Для мирового масштаба событие не Бог весть какое, но вполне способное наполнить смыслом украинскую внутреннюю политику. Посему, ежели Президент встречается с региональными СМИ, спикер парламента — с местными советами, а наибольший оппозиционер — с правоохранительными органами, значит через год в стране ожидаются президентские выборы.
В этой ситуации Леонид Кучма, может, и не первый ньюс-мейкер недели, но напомнить о себе смог. Речь, конечно, идет о выступлении Президента на семинаре региональных СМИ. От него осталось впечатление, как от повторения чего-то уже знакомого. А именно: если это были элементы новой стратегии Леонида Кучмы на предстоящих выборах, то они очень похожи на отдельные мотивы президентских выборов 1994 года.
Во-первых, знаком мотивчик референдума по вопросам Конституции. Вопреки расхожему мнению, якобы этот прием изобрела администрация Леонида Кучмы в преддверии конституционной ночи — вспомним, что о референдуме по основным положениям Конституции впервые договорились Леонид Кравчук и Иван Плющ в январе 1994 года. Тогда этот ход также был приурочен к выборам, но в несколько другом контексте.
Во-вторых, знакомо и желание продлить чрезвычайные полномочия в управлении, которое в трактовке «проницательных» слушателей трансформировалось в намек о продлении самого текущего президентского срока. Легкий испуг по этому поводу живо напомнил всеобщую истерию 1994 года вокруг заявлений Президента Леонида Кравчука о необходимости переноса президентских выборов на более поздний срок. Тогда электорат пугали возможной анархией в государстве, вакуумом власти, хозяйственники разного уровня настойчиво напоминали: от времени проведения выборов прямо зависит эффективность полевых работ лета 1994 года. Я отнюдь не преувеличиваю. Просто уровень аргументации за последние четыре года возрос. Сейчас, конечно, никто не станет говорить, что от смены Президента может сорваться отопительный сезон зимы 1999—2000 г. Теперь все больше говорят об угрозе смены политического курса.
В-третьх, грозить миру левым парламентом придумал тоже не Кучма. Его предшественник Леонид Кравчук также делал это вполне сносно, принимая во внимание спикерство Александра Мороза. Именно он в 1994 мыслился противовесом левым силам и основой стабильной демократии. Могли бы за четыре года придумать что-нибудь пооригинальнее. А то даже стремление ограничить роль партий на президентских выборах такое же, как и в прошлый раз. Мелким штрихом добавим, что в том (1994) году тоже принимали бездефицитный бюджет. И остается только удивляться повторяемости политических идей в отечестве.
Впрочем, несмотря на схожие нюансы, общий тон выборов совершенно другой. Это тоже демонстрирует выступление Президента. В первую очередь — иная цена президентского кресла. В отличие от своего предшественника Леонид Кучма идет к выборам с желанием бороться только за «сильный» президентский пост. Напомним, что Леонид Кравчук незадолго до прошлых президентских выборов фактически отказался от права быть главой исполнительной власти. Несомненно, эта индифферентность к реальной ответственности стала отрицательным штрихом к его кандидатскому имиджу. Вообще-то накануне тех выборов некоторые эксперты сравнивали власть с гранатой, у которой вырвана чека. Поэтому ее и перебрасывали от Президента к премьер-министру, а потом к парламенту.
Так или иначе, но именно президентство Кучмы сделало здание бывшего ЦК КПУ на Банковой действительным центром власти в стране. Если администрация времен первого Президента вместе с правительством, по мнению слабо лояльных скептиков, управляла только в границах Печерского района города Киева, то сейчас на вакуум власти в стране жаловаться грех — можно не ощущать ее заботы, но давление с ее стороны весьма существенно. В наличии и формирование исполнительной вертикали, и подавление центробежных тенденций регионов, и установление контроля над субъектами экономики. В общем, теперь мы имеем в самом деле государственный механизм, а не номинальное название. Что является как логичным последствием государственного строительства, так и результатом властных амбиций нынешнего Президента. И вот чем ближе выборы, тем актуальнее становится вопрос: как этот механизм будет функционировать дальше? И параллельно все более четко проступает тенденция — стремление к смене установившейся системы властных отношений.
Разве есть что-то особо неожиданное в том, что Леонид Кучма недоволен действующей Конституцией? Еще в момент ее молниеносного принятия только наивные не знали, что Президент отнюдь не в восторге от нового Основного Закона, что единение ветвей власти — условность, а их дружеские объятия — временный гражданский брак. Разве все политическое сообщество дружно не твердило, что это Конституция компромисса, но никак не согласия? А ведь компромисс отличается от согласия именно тем, что его нельзя считать окончательной договоренностью, и вполне нормальным является стремление изменить условия компромисса. На такой шаткой базе основные законы не строятся — речь может идти только о временных договоренностях. Да и сами переходные положения Конституции были заложены в надежде получить временной лаг для более четкого определения позиций к обоюдному удовлетворению сторон. Они зафиксировали сложившийся ко времени принятия Конституции баланс властных сил. К моменту истечения срока их действия, по мысли творцов, ситуация противостояния властей должна была разрешиться каким-нибудь естественным образом. Сейчас можно высказать предположение: естественности не получается.
Закономерно, что желание переоформить отношения властей возникло еще до формального начала президентской гонки. Должны же кандидаты заявить, за что именно они соревнуются. Кстати, перед прошлыми президентскими выборами вопрос полномочий главы государства также широко дискутировался. Позиция Леонида Кучмы с того времени претерпела некоторые изменения. До лета 1994 г. Кучма собирался быть главой исполнительной власти. Правда, впоследствии это желание куда-то испарилось, и оказалось вполне достаточно прав принимать кадровые решения и издавать указы. В то же время Леонид Кравчук был «не против» обойтись только контролем над кадрами и представительскими функциями изначально, а Александр Мороз, например, заявлял о необходимости усилить полномочия правительства. В результате граждане, голосуя за кандидатуру президента, походя, проголосовали и за будущий тип президентской власти. Большинство предпочло сильную президентскую власть. Получился такой специфический референдум. Однако впоследствии в действующей Конституции реализовалась схема раздела полномочий властей более близкая к варианту Леонида Кравчука.
Нужно заметить, что не только Леонид Кучма проявил активность на поле конституционных положений. Еще раньше председатель Верховной Рады Александр Ткаченко заговорил об усилении представительских органов власти. А его желание усилить воздействие парламента на правительство и даже назначать вице-премьеров и министров-силовиков прямо выводит на коррекцию Основного Закона.
Пока же в рамках существующего законодательства глава Верховной Рады фактически усиливает свой контроль над структурами исполнительной власти. Ждет рассмотрения в парламенте закон о Совете НБУ, который вполне может пошатнуть независимую позицию главы Национального банка в сторону увеличения его подконтрольности законодателям. Процесс принятия бюджета 1999 года также блеснул оригинальностью. Юлия Тимошенко, с благословения Александра Ткаченко, полностью перевернула утвердившиеся правила игры при принятии бюджета. Было сделано доселе невозможное — бюджет сформировал парламент. При такой ретивости законодателей вполне можно в 1999 г. осуществить розовую мечту 1994 года — поквартальный парламентский контроль и коррекция бюджета текущего года. Существующие принципы парламентского контроля над исполнительной властью это предусматривают, но раньше такой механизм задействовался слабо. Но во главе с Ткаченко Верховная Рада может действительно развернуться во всю мощь своих контрольных функций. А тут еще и Президент останется без права издавать указы. Догадайтесь, в чью пользу установится соотношение сил?
Правда, при таких полномочиях парламента, зачем Александру Ткаченко вообще будет нужен президентский пост? Можно предположить, что в ближайшее время снова встанет вопрос об увеличении полномочий главы правительства и его большем суверенитете от президентской власти. В первую очередь, потому что формирование дуэта премьер-министра и главы парламента может оказаться весьма перспективной идеей накануне президентских выборов. Для разнообразных групп влияния такой поворот событий и вовсе имеет шанс стать неким элементом стабильности в бурном президентском межвременье.
