Нынешняя власть Украины, защищая неукраинское виденье истории, пытается выставить себя «святее святой инквизиции». Так как в Москве назревает очередной пересмотр истории.
Похожая ситуация была в конце 80-х, когда Москва гудела от идей «перестройки», а в Украине был Щербицкий.
Недавно рабочая группа по исторической памяти совета при президенте РФ Д. Медведеве по развитию гражданского общества и прав человека предоставила предложения об основании общенациональной государственно-общественной программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», которые стали маленькой сенсацией. Эти предложения содержат довольно радикальные антитоталитарные установки, которые входят в прямой конфликт с официальной российской политикой последних лет.
В частности, в рамках этой политики оправдания тоталитаризма был введен базовый учебник для средней школы «История России 1900 — 1945 гг.», который оправдывает или замалчивает все преступления советского периода, массовые репрессии называет инструментом модернизации, а Сталина — эффективным менеджером.
Ныне же авторы проекта программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», в частности, предлагают «увековечить память о погибших; в частности, необходимо провести массовую установку обелисков и других знаков памяти как в местах захоронения жертв тоталитарного режима, так и в городах и поселках, где их арестовывали и откуда их вывозили. Необходимо развернуть государственно-общественную программу содействия розыску и определения мест захоронения жертв репрессий».
Утверждается, что «почти все памятники и памятные знаки установлены без какого-либо, даже символического, участия федеральной власти. В подавляющем большинстве случаев эти знаки установлены по инициативе и на средства общественных организаций, частных лиц, отдельных муниципальных учреждений культуры и образования (музеи, школы), иногда — муниципальной власти, изредка — с участием региональных администраций. Множество, если не большинство памятных знаков — установленные 15—20 лет назад камни будущих полноценных монументов. В Центральной России, где живет большинство населения страны, памятники, посвященные истории политических репрессий, вообще довольно редки». По словам авторов проекта программы, «необходимо оказать поддержку жертвам репрессий, которые живут среди нас, их осталась горсточка, но несправедливость по отношению к ним должна быть устранена. Необходимо, наконец, рассекретить архивы с тем, чтобы перестать скрывать от самих себя страшную правду о преступлениях, которые творились у нас в стране». Предлагается «выработка и принятие единой государственной программы создания Книг памяти жертв тоталитарного режима, переименовать День народного единства в «День памяти жертв гражданской войны и национального примирения», принять закон о топонимике, которая запрещает увековечивать в названиях населенных пунктов, улиц, площадей и так далее память лиц, которые несут ответственность за массовые репрессии и другие тяжкие преступления против прав и свобод граждан, принять официальное постановление о том, что публичные выступления государственных служащих любого ранга, которые содержат отрицание или оправдание преступлений тоталитарного режима, несовместимы с пребыванием на государственной службе».
Авторы проекта, в то же время, называют Россию «наиболее пострадавшей из стран, которые пережили тоталитаризм». А также призывают как ориентир выбирать «золотой век» до 1917 года. Хотя, если бы он был такой уже «золотой», то вряд ли существовал бы и большевизм. Однако эти преувеличения и натяжки выглядят небольшим огрехом на фоне неподдельного антитоталитарного пафоса авторов проекта программы.
В частности, авторы российского проекта программы утверждают, что, «скрывая всем известную правду, мы сами себя позорим и ассоциируем с тоталитарным режимом» — это именно те слова, которые украинские историки в течение последних десятилетий пытались безрезультатно донести до своих российских коллег и — шире — общественного мнения России. Между тем, как российская официальная история шла по выражению Пушкина: «Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман».
Итак, какова цель такого кардинального пересмотра?
Авторы проекта программы утверждают утилитаризм своих действий — мол, модернизация страны нуждается в раскрепощении: «Без освоения общественным сознанием трагического опыта России в XX веке представляется невозможным движение российского общества к реальной модернизации. Чувство ответственного хозяина страны, в свою очередь, немыслимо возродить, скрывая — не столько от внешнего мира, сколько от самих себя — правду о том, что наш народ сделал сам с собой в XX веке. Сокрытие правды о прошлом лишает нас возможности национального самоуважения, без которого мы никогда не создадим предпосылок для настоящего патриотизма, а, значит, и разговоры о модернизации останутся благими намерениями... Необходимо содействие созданию в обществе чувства ответственности за себя, за страну».
Этой мотивацией, в действительности, несколько поднимается моральная ценность поисков. Ведь откровенно признается, что пересмотру установок способствует банкротство материальных принципов.
Знаменитая «путинская вертикаль», ассоциируемая с апологетикой советского тоталитаризма, в значительной мере исчерпала возможности своего влияния на экономику. Деньги, собранные в «жирные 2000-е», доедаются в нынешние 2010-е. Россия все больше оттесняется на периферию мировой экономики, с ней говорят как со «страной прошлого». 4% восстановления экономики — далеко не тот показатель, который может решить проблемы страны.
Очевидность исторического тупика и потребность «ветра перемен», которые раньше серьезно воспринимались лишь горсточкой интеллигенции, ныне все больше распространяются в российском обществе.
При этом историки прекрасно знают, как быстро Россия может прогнать прочь своих вчерашних кумиров. До сих пор это случалось именно из-за материального банкротства режимов. Так было с царизмом в голодную Первую мировую, так было с СССР и его пустыми полками. О реформах лучше думается на пустой желудок. Поэтому у нынешнего российского режима вряд ли есть поводы для успокоения рейтингами в 70%. Немножко дал слабину — и последствия предсказуемы.
Определенной проблемой является то, что, похоже, власть в России не очень любит заглядывать слишком далеко вперед, и отстраняется от таких «глупостей», как поиск места страны в мире через десять и более лет. А потому слова — это лишь слова. Кое-кто считает, что такая риторика не будет иметь практических последствий, что появление официальной антитоталитарной риторики в России лишь игра политтехнологов Дмитрия Медведева в поисковых его имиджа. Но даже если так, это все равно свидетельствует об увеличении популярности соответствующих идей.
На этом фоне совершенно абсурдной выглядит украинская действительность.
В Украине антитоталитарные настроения намного сильнее, чем в России. Например, по данным социологов, количество тех, кто благосклонно отнесся к сооружению памятника Сталину в Запорожье, и тех, кто осуждал это, соотносилось как 1 к 7.
В России ситуация иная — больше людей поддерживают Сталина, чем его осуждают.
В данное время 45% россиян считают, что Сталин своей политикой и действиями сыграл позитивную роль в истории страны, тогда как в 2009 году в этом были уверены 49% респондентов, а в прошлом — 51%, сообщили на днях эксперты центра Левады по итогам мартовского всероссийского опроса. Исследование также показало рост числа россиян, которые негативно относятся к деяниям Сталина: с 33% в 2009 году до 35% в этом году, а также тех, кто не может выразить своего мнения (с 18% до 20%).
Но при этом нынешняя власть Украины до сих пор держит в заключении 8 человек за отпиливание головы незаконно установленному памятнику Сталину, который официально признан преступником украинским судом.
Два запорожских парадокса. Подрыв действующими и бывшими служителями Московского патриархата церкви с прихожанами, в результате которого погиб человек и пострадало еще девять, не является террористическим актом.
А отпиливание головы памятника Сталину, который признан судом преступником, возмущает большинство граждан Украины, и в результате которого никто не пострадал? Неужели Сталин для нынешней власти более живой, чем десяток граждан Украины? Или живее всех живых?
В заявлениях относительно вопросов истории украинское руководство становится не просто на сторону России, а на сторону тоталитарной России. Когда ты приходишь на чужую землю, твоя цивилизованность определяется тем, почитаешь ли ты могилы этой страны. Собственно, человеческая цивилизация началась с почитания могил. Так, собственно, историки и археологи определяют начало человеческой цивилизации. До того, как люди начали чтить могилы, они были дикарями. Очевидно, что постгеноцидный характер Украины ослабляет нашу страну, дает возможность делать с ней то, что власть делает сегодня. Может, еще и поэтому власть не желает честно думать и говорить о трагедиях тоталитаризма.
При этом следует четко понимать, что целью тоталитарного режима в Украине было уничтожение каких-либо возможностей для ее национального самоопределения. Реализация этой цели предусматривала ликвидацию национально сознательной части населения, а также подрыв базы восстановления национального сознания — крестьянства. В 1920—1950 гг. Москве заранее указывали, сколько точно «контрреволюционеров» и «националистов» должны быть арестованы и осуждены по определенным статьям. На каждую республику, область, район спускались лимиты на репрессирование по I и II категориями (I — на расстрел, II — на заключение). Как правило, в СССР соотношения между расстрелянными и заключенными было 2—3 к 1, а в Украине в 30-х гг. оно достигало 4 к 1. В случае невыполнения «плана» часто казнили самих исполнителей, а поэтому они пытались его «перевыполнить», арестовывая невинных людей. До массовых репрессий 30-х гг. в Украине было около тысячи писателей. До 1938 г. в Украине выходили в свет произведения 259 украинских писателей, после 1938 г. — лишь 36. Из 223 писателей, которые прекратили свою деятельность, только семеро умерли своей смертью, остальные были расстреляны или засланы в концентрационные лагеря.
Те из немногих деятелей украинской культуры, которым повезло выжить во время репрессий, вынуждены были становиться на путь конформизма, в обмен на жизнь постоянно доказывать тоталитарному оккупационному режиму свою лояльность.
Политика руководства СССР в отношении Украины была, по сути, оккупационной. Она заключалась в целенаправленных действиях на уничтожение Украины как этнополитической целостности и украинского народа как носителя национального самосознания с целью навечно закрепить территорию Украины под властью Москвы. Империя не могла смириться с потерей такой большой и стратегически важной территории, которую имеет Украина, и ее материальных ресурсов. С этой целью украинский народ пытались навсегда лишить права на свою страну, а в перспективе — уничтожить, предварительно использовав в интересах империи, его энергию и человеческие ресурсы. Украинцы, чтобы быть успешными, а часто и просто выжить, были поставлены в такие условия, что должны были отказываться от своей Родины, культуры, материнского языка и истории.
Тоталитаризм органично враждебен украинскому духу. Поэтому любая власть, которая его будет защищать, будет так же враждебной Украине.
Каждое государство, которое стремится оставить свой след, легитимизировать свои претензии на особую роль в мире, должно иметь миссию, направленную на все человечество. Украинская миссия естественно вырастает из украинской истории. Яркую национальную черту — волю к свободе, которая в экстремальных случаях даже имеет тенденцию к перерастанию в анархию, — веками отмечали в украинцах иностранцы.
Именно украинцы положили больше всего жертв в борьбе с тоталитаризмом — начиная с полуторамиллионных жертв антибольшевистской борьбы 1917 — 1923 гг., заканчивая заполненными украинцами лагерями ГУЛАГа. Поэтому для Украины естественная миссия, которая вырастает из ее истории, — быть на рубеже Европы и Азии, оставаясь при этом обладателем наиболее сущностного признака европейской цивилизации — преданности личностной и национальной свободе.
