11 сентября — первая годовщина террористической атаки на США. В первую очередь мы должны почтить память погибших в самолетах, небоскребах торгового центра и офисах Пентагона. Но мы должны сделать хотя бы первую попытку не эмоционального, а рационального осознания трагедии. Очевидно, сегодня, как и год назад, наиболее залихватские политологи будут спекулировать на тезисе о конфликте двух религий (христианства и ислама) и конфликте двух цивилизаций (западной и восточной), уже в который раз ссылаясь на Киплинга: «Восток — это Восток, а Запад — это Запад, и с места они не сойдут». Но детский вопрос о том, как Восток и Запад попали на это самое «место», вынуждает анализировать не статику, а динамику их отношений. А значит — переходить от того, «что было» и «что есть», к тому, «что будет». И Запад, и Восток со своего места обязательно сойдут, а вопрос заключается в том, когда и куда они сделают первые шаги.
ЧТО БЫЛО
«Я считаю себя другом Соединенных Штатов Америки.» Этими словами я начал книгу о Новом Свете, материалы для которой собираю давно. Визит за океан и личные впечатления побудили взяться за перо, а события 11 сентября прошлого года определили тональность того, что хочется написать.
Новая эра началась с христианства, и это был Первый Великий Эксперимент современной цивилизации. Вторым стало рождение ислама, фундаментом которого стали иудаизм, христианство и фольклор аравийских бедуинов. Следующие 1000 лет после этого были тихими, хотя Запад сотрясала религиозная и светская инквизиция, а Восток — экспансия мусульманских халифов. Третий Эксперимент вызревал в недрах просвещения и вольтерианства и завершился Французской революцией и взбесившимся якобинством. Наполеон эту революцию демонстративно закопал, а на самом деле распространил ее достижения на всю Европу. Но — не дальше России и Сенатской площади в декабре 1825 г. Якобинство тлело и вредило воздуху из-за «Народной Воли», однако одновременно насыщалось политэкономией Маркса и менеджерским гением Ленина. Невинный выстрел «Авроры» ознаменовал конец восстания декабристов и начало нового, русского, коммуно-социалистического Четвертого Эксперимента (замешанного на христианских мечтах о равенстве и иезуитских отрицаниях равноправия). Пятый Великий Эксперимент человечества формально начался с Колумба, а по существу — с Вашингтона. Возможно, он еще продолжается, возможно, закончился «благодаря» пилотам из «Аль-Каиды». Поживем (если доживем) — увидим.
ЧТО БУДЕТ
Глобализация, в общем, неминуема, но открытым остается вопрос: какая именно глобализация? Опирающаяся на права человека, демократию и гражданское общество или такая, краеугольным камнем которой — несмотря на всю пестроту мусульманского мира — является нулевая стоимость каждой отдельной жизни? Речь идет не о столкновении двух религий и не о столкновении двух цивилизаций, а о конфликте между цивилизацией и дикостью. Здесь, понятно, оппоненты напомнят мне о бесцеремонности и двойных этических стандартах американской дипломатии, о корпоративном эгоизме американского капитала и о скандальных банкротствах, которые в последнее время потрясли фундамент большого бизнеса в США. Спасибо, помню. Но позволю себе напомнить, например, об изуверствах крестоносцев, которые в результате стали одной из причин Реформации и христианской крови, сопровождавшей ее. США сегодня переживают кризис общественно-политической ортодоксии западного типа. С одной стороны, крах СССР сделал Америку единственной глобальной силой и навеял ей розовые сны о возможности беспрепятственной политической и экономической экспансии. С другой стороны, атака исламистов показала, что финансовая и экономическая мощь не гарантируют безопасности гражданам мирового лидера. Если верить Гегелю, это противоречие может завершиться переходом в новое качество, после чего возможна новая реформация западного мира. Пока что США пытаются избежать ее, традиционно посылая своих солдат туда, где их не ждут, а Европа со страхом ассистирует заокеанскому партнеру. Новая реформация и переход к Шестому Великому Эксперименту могут продолжаться неопределенно долго. На мой взгляд, ей может противостоять возрождение американского изоляционизма — хотя транснациональные корпорации со своей стороны, а бен Ладен — со своей — будут активно этому препятствовать.
ИДЕАЛИЗМ И ПРАГМАТИЗМ
Должны ли мы именно из-за океана ждать чего-то нового в цивилизации, к которой принадлежим (хотим принадлежать)? Кажется, да. Если не США, то кто еще может реально претендовать на мировое лидерство? Европа? Но она никуда не спешит; вполголоса ругая плохие политические манеры американцев, крепко держится за их военный зонтик и вообще устроилась очень уютно. Китай? Динамично развивается, но имеет слишком много ртов. Япония? Слишком маленькая территория. Россия? Есть все, и в то же время нет ничего. Упаси нас Бог от мирового лидерства Москвы, от смеси пороха и ладана, аромат которых вот уже 500 лет характеризует политическое «евразийство». Каждый российский правитель раньше или позже начинает чувствовать себя бен Ладеном.
Считаю себя другом США, но скажу откровенно: речь идет в первую очередь не об эмоциях, а об интересе к этому государству прагматика и рационалиста. Читал все, что нужно, о критике прагматизма и рационализма, но стою на своем: мир спасет не «красота», а разум. Если его (мир) вообще что-то спасет.
С большим удовольствием цитирую строки, которыми в «Философском энциклопедическом словаре» (М., 1983, стр. 522) разоблачается прагматизм:
«Функция мысли (...) в преодолении сомнения, являющегося помехой для действия, в выборе средств, необходимых для достижения цели или решения проблематической ситуации. Идеи, понятия и теории — лишь (...) планы действия. Их значение (...) целиком сводится к возможным практическим последствиям. Соответственно истина определяется как полезность или работоспособность идеи». Да здравствует прагматизм! Если речь не идет об его монопольном праве на философское осмысление мира (а такого права не имеет ни одна доктрина), то именно прагматизма Америке и не хватило в отношениях с остальным миром — его вытеснили идеализм (относительно прав человека и демократии) и примитивная меркантильность (относительно собственных дивидендов во «всемирном демократическом банке»). Таким образом, глобальная идея в ее сегодняшнем американском варианте оказалась недостаточно работоспособной, а культовый для прагматиков принцип Пирса требует ее немедленной редакции. Особенно если принять во внимание, что прагматизм как философское течение родился и окреп именно в США.
ПРИЕМЛЕМОЕ И НЕПРИЕМЛЕМОЕ
Об отношениях между Европой и США речь шла выше. Определенное время европейской схемы отношений с заокеанским другом-врагом кое-как будут придерживаться Япония, Россия, Китай и Индия. Южная Америка (утихомиренная непосредственно или косвенно через мировые финансовые организации) движется в фарватере американской политики. Что, собственно, и привело к головокружению у истеблишмента США и некритического отношения если не к цели, то к средствам глобализации. Остается мусульманский мир — огромный и по территориям, и по населению (доля которого в мировом балансе непрерывно растет), и по запасам нефти. Завершение Пятого Эксперимента и катастрофический или творческий сценарий Шестого Эксперимента зависит в первую очередь от диалога США с последователями Магомета. Возможен ли такой диалог ? Да, ничто в исламе его не отрицает. Салят (молитва), саум (пост), хаджж (паломничество) и закят (налог в пользу бедных) — вот основополагающие требования раннего магометанства, которые не изменились в его позднейших течениях. Гяур (неправоверный) — это существо, в общем, малоуважаемое, но торговаться с ним за тот или иной уклад на планете мусульманин будет так же деловито, как торгуется за верблюда. Проблема в том, что ни одна из существующих сегодня мусульманских стран не является для всего Востока таким авторитетом, каким для всего Запада стала Америка. С кем договариваться? Ни со всеми сразу, ни со всеми по очереди договориться не получится, но это не говорит о том, что договоренность невозможна. «Восток — дело тонкое», — говаривал красноармеец Сухов. Основополагающим в конфликтологии является тезис, что договариваться нужно в первую очередь о том, что приемлемо для обеих сторон. Чем шире будет «зона приемлемости», тем большим будет перечень мусульманских лидеров, которые согласятся сесть за «круглый стол». Для этого нужны односторонние уступки Запада. Подтверждение — ситуация на Ближнем Востоке и отношения между Израилем и Палестиной. Репатриация всех палестинцев, которой требует Арафат, поставит под сомнение существование государства Израиль — а значит, неприемлема. Однако ликвидации израильских поселений на палестинских территориях и признания особого статуса Иерусалима (например, под эгидой и под гарантией ООН) избежать не удастся. Приемлемым для прагматика должно стать все, чего нельзя избежать, — потому что иначе арабы отдадут 100 своих жизней за жизнь каждого еврея и станут победителями.
ГЛОБАЛЬНЫЙ КОНТРАКТ
Сегодняшние достижения глобализации обусловлены тем, что она инициируется из одного центра и реализуется под его контролем. Но этими обстоятельствами обусловлены и трудности на пути к общепланетарному упорядочению. Последовательная цепочка а ’ b ’ с ’ d имеет свои преимущества при решении краткосрочных задач. Но долговременная стратегия сложной системы всегда — без исключений — основывается на замкнутом (закольцованном) контуре, в котором все составляющие взаимозависимы по принципу обратных связей. В таком контуре отсутствует «лидер», но действуют законы саморегуляции. Примеры — экономический и политический крах «последовательного» государства, в котором «партия — наш рулевой», и расцвет демократий, которые опираются на «контурное» гражданское общество. Закольцованная саморегуляция определяет ситуацию в стабильном Европейском Союзе, в то же время НАТО — если не формально, то фактически — тяготеет к моноцентризму, обусловленному военной сверхмощью США; неминуемы или реорганизация, или деградация этого объединения.
Если речь идет о системе, элементами которой являются независимые государства, то создание коллективной саморегуляции возможно только на основе взаимных договоренностей, консенсуса. Для этого пригоден термин «контракт», который означает то же самое, что и «договор», но — по крайней мере у нас — имеет коммерческий оттенок. Потому что на самом деле речь идет о деньгах, об инвестициях США (и других богатых стран) и о росте этих инвестиций для каждой маргинальной страны пропорционально развитию в ней демократических институций. Деньги за демократию, а не экономические санкции за ее отсутствие, — стратегия глобального контракта. Этому должна предшествовать приемлемая для всех участников контракта экономическая оценка каждого из последовательных шагов на пути к гражданскому обществу. Прогрессивные социальные технологии должны продаваться так, как продаются любые другие технологии.
«МАМА ИДИОТА ВСЕГДА БЕРЕМЕННА»
Найдутся экономисты и политологи, которым это предложение покажется смешным. Но лучше всего смеется тот, кому не смешно: такое использование капитала в итоге обеспечит «глобализаторам» большие прибыли. Будут страны, лидеры которых ни за какие деньги не «поступятся принципами», но это дело времени. И деликатности: каждая страна мусульманского мира (и «третьего мира» вообще) должна продвигаться на пути к прогрессу с такой скоростью, которую считает для себя приемлемой. Глобализация будет иметь своих «ястребов», готовых свести ее только к антитеррористическим операциям. Запад (собственно, США) могут начать и даже выиграть войну с Саддамом Хусейном, однако тотальный конфликт с арабским миром не имеет перспектив. Во многих странах, которые войдут в «глобальный пул», доля инвестиций будет использована не по назначению (или просто разворована), но бизнес никогда не бывает без рисков. Именно так, как к бизнесу с очень длительным ожиданием прибылей, нужно относиться к глобализации — Шестому Великому Эксперименту.
«Мама идиота всегда беременна», — говорят итальянцы. Но это не означает, что нужно вообще отказаться от рождения детей.
