Сегодня это почти бесспорный факт: за время между президентскими и парламентскими выборами энтузиазм украинцев относительно быстрого продвижения страны к европейским и мировым «золотым стандартам» уменьшился. Благодаря перманентному избирательному состоянию или вопреки ему — трудно сказать. Мы устали, и это главное сегодня настроение украинцев. Эта усталость — меланхоличная, безнадежная даже, что от разочарования и оттягивания задач, к которым придется возвращаться — реакция большинства граждан на будущие выборы. На фоне этого состояния как-то странно звучат объявления о созданиях победных стратегий и призывах доверить именно этим, а не другим людям их выполнения. Политики — единственные, кто сегодня излучает оптимизм и даже трудоголизм, — а значит они снова плохо проинформированы о нашем с вами настроении и еще раз подтверждают, что живут с народом в параллельном мире.
СТРАТЕГИЯ «РАСКАЧИВАНИЯ ЛОДКИ»
Не прошло и года, и запрос на создание стратегии национального развития услышали все политические силы. Услышали и предлагают свои планы, концепции, «дорожные карты», виртуальные проекты и т. д., не принимая во внимание то, что ни один из них не сможет объединить нацию вокруг себя. В первую очередь, потому, что в предвыборный период у таких документов иная задача: не объединять, а делить электорат — и требовать большего от политиков во время предвыборной гонки может только наивный человек. Такова уж коммуникативная стратегия выборов, а поэтому украинцам не повезло, ведь выборы — чрезвычайно неконструктивное состояние. Эдакий хаос, в который обязательно следует нырнуть, чтобы создавать из него «трудовые будни», но жить в состоянии хаоса — невозможно.
Для настоящей творческой и государственно-созидательной работы в том числе нужны иные установки, коммуникативные также. Почему это важно для страны вместе с умными законами, налогами и другими необходимыми вещами? Потому что именно определенным образом организованная информация и коммуникации формируют общественное мнение, а вслед за ним и общественное действие. И если сегодня доминирует коммуникативная стратегия «раскачивания лодки», то какого действия следует ждать от людей? В лучшем случае, здорового общественного пофигизма.
В последнее время в СМИ появляется все больше материалов о странах, которые в ХХ веке осуществили национальное экономическое чудо: Японии, Сингапуре, Тайване, Испании, Германии и тому подобное. Не прибегая к анализу экономических и политических тонкостей «чудес», отметим общую черту текстов о них: они формируют у читателя впечатление экономического прорыва как планомерной работы целого национального организма, объединенного общим образом будущего — национальной идеей. Причем, что такое «национальная идея» в теории, каковы ее признаки, никого, кроме теоретиков, не интересует. Она просто есть, и даже грамматически предложения построены так, словно речь идет об общей национальной работе: «Одновременно с ориентацией на экспорт, Япония (семантика «вся, целиком» — Авт. ) защищала свой внешний рынок»; «Корея отправляла многих студентов, особенно на последипломную работу, в докторантуру преимущественно в США»; «Сам премьер-министр (Сингапура — Авт. ) и министры выступали в роли «учителей страны». Когда возникали определенные социальные проблемы или нужно было менять приоритеты ради дальнейшего быстрого экономического развития, они выступали в прессе, по радио, телевидению, объясняя, как приспосабливаться к новым условиям» (Б. Гаврилишин. Национальная идея, утопия или реальная возможность? — «Зеркало недели», № 5).
Сомневаюсь, что внутриполитическая жизнь любой из стран, осуществивших «большой скачок», была идеальной. Политика невозможна без мятежей, подковерных игр, тайных заговоров, оскорблений… Однако кому сегодня интересно это знать о тогдашней Японии? Общественно-политический дискурс страны, стремящейся к успеху, должен утверждать мотивы единения, целости, это всегда риторика героя и победителя. В Украине ее в последний раз слышали на Майдане, с тех пор она постепенно сводилась к нулю, а сегодня и совсем исчезла.
Главным достижением оранжевой революции была названа возможность украинского народа осуществить собственный выбор. Майданом закреплялась причастность украинцев к созданию судьбы своей страны. На Майдане народ и власть составляли единое МЫ, звучавшее в слоганах и песнях. А потом все вернулось «на круги своя». Но часть «оранжевого лагеря», оставшаяся у власти, очень быстро вписалась в «совковую» систему коммуникации «власть — народ», которая отнюдь не содействует прозрачности, а, наоборот, хорошо приспособлена для сокрытия сделок и для затмения сознания как тех, кто слушает, так и собственно вещателей. Нам все еще сообщают о победах на различных «фронтах» нелегкой государственной работы, забывая, что лучшим стимулом для единения нации было бы чувство причастности человека к национальному делу, а не психология потребителя готовых благ.
Об особенностях рекламно-политтехнологических стратегий нынешней кампании уже сказано много. Собственно, у меня возникают две реакции на все «продукты» этого рынка. Первая — возмущение: это же нужно так не знать или так презирать свой народ, чтобы так долго и упрямо насаждать ему весь этот информационный хлам. Ну, а вторая — это зависть: и кому-то же за «креатив левой пяткой» платят…
НЕ «ДОГОВАРИВАТЬСЯ», А РАЗГОВАРИВАТЬ
Но было бы наивно требовать от народа и власти постоянного поддержания эйфорийно-приподнятого настроения. «Нация, — считает один из выдающихся интеллектуалов ХХ века Дени де Ружмон, — это отображение страсти в коллективном плане». А поскольку любая идет к гибели, то Европа после первых бурных лет национального подъема (Франция, Италия, Германия в XVIII—XIX веке) производила другие, более спокойные формы для воплощения национальной гордости. Национальные войны, державшиеся на идее освобождения, сменялись борьбой интересов: «Впоследствии временно успокоившиеся национальные страсти на сорок лет уступили место капиталистической и коммерческой заинтересованности».
Происходит ли что-то подобное у нас? Возможно, если считать таковым откровенную заинтересованность наших лидеров в перераспределении национальных богатств в свою пользу. У нас речь идет скорее о борьбе за лакомый кусок внутри страны, между тем как в Европе речь шла об отстаивании собственных коммерческих интересов по отношению к другим национальным государствам. Однако, по нашему мнению, то, что в Украине к власти идут бизнесмены, в целом можно считать обнадеживающей тенденцией, которая впоследствии положительно скажется на благосостоянии всего населения. Ведь в начале ХХI века, особенно в Восточной Европе с ее опытом коммунистических экспериментов, капитализацию страны невозможно представить без социальной ответственности капитала. Поэтому Украина в определенном смысле развивается нормально. Еще 2—3 смены правящей верхушки, и к власти придут более национально сознательные и социально успешные люди, которым не захочется плыть в раскаченной лодке.
Уже сегодня закладываются условия для будущих конструктивных коммуникаций. Сложный диалог между властью и народом более удачен там, где общаются профессионалы — именно в этой сфере у нас больше всего достижений, хотя и трудностей много. Оказывается, что представителям одного дела, находящимся по различные стороны от нормативно-правовых документов (одни как творцы, а другие — как исполнители требований), трудно находить общий язык, хотя интересы, вроде бы, одинаковые — сильное государство, богатый народ. Иногда встречи в общественных коллегиях превращаются в диалоги слепого с глухим, но обе стороны рьяно ищут понимания. Наблюдать за тем, как люди из одной страны впервые учатся не «договариваться», а разговаривать, — чрезвычайно интересно.
Эта избирательная кампания еще раз показала, что общество идет на шаг впереди от собственного государства — машины, оставшейся нам в наследство от тоталитарных времен, которая была подремонтирована в первые годы независимости. Сегодня самым активным лоббистом реформ можно назвать национальный бизнес, в частности малый и средний, которому надоело висеть у власти на крючке неуплаченных налогов без надежды на презумпцию невиновности. Однако «юная украинская буржуазия» еще не стала настоящей национальной силой, способной сдвинуть с места тяжелую глыбу реформ. Одна из причин — разобщенность. Бизнесмены объединяются в союзы и ассоциации ради того, чтобы лоббировать свои узкие интересы, а о большем речь просто не идет. Между тем существует только несколько настоящих «болевых точек», нажатие на которые способно существенно улучшить бизнес-среду в Украине в целом. Налоговая реформа — одна из них. Год назад ее собирались внедрять чуть ли не с января 2006-го, а сегодня все с грустью понимают, что и 2008 год вряд ли принесет необходимые изменения. И это при том, что каждый отдельный бизнесмен убежден, что именно эта реформа даст стране намного больше, чем все конституционные изменения и выборы вместе взятые.
Так не следует ли заняться именно неотложными делами? Во всяком случае, определить их и объединить общественные усилия. Если в течение года от политиков не удалось услышать ни одной объединительной идеи, то именно два других сектора общества (бизнес и общественные организации) должны заняться ее выработкой. На национальном уровне. Это действительно большая работа, но она уже начата в тех первых институциях гражданского общества, которые уже действуют в Украине — в общественных организациях, и у ОО бизнеса в том числе. Провал со стихийным лоббизмом быстрой налоговой реформы должен показать бизнесу, что для таких значительных дел нужна синергия усилий, а не одиночные вспышки энтузиазма или гнева. Понимание этого уже есть, далее — только действия. Желательно, профессиональные лоббистские, а не радикально- стихийные.
Именно такие вопросы, думаем, являются более актуальными для страны, чем лотерея парламентских фотелей, о которой мы вынуждены слушать несколько месяцев. Несмотря на нагнетание страстей, эти выборы не являются ни последними, ни эпохальными. В политических играх Украина в большей степени тратит время, отведенное для настоящих реформ. И необходимо, чтобы после этих выборов начинался путь в поисках потерянного времени.
