Во вторник в Оболонском районном суде Киева состоялось заседание по делу 12 бойцов «Торнадо», которых обвиняют в создании преступной группировки и изнасиловании. Позже, ночью, подозреваемых перевезли из здания суда в Лукьяновское СИЗО, где произошли столкновения митингующих — представителей добровольческих батальонов со стражами порядка.
Народный депутат от фракции «Самопоміч» Семен Семенченко объяснил, что под СИЗО «были некоторые столкновения», но протестующие «требовали не отпустить их (подозреваемых. — Авт.), и никто их не собирался отбивать, требовали открытого публичного суда. За год не было представлено ни одного доказательства». Последний момент очень важен в понимании того, что правовая система явно медлит со всесторонним и обстоятельным расследованием дел, и тем самым создает предпосылки для подобных инцидентов. Семенченко добавил, что акция в защиту бойцов «Торнадо» закончилась после того, как был выработан план, согласованный с людьми, находящимися непосредственно в застенках. Политик уверен, что план позволит добиться назначения открытого суда. До этого Семенченко активно участвовал в защите известного «айдаровца» с позывным «Батя», которого обвиняли в мародерстве и отпустили из зала суда после того, как там появился генпрокурор Юрий Луценко. Напомним, что тогда под стенами Печерского суда на Крещатике активисты начали разворачивать палатки.
Украинский журналист и блогер Владимир Бойко на своей странице в Facebook объяснил, что поскольку «милиционеры обвиняются в изнасилованиях, а также развращении малолетних — именно поэтому дело рассматривается судом в закрытом режиме».
«Отказ Президента вовремя ввести военное положение создает ситуацию правовой неопределенности и подрывает позицию Украины по реализации ответственности России как агрессора, подрывает переговорные позиции на международной арене и лишает возможности применять адекватные правовые инструменты внутри страны для урегулирования ситуаций, которые связаны с правами человека, в том числе и в зоне боевых действий, — дает комментарий «Дню» юрист-международник Владимир Василенко. — В условиях военного положения военнослужащие, которые совершили правонарушение, нарушили уставные предписания и инструкции, в соответствии с Уголовным кодексом Украины и международным уголовным правом должны предстать перед военными судами. Конечно, если гражданский суд, где проводится процесс, является закрытым и к нему не допускается общественность, то я не думаю, что такая ситуация соответствует критериям справедливого суда. Отдельно нужно отметить, что многие участники боевых действий, которые подозреваются в совершении преступлений, длительное время содержатся под стражей без выдвижения им обвинений, без всестороннего судебного разбирательства. Более того, их месяцами из СИЗО не вызывают на допросы. Это является нарушением Европейской конвенции прав человека. Иногда возникают случаи, когда доказательствами якобы виновности бойцов являются свидетельства самих сепаратистов. Безусловно, такой правовой сумбур возникает еще и в силу того, что власть действительно как огня боится добровольческого движения. На самом деле проблемой являются не добровольческие батальоны, а поведение самой власти. Поэтому тут нужен глобальный адекватный государственнический подход».
Правовые условия, в которые попала Украина во время войны, сами по себе создают фон для разного рода юридических коллизий. Например, отсутствие военного положения и использование термина «АТО» выводит военные преступления из компетенции военных судов, трибунала в сферу гражданского правосудия. При этом сами суды превращаются часто в трибуну для политиков, разного рода спекуляций и даже провокаций. Давно говорят о том, что власть борется из добробатами. Для самих добробатов некоторые политики, которые, в частности, присутствуют в Верховной Раде, являются защитниками, которые устраивают из каждого суда целый спектакль. Отсюда возникает главный вопрос — возможно ли вообще объективное правовое расследование деятельности тех или иных лиц среди добровольческих батальонов?
Ни для кого не секрет, что война действительно стимулировала проявление множества пороков. Особенно это касается штурмовых батальонов, которые первыми заходили в оккупированные пророссийскими бандитами села. Периодическая же ротация новостей в СМИ о «зачистках» только лишний раз негативно настраивает местное население, которое говорит об абсолютной безответственности в работе с информационным полем. Выходит, что неопределенность с правовой системой координат и отсутствие единой матрицы поведения, в частности в СМИ, открыла широкое поле для распространения негативных месседжей. Волонтер Юрий Касьянов пишет: «А все потому, что в «Торнадо» служили разные люди — и честные, и отбросы. Потому что в каждом добробате, в каждой бригаде так: всюду есть герои, и всюду встречается сволочь. Нельзя закрывать глаза на преступления «Рубежа», потому что он «доброволец» и «айдаровец». Нельзя отбрасывать сразу все доводы прокуратуры, собранные следствием доказательства, показания свидетелей и здравый смысл — с криками «наших бьют!». Может оказаться, что эти «наши» — совсем и не наши».
Важен еще один крайне принципиальный момент — украинская армия, и в частности добробаты, является образцом защитников Отчизны. Именно поэтому спекуляции относительно преступлений некоторых из их представителей являются крайне вредными. Но и поведение военных на украинских землях формирует соответствующий образ наших солдат, который является крайне важным идеологическим фактором. Правовая система, журналисты, общество и, прежде всего, власть должны создать прозрачный фон для расследования конкретных преступлений, в том числе для того, чтобы общество имело возможность убедиться в том, что как на добровольческом движении, так и в целом на украинских военных, нет тени
«Я недавно довольно обстоятельно общался с жителями Станицы-Луганской и могу передать общую картину настроений местного населения, — рассказывает «Дню» бывший луганчанин, представитель Торгово-промышленной палаты Украины и экс-советник в Посольстве Украины в Австрии Геннадий Болдырь. — С уверенностью могу сказать, что и с начала событий и сейчас в этом регионе много проукраинских граждан. Но в последнее время тенденция эта складывается не в нашу пользу, и причиной этому являются как раз некоторые представители добробатов, в частности «Торнадо», которое с самого начала позиционировало себя как полицейский батальон. Когда же возникало обострение ситуации, то оборону от боевиков держали ВСУ и пограничники, а «Торнадо» подчеркивало, что это уже не является его функциями, и их видели на Герасимовском перекрестке с обозом. Можно сказать, что «махновщины» сейчас гораздо меньше, но тем не менее она существует. И это крайне негативно сказывается на работе с местным населением. При этом меньше всего у луганчан претензий к кадровым военным. Стоит вспомнить 1 января 2015 года, когда проводилась так называемая «облава», в результате которой местных просто вытаскивали из кроватей и без теплой одежды доставляли на «базу». Было множество случаев обморожения и возникало соответствующее отношение к добробатам. Тогда с этой ситуацией, в частности, разбирался тогдашний глава Луганской ВГА Геннадий Москаль. В этой «облаве» не было никакого смысла, так же, как и в методах, которыми она осуществлялась. Это пример того, чего нельзя допускать и за что должны нести ответственность конкретные люди, поскольку таким образом эти действия только играли на руку врагу».
Важен еще один крайне принципиальный момент — украинская армия, и в частности добробаты, является образцом защитников Отчизны. Именно поэтому спекуляции относительно преступлений некоторых из их представителей являются крайне вредными. Но и поведение военных на украинских землях формирует соответствующий образ наших солдат, который является крайне важным идеологическим фактором. Правовая система, журналисты, общество и, прежде всего, власть должны создать прозрачный фон для расследования конкретных преступлений, в том числе для того, чтобы общество имело возможность убедиться в том, что как на добровольческом движении, так и в целом на украинских военных, нет тени.
