Тема отношений Украины с НАТО стала актуальной, когда выяснилось, что существующий формат, базирующийся на Хартии об особом партнерстве, подписанной пять лет назад, уже не отвечает требованиям времени. В отличие от отношений Украина — ЕС, отношения Киева с Североатлантическим альянсом до сих пор имели вполне практические измерения, не подвергались резким спадам и развивались по восходящей. Но в новых обстоятельствах появилась опасность, что стремительное развитие отношений НАТО с Россией, само по себе — безусловно, положительное явление — вытеснит Украину на обочину европейских и евроатлантических процессов. Однако вряд ли можно однозначно утверждать, что Россия, взяв твердый курс на как можно более широкую интеграцию в евроатлантическое пространство, будет стремиться одновременно дать «зеленый свет» на самостоятельную политику в этом направлении и другим постсоветским республикам. Премьер-министр России Касьянов уже заявлял, что для Москвы было бы с геополитической точки зрения желательно, чтобы Киев интегрировался в другом направлении, в евразийском. То есть если Россия чего-то хочет для себя — это еще не факт, что она «позволит» то же самое Украине. Показательно то, что с приближением того времени, когда будет объявлено о создании «двадцатки» — нового органа, в составе которого страны-члены НАТО и Россия будут принимать решение совместно, даже Компартия Украины утратила свою раньше резко «антинатовскую» риторику, ее представители уже спокойно говорят о возможности вступления Украины в Альянс — хотя только в том случае, «когда там будет Россия». Что уже свидетельствует об определенных изменениях в мировоззрении и попытке реагировать на события адекватно ситуации (хотя и с определенными нюансами). Ситуация, таким образом, требует четкой определенности политики, четкого аргументированного выбора, учета всех возможных последствий в случае принятия решения «за» или «против». Что до сих пор было для официального Киева огромной проблемой — но ведь когда-то нужно делать однозначный выбор. 1. Возможен ли в украинском обществе консенсус по проблеме отношений с НАТО,в частности, что касается вступления Украины? 2. Какая модель отношений Украины с НАТО была бы, по вашему мнению, наиболее оптимальной? 3. Какие уроки могла бы вынести Украина из развития отношений между НАТО и Россией? 4. Нужна ли обществу общенациональная дискуссия по проблемам отношений с НАТО? Готовы ли вы участвовать в ней?
Борис ТАРАСЮК, директор Института Евроатлантического сотрудничества: Что касается членства Украины в НАТО — консенсуса в обществе не будет. С другой стороны, по результатам опроса общественного мнения, проведенного недавно Центром им. Разумкова, 53,7% украинцев выступают за членство страны в НАТО. Если взять для примера Словакию, которая является официальным кандидатом на вступление в Североатлантический альянс, то там поддержка населения — около 40%.
В то же время, основную функцию в любом государстве выполняет политическая элита, несущая ответственность за принятие стратегических решений относительно развития общества.
Если же говорить об украинских властных структурах, структурах прежде всего исполнительной власти, то здесь по этому вопросу нет консенсуса. Потому что руководство государства проводит непоследовательную политику в этом вопросе.
Что касается отношения украинских политических элит — то результаты экспертных опросов, проведенных Центром им. Разумкова, свидетельствуют, что до 70% специалистов высказываются за вступление Украины в НАТО.
Что же касается законодательной ветви власти — если сравнивать новый состав Верховной Рады с предыдущим, то можно ожидать, что сейчас будет более благосклонное отношение парламента к перспективам членства Украины в НАТО. Что касается наиболее оптимальной модели отношений Украина — НАТО, то до сих пор эволюция развития отношений подтверждала правильность избранных подходов. Сейчас мы подошли к той черте, когда нужно четко определить приоритеты и стратегические цели.
Когда же представители украинского руководства заявляют, что готовы в отношениях с НАТО пойти настолько далеко, насколько готов сам Альянс, то это — попытка избежать принятия политических решений.
Украина принадлежит к европейским странам, и она должна действовать таким же образом, как и другие страны Центральной и Восточной Европы, интегрируясь в общеевропейское пространство и общее пространство безопасности.
Следует признать, что каждому этапу независимости Украины отвечала такая модель отношений страны с НАТО, которая на то время была наиболее оптимальной. Здесь нужно немножко посмотреть назад и констатировать, что в историческом плане именно Украина имела инициативу в развитии отношений с НАТО. В частности, двухсторонний документ, известный как Хартия об особом партнерстве, был разработан раньше документа Россия — НАТО. Этот документ был подписан раньше Хартии только из тактических соображений НАТО.
Мы должны понимать мотивацию НАТО и не ждать, что Украина получит такой же статус в отношениях с Альянсом, как и Россия, потому что Украина не имеет такого веса, как Российская Федерация.
Уровень отношений Украина — НАТО всегда опережал уровень НАТО — Россия. И мы не должны сравнивать их сейчас, потому что то, что НАТО сейчас предлагает России, — это статус, который отвечает ей как ядерному государству. Дискуссия в обществе на тему перспектив отношений Украины с НАТО нужна. И лично я к ней готов. Институт, который я возглавляю, провел серию «круглых столов» в регионах, чтобы региональные политические, научные, журналистские элиты могли понять содержание тех отношений с НАТО, которые у нас имеются, чтобы они лучше понимали преимущества и недостатки возможного членства Украины в НАТО.
Георгий КРЮЧКОВ, Комунистическая партия Украины:
В обществе сегодня единого мнения относительно этого нет. И все проведенные опросы показали, что большинство граждан высказываются против вступления Украины в НАТО. Вполне возможно, что это мнение изменится в случае трансформации НАТО в военно-политический союз европейского плана с общей формой коллективной безопасности. А сейчас негативное отношение к НАТО обусловлено несколькими причинами. Одной из них является военный характер этой организации. Кроме того, острый вопрос о вхождении в НАТО ассоциируется с сокращением отношений с Россией. А это не воспринимается абсолютным большинством народа в Украине.
Принимая во внимание то, что в обществе очень сильны настроения против НАТО, власть почему-то не обнародует программу стратегического партнерства с НАТО. А если что-то скрывать, то это только усиливает негативное отношение общественности. И только открытость, честность и объективность будут способствовать консенсусу общественного мнения в этом вопросе. Наиболее оптимальной формулой подобных отношений было бы превращение НАТО из военного союза ограниченного количества государств в общеевропейскую систему коллективной безопасности. Кроме того, Украина имела бы право решающего голоса в этой группе, в отличие от нынешней парадигмы отношений (когда Украина сотрудничает на правах стратегического партнера, но право решающего голоса в НАТО не имеет). Это также было бы очень существенным. Ну и следующее: если бы все государства Европы объединились в подобном союзе, то это было бы действительно гарантией мира, безопасности и равноправного сотрудничества. К тому же подобная трансформация, по моему мнению, ликвидировала бы разделение Европы. Я не вижу никакой опасности для Украины в том, что в России происходят такие трансформации. Скорее наоборот. Такое сближение ликвидирует существующее противостояние между НАТО и Россией. И эти шаги, осуществляемые сейчас НАТО и политическим руководством России, по-сути, подрывают антироссийский компонент, всегда существовавший в НАТО. А это означает стабилизацию отношений между НАТО и Россией, что выгодно для Украины. Ведь противостояние этих двух сил, рассматривающих Украину в выгодном для себя геополитическом контексте, для нас опасно. И чем меньше подобного противостояния, тем лучше для Украины. Определение внешней и внутренней политики входит исключительно в компетенцию законодательного органа власти Украины. А если ВР отстраняется от рассмотрения этих вопросов, то о какой общенациональной дискуссии может идти речь? Думаю, что в первую очередь следует решить эту проблему, а потом говорить о дискуссии на уровне общества.
