В конце ноября — начале декабря первые морозы и первые аварии на электросетях переросли в настоящее бедствие. Были обесточены тысячи населенных пунктов, остановились поезда. Одновременно отключилось восемь атомных энергоблоков из 14 действующих, и половина Украины погрузилась во тьму. А ведь из высоких правительственных кабинетов нас убеждали, что страна к зиме готова.
Уходя в отставку, бывший министр топлива и энергетики Украины Сергей Тулуб заявлял о нежелании отдельных руководителей Кабмина по-настоящему заниматься преобразованиями в ТЭК и предсказывал, что подобные действия «приведут к тому, что за свет и тепло в приближающийся осенне-зимний период потребители, экономика государства будут вынуждены платить монопольно высокую цену. Иначе — остановка, темень и холод».
— Как сейчас вы оцениваете прохождение ТЭКа «через зиму»?
— Зиму мы, конечно, переживем, как и при предыдущих правительствах, у которых также бывали проблемы. Мне бы не хотелось подливать масла в огонь критики нашего правительства и вновь вступать в спор о достоверности данных о запасах угля, мазута, газа. Хотел бы обратить внимание на другое. Почему мы каждый год воспринимаем зиму как стихийное бедствие? Почему ежегодно требуем от наших энергетиков героизма и подвигов? Это нормально? Нет. Но факт остается фактом — сегодня в Украине нет проблемы более острой, чем энергетическая. И я понимаю премьер-министра, который недавно заметил, что без надлежащего ее решения мы можем очутиться на пороге больших сложностей в плане политического будущего Украины.
— Но пока это слова. —Да, сегодня, к сожалению, слов больше, чем дел. А реалии таковы: ныне задолженность населения за коммунальные платежи, согласно данным Госкомстата, превысила 6 млрд. гривен. За десять месяцев угледобывающие предприятия отгрузили потребителям продукции на 6 млрд. 110 млн. гривен, а оплату получили чуть более половины. Тепловые электростанции проплатили лишь 37% надлежащих платежей, а облгосадминистрации — вообще 6,1%.
— В этих словах, похоже, звучит горечь бывшего министра угольной промышленности?
— И министра тоже. Но прежде всего человека, чья жизнь всегда была связана с углем, шахтерскими коллективами. Я родился в горняцком поселке, в 17 лет пошел работать под землю. Судьбе было угодно поднять меня до министра. Так что, смею вас заверить, в чем- в чем, а в угольных проблемах разбираюсь неплохо.
— Известно, что Украина обладает значительными запасами угля. Что вы думаете о перспективе угольной отрасли ?
— Если говорить о роли угля как энергоносителя, то, по мнению ведущих специалистов, она будет возрастать. Это обусловлено не только исчерпанием запасов нефти и газа, но и постоянным ростом потребностей экономик стран мира.
Сегодня доля угля в топливно- энергетическом балансе США и Германии превышает 55%, а в мировой выработке электроэнергии к 2010 г. она вырастет до 40%. Такая тенденция подтверждается ростом добычи угля в мире. Вы только представьте: Китай вышел на миллиард тонн в год! Для сравнения: Украина — 80 млн. тонн. Австралия увеличила добычу вдвое, США и Канада — в полтора раза! Во многих странах мира постоянно закладываются новые мощности. И это в государствах с развитыми рыночными отношениями, где умеют просчитывать перспективу и отдачу от крупных капиталовложений. Такая тенденция была подтверждена осенью этого года на XVIII Всемирном горном конгрессе в США, участие в котором приняла и украинская делегация, которую я возглавлял.
В то же время Украина, находящаяся в значительной энергетической зависимости, продолжает делать необратимые для будущего шаги в отношении своей угольной отрасли. Началось это, правда, не сегодня. С 70-х годов, в связи с проводимой в СССР политикой освоения восточных районов, добыча угля постепенно перемещалась в направлении новых месторождений. В результате «Всесоюзная кочегарка», как раньше называли Донбасс, практически осталась без капиталовложений. Было прекращено строительство новых шахт, реконструкция и техническое переоборудование действующих. А ведь угледобывающие предприятия — практически единственные в своём роде — должны развиваться перманентно. Ситуация пролонгировалась до наших дней. Прекращение финансирования привело к тому, что динамика всех основных показателей работы шахт Украины приобрела отрицательную направленность. При этом к объективным факторами прибавился ряд субъективных, обусловленных непоследовательными, а иногда и противоречивыми шагами правительств. К ним, в первую очередь, следует отнести отмену государственных дотаций (возобновленную впоследствии на новой основе), неэффективную ценовую политику в отношении угольной продукции, частые изменения структуры управления в отрасли, постоянные кадровые перестановки в высшем звене руководства. Из-за отсутствия глубокого предварительного анализа, поспешности в принятии решений, которые зачастую присущи и нынешнему правительству, не были просчитаны последствия предоставления всем без исключения шахтам права юридического лица, преждевременного преобразования многих из них в акционерные общества. На фоне общего экономического кризиса все это привело к стремительному росту дебиторской и кредиторской задолженностей, накоплению огромных долгов по выплате заработной платы. Ни в одной из других отраслей народного хозяйства они не достигли такой величины, как в угольной — 1,8 млрд. гривен.
— Проблему долгов связывали с приходом в угольную отрасль посредников. Этот вопрос и сегодня является актуальным для отрасли?
— Еще три года назад вокруг шахт буквально вились многочисленные посреднические структуры, которые в обмен на уголь оказывали различного рода услуги, зачастую сомнительного характера, поставляли материалы и оборудование по завышенным ценам. В отрасли действовало более 1000 коммерческих фирм и фирмочек, которые паразитировали на труде шахтеров. Материалами многочисленных проверок были подтверждены факты злоупотреблений, экономических преступлений. Именно на этот период приходятся наиболее высокие темпы роста всех видов задолженностей, а также забастовок шахтеров и других акций протеста.
Терпеть такое положение было нельзя. Поэтому руководством Минуглепрома того времени совместно с облгосадминистрациями, профсоюзами, научными работниками была выработана обоснованная многоэтапная политика и начали реализовываться меры, направленные на принципиальное изменение характера взаимоотношений между участниками угольного рынка. Нам удалось переломить ситуацию — на смену ситуативным взаимоотношениям, спонтанно заключавшимся хозяйственным договонегосударственных инвестиций. И вот результат — к 1 декабря выполнен годовой план. Добыто более 4 млн. тонн угля. В 1,5 раза больше, чем в прошлом году! Введено 6 новых высокомеханизированных очистных забоев. Четко выполняется программа развития. Полностью выплачивается не только текущая зарплата, но и частично погашаются долги, возникшие ранее. В начале этого года специалистами Минтопэнерго, в развитие осуществляемой политики, был подготовлен проект Указа Президента Украины «Об особенностях приватизации и аренды убыточных угольных шахт». К сожалению, он не нашел надлежащей поддержки в Минэкономики, Фонде государственного имущества, Кабинете Министров.
Сегодня процессу разгосударствления отрасли надо задать новый темп и развить новые формы хозяйствования. За положительными примерами не надо далеко ходить. В России группой «Сибирский алюминий», которая приступила к управлению холдинговой компанией «Кузбассразрезуголь», была применена тактика централизации руководства, финансовых потоков, материально-технического обеспечения. Результатом стали искоренение бартерных и зачетных схем, рост производительности труда и заработной платы шахтеров. Подобного же можно ожидать и от приватизации пока единственной в этом роде в Украине шахты «Комсомолец Донбасса».
— Но ведь на рынке энергетических углей пока нет подобного прецедента?
— Да, финансово-экономическая ситуация на шахтах, добывающих энергетический уголь, очень тяжелая. Эффективность работы, качество продукции, ориентированной в основном на внутренний рынок, полностью зависят от положения дел в энергетике. Поэтому для шахтеров важно, чтобы всячески поддерживалось и находило свое развитие все позитивное, что привнесено в хозяйственный механизм решениями нынешнего правительства.
При этом надо оставаться реалистами и помнить, что провозглашать лозунги о стопроцентной
— Государственные дотации объективно необходимы угольной промышленности любой страны, где ограниченная конкурентными ценами выручка от реализации угольной продукции не покрывает затраты на угледобычу. Шахтам Украины в последние годы из бюджета выделялись серьезные (с точки зрения возможностей страны) субсидии. Но надо понимать, что они даже теоретически не могли обеспечить необходимые для преодоления кризиса трансформации. К тому же действия правительства по финансовой поддержке отрасли во многом сводились на нет уровнем оплаты угля его потребителями. Шахтерам годами платили только 15—30% стоимости отгруженного угля. Все понимают, что происходит с человеком, который длительное время получает пятую часть положенной зарплаты. На скудную еду может и хватить, а вот одежда, обувь быстро изнашиваются, становятся абсолютно непригодными. С шахтами дела обстоят еще хуже. Отсутствие новой техники в забоях, а она должна перемонтироваться в среднем раз в году, приводит к простоям. В соответствии с технологией выемки угля, забои постоянно перемещаются в пространстве и остановка их работы означает, что горное давление, подземные воды, температура, агрессивная воздушная среда быстро уничтожат не только забои, штреки, квершлаги, но и могут стать причиной экологических катастроф на поверхности. Поэтому своевременная комплектация рабочих мест, их постоянное обслуживание являются для отрасли, по сути, жизненной технологической необходимостью.
Что касается объема государственного финансирования, предусмотренного на следующий год, то считаю, что позиция каждого, кто думает об обеспечении энергетической безопасности страны, должна быть однозначной — сумма должна быть увеличена. Считаю, что в правительстве должны четко понимать: государственные дотации отрасли — это не подачка и даже не единовременная помощь. Таковой должна быть государственная политика, направленная на лей. Я вспоминаю, как не был утвержден московским министерством угля на должность технического директора объединения (и это после работы директором шахты), так как был по специальности не чистым горным инженером, а инженером-экономистом. Что же, пришлось закончить горный техникум, а в середине 90-х защитить «техническую» диссертацию. Для углубления своего образования я также закончил Академию общественных наук в Москве. Кстати, считаю чрезвычайно важным приобретение руководителями отрасли и основ политического образования. Только тогда можно будет плодотворно работать с региональными политиками, с такими грамотными лидерами профсоюзов, как В. Турманов, М. Волынец, Н. Волынко.
Эффективный топ-менеджмент, готовый предложить действенные проекты развития шахт, примет участие в конкурсах на передачу шахт в управление, возглавит приватизированные шахты.
— Имеется ли сегодня целостная стратегия развития угольной промышленности?
— В последнее время на эту тему писано-переписано... Добиваясь решения ряда важнейших текущих проблем — стопроцентной оплаты угольной продукции, погашения дебиторской и кредиторской задолженностей, правительство должно обосновать пути развития как всего ТЭКа, так и угольной промышленности в частности. У нас еще нет стратегии структуры энергобаланса страны. Судите сами. Газ уже сегодня не самое эффективное топливо по цене. Уголь отечественных производителей может быть дешевле и соответствовать требованиям по качеству. Другое дело, сегодня надо четко знать, с чего начинать, чтобы завтра наш уголь стал дешевле импортного.
Но быстро эту проблему решить невозможно. Нужна кропотливая, грамотная работа. И только политики-популисты могут давать обещания улучшить ситуацию за полгода — год. Подобные заявления считаю крайне несерьезными.
К примеру, в прошлом году Кабинетом Министров была принята программа развития и финансового оздоровления предприятий угольной промышленности, но к ее последовательной реализации практически не приступили. Не стали для органов исполнительной власти документами действительно государственного значения и другие ими же утвержденные решения, которые должны подлежать безусловному выполнению. Более того, на протяжении длительного времени «программы» использовались на разных уровнях только как инструментарий достижения политических целей.
Мне представляется абсолютно правильным, что правительство, квалифицированная команда Минтопэнерго во главе с Сергеем Ермиловым, главы администраций «угольных» областей стремятся разработать концептуальные подходы к развитию угольной промышленности. Однако можно ли начинать это дело не с серьёзной, кропотливой работы, консолидирующей все политические силы, включая профсоюзы, руководителей, предпринимателей, а с заявлений о том, что в угольной промышленности царствует теневой сектор, что это наиболее коррумпированная отрасль. Я, естественно, не могу утверждать, что все имеющиеся ресурсы сегодня используются эффективно, что в отрасли нет места экономическим преступлениям, халатности, наконец, просто безграмотности. Однако говорить о «саботаже», с помощью которого региональные кланы пытаются поставить на колени правительство, могут только люди мало осведомленные или делающие это с определенной целью. Поэтому нужно не только провозглашать добрые дела, но и приближать их совместными действиями трудовых коллективов, руководителей всех уровней.
— Можно ли в этом сегодня опираться на сотрудничество с облгосадминистрациями?
— В этом у нас был накоплен очень хороший опыт. Совместно с руководством Львовской и Волынской областей в свое время был наведен порядок в социальной сфере Львовско-Волынского бассейна, эффективно заработало объединение «Волыньуголь». При участии Донецкой облгосадминистрации создавалась компания «Добропольеуголь», благодаря чему добыча увеличилась в 2,5 раза. В сотрудничестве с властями Днепропетровской области встал на ноги «Павлоградуголь», была введена в действие современная по всем параметрам шахта № 6-42.
— Из ряда публикаций следует, что вы противник аукционной продажи коксующихся углей. В чем причина такой позиции?
— Начнем с того, что еще в начале 1998 г. с целью определения путей формирования рынков отечественных углей распоряжением Кабинета Министров была создана рабочая группа квалифицированных специалистов, которую я возглавлял. Главным результатом ее работы стал вывод о необходимости создания угольной биржи. Были определены принципы, механизм биржевой торговли, условия проведения торгов, предусмотрена защита государственных интересов. Решения, предложенные рабочей группой, были утверждены двумя постановлениями правительства. Создана государственная акционерная компания «Уголь Украины», главной задачей которой было внедрение аукционов на угольную продукцию. Минуглепром сразу же приступил к их поэтапной подготовке. И если мы сегодня говорим о введении аукционов на уголь, то это и является результатом проведенной тогда работы. Другое дело, что сегодня действия руководства должны быть выверенными, учитывать изменения ситуации в связи с началом этапа приватизации, передачи шахт в управление. Нужно также учесть статичность рынка угольной продукции, а также опыт и последствия проведения нефтяных и газовых аукционов.
— Что, на ваш взгляд, должно стать главным, основополагающим принципом стратегии развития отрасли?
— Логика бизнеса такова, что миллионы инвестируются в развитие (в данном случае добычи коксующихся углей) только в том случае, когда есть заинтересованность в получаемом товаре. Невозможно представить себе, чтобы частный капитал развивал «Минуглепром» без желания получить прибыль. И тот, кто называет это «пылесосом», просто не понимает смысла рыночных отношений. Сегодня важно найти общий язык с потенциальными инвесторами, согласовать с ними пути покрытия дефицита государственной поддержки шахт, создать привлекательные правила игры. Одновременно, чтобы предупредить возможные негативные последствия, необходимо придать процессу перехода шахт на новые формы хозяйствования цивилизованный характер, поставить его в условия и подчинить правилам, выработанным государством. В конечном счете, шахты должны принадлежать только тем, кто кровно заинтересован в процветании и отрасли в целом, и угольных регионов в отдельности.
Главным принципом стратегии, с моей точки зрения, должно стать формирование ядра, перспективной группы шахт, которые обеспечат народное хозяйство страны экономически эффективными объемами конкурентоспособного угля. Такой подход позволит одновременно создать цивилизованную программу реструктуризации (в т.ч. закрытия шахт) на перспективу. Ее целью должна стать, кроме прочего, концентрация имеющихся финансовых возможностей на полном завершении уже выполняемых ликвидационных работ. Вдумайтесь в цифры — сегодня в стадии закрытия находятся 82 шахты и разреза, на следующий год предусмотрено остановить еще 25. Однако, начиная с 1996 г., работы по закрытию профинансированы только на треть. Это ли не причина экологических катастроф в Стахановском и Центральном районах Донбасса, жизненных трагедий не только шахтеров, их семей, но и многих других людей, живущих в шахтерских городках? И с точки зрения энергетической безопасности нельзя искусственно создавать ситуации, когда на замену выбывающим мощностям не вводятся новые. Важно глубоко изучить этот вопрос, определить более совершенные критерии отнесения шахт к бесперспективным. Государственное и гражданское значение принимаемых решений о закрытии шахт должны упреждать любые спекуляции в этом вопросе и основываться только на заключениях специалистов. И напоследок, я хотел бы сказать следующее. Шахтеры — это люди, которые окружают меня всю мою жизнь. Зачастую они представляются некоторым только как сила, способная «заставить» уважать свой труд. Для меня же это «своеобразное братство», которое, несмотря ни на какие трудности, ежедневно опускается глубоко под землю, чтобы в тяжелейших условиях обеспечить нас теплом и светом. Еще совсем недавно шахтеров называли «гвардией труда» — и это не были просто слова. О престижности шахтерского труда заботилась вся страна. А сегодня по уровню зарплаты шахтеры на 18-м месте. Сегодня денег не хватает не то что на форменную одежду — на спецовки, рукавицы, средства индивидуальной защиты... Страна в неоплатном долгу перед семьями погибших, инвалидов, подолгу ожидающих регрессных выплат. И этот долг необходимо возвращать, в том числе и заботой о налаживании современной системы управления угледобывающими предприятиями, способной обеспечить шахтам эффективность, а шахтерам и их семьям — достойную жизнь. рам пришли долгосрочные связи с крупными финансово-промышленными компаниями — инвесторами, призванными обеспечить устойчивое развитие шахт. И это в условиях финансового кризиса 1998 г., падения мирового рынка металлов. Мы отдавали себе отчет, что такая форма хозяйствования — только первый шаг в организации рыночных отношений, но, согласитесь, построить взаимовыгодные связи с несколькими такими компаниями, в отличие от сотен, государству гораздо легче. Кстати, часто употребляемый сегодня в прессе термин-схема «уголь — кокс —металл» не является чем-то новым для экономики. К ее реализации угольные и металлургические «генералы» стремились уже давно, а учеными просчитывались возможности создания межотраслевых объединений. Об этом можно было прочитать в экономических изданиях еще в 70-х годах. Реальное внедрение в 1999 — 2000 годах дало немедленную отдачу — выросли объемы добычи угля и производительность труда, уровень оплаты коксующихся углей «живыми» деньгами достиг ста процентов. Своевременно стала выплачиваться текущая заработная плата, а, главное, начало осуществляться постепенное техническое перевооружение основных технологических процессов угледобычи.
Взять хотя бы холдинговую компанию «Краснодонуголь». Это именно на ее шахтах бурлили наибольшие политические страсти. Думаю, общественность еще помнит, как справедливые по сути шахтерские акции были использованы определенными кругами для попыток политической дестабилизации страны... А с прошлого года в Краснодоне начала выполняться региональная программа технического перевооружения технологии угледобычи за счет привлечения оплате легче, чем их реализовывать. Мне кажется, что именно накоплением знаний о фактическом положении дел в экономике можно объяснить решения правительства о возобновлении зачетов в системе предприятий ТЭК, за запрет которых оно отчаянно боролось в начале года. С моей точки зрения, важно лишь, чтобы такие схемы были прозрачными и упорядочивали именно рациональные взаимоотношения. Все остальное — лишь сиюминутная политическая риторика. Переход от товарообмена к денежным платежам будет длительным, поскольку во многом зависит от темпов реструктуризации экономики страны в целом.
Одновременно необходимо всячески пресекать и искоренять любые элементы антирыночной административной системы ручного управления в ТЭК, которые стали столь популярны в последнее время.
— Может ли «энергетическая» составляющая угольной промышленности представлять интерес для частного бизнеса?
— Естественно. Предприниматели не могут не понимать, что интерес энергетиков к углю будет стабильным и даже расти, а это означает сохранение рынка. Даже в России — стране богатой газом и нефтью — в последнее время готовится перевод ряда электростанций с газа на угольное топливо.
— Понятно, что после окончательного формирования платежеспособного рынка энергетического угля бизнес в этой сфере даст существенные прибыли. Но сегодня угольная отрасль нуждается в дотациях. Шахтеры, пикетируя Верховную Раду, требуют выделения больших, чем предусмотрено бюджетом на 2001 год сумм. А с деньгами у государства туго. Каков выход из положения? обеспечение энергетической безопасности страны. Но нам, естественно, не стоит надеяться, что в бюджете вдруг найдутся многомиллионные средства на решение всех проблем.
— Тупик?
— Недостающие суммы могут дать негосударственные инвесторы. Важно лишь, чтобы были четко определены источники, необходимые объемы и, самое главное, разработан механизм, нормативно- правовая основа их действительного привлечения в отрасль. Понятная, прозрачная и, конечно, не фискальная процедура передачи угледобывающих предприятий в управление, концессию. Приватизация должна привлечь тех, кого сегодня относят к серьезным углетрейдерам, показать им, что переход в ранг собственников, работа на перспективу экономически выгодны. А это, в свою очередь, даст реальные гарантии обеспечения энергетики качественным топливом, создания новых, более производительных рабочих мест, веру в то, что свет и тепло будут в наших домах постоянно.
— Эффективное разгосударствление угледобывающих предприятий предполагает наличие и приход к управлению высококвалифицированных специалистов рыночной экономики. Но вот их-то в отрасли, судя по уровню шума, и не хватает.
— К сожалению, кадровая проблема в угольной промышленности действительно очень острая. На шахтах работает много классных специалистов, как говорят, «технарей». Однако эффективное решение задач отрасли требует привлечения финансовых менеджеров, маркетологов, применения новой для нас науки — логистики. Кроме того, должна четко заработать система экономической переподготовки высшего звена руководите
