Украина «была сшита из разных кусочков и разных стран, людей с разными историями, разное видение прошлого и будущего», комментировать не буду. Читатели «Дня» — люди компетентные. А вот пассаж Вакарчука относительно США комментария требует, потому что это — одна из самых больших нелепиц его выступления.
«Вспомните историю Соединенных Штатов Америки, — сказал Вакарчук. — Когда в ХVIII веке отцы-основатели строили страну, они не опирались ни на что, кроме принципов. Они читали Локка, Монтескье, Гоббса, Аристотеля и Платона, и хотели построить идеальное государство, в котором всем людям было бы уютно жить. Да, им было легко, потому что они создавали его с нуля, но они делали государство мечты и государство будущего, не оглядываясь на вещи, которые их держали в прошлом». Неужели же можно быть таким глухим и слепым? Само название государства — United States of America — свидетельствует, что построение шло не с нуля, не на пустом месте, а на почве существующих уже более полутора сотен лет британских колоний, заселенных почти исключительно протестантами (было там, впрочем, и какое-то количество переселенцев-голландцев, но тоже протестантов). И на прошлое отцы-основатели постоянно оглядывались, стремясь иммунизировать новое государство от вирусов деспотизма и радикального революционаризма, которые процветали в тогдашней Европе. Ну, а в первой половине ХІХ века их дело по-своему продолжил хорошо известный украинским читателем Фенимор Купер, который ставил перед собой цель при помощи приключенческих романов о прошлом Штатов способствовать процессам дальнейшего формирования американской нации.
Вакарчук утверждает, что, мол, очень трудно разделить нацию по принципу «кто за или против свободы прессы и свободы слова». Но как раз на Донбассе — по данным социологов 2012—2013 годов — разделение пролегло именно по этой линии, именно там было больше всего врагов свободы слова и сторонников цензуры; не в последнюю очередь из-за этого и за это они сегодня воюют против Украины и демократии.
И даже когда Вакарчук говорит о как будто бы и правильных вещах, у них есть определенный привкус: «Сегодня не может быть понятия «свой» и «чужой» по происхождению, паспорту или языку. «Свой» — если он исповедует те же принципы, готов строить будущее и стоит рядом и защищает это будущее». Все замечательно, но паспорт и гражданство — реалии нынешнего мира, и нация как таковая (если речь идет не о порабощенном оккупантами или колонизаторами народе) является сообществом свободных граждан конкретного государства, а не чем-то иным.
Анализировать программное (кто в этом сомневается?) выступление Святослава Вакарчука можно и дальше, но на этом я остановлюсь — и в завершение обращу внимание на очень примечательную вещь. В этом выступлении понятие «комфорт» и производные от него фигурируют целых пять раз. Не многовато ли для страны, ведущей войну?
А вообще, прежде чем произносить такие резонансные речи, стоит серьезно изучить предмет, о котором пойдет речь.
P.S. Конечно, талант Святослава Вакарчука как музыканта никто не умаляет. И свидетельство этому — миллионы фанатов и поклонников его творчества. Однако, его активизация в других общественно-политических сферах жизни в последнее время вызывает с одной стороны — широкий резонанс, с другой — неоднозначную реакцию.
