История Украины — это судьбы конкретных семей, судьбы тех людей, которые стремились выстоять, не унижаться, не терять совесть во время страшных социальных потрясений — в первую очередь «красного» ХХ века. Эта истина множество раз доказана, но, вне сомнений, становится бесспорной, более наглядной, когда идет речь не об истории семьи «вообще», не о пути абстрактной семьи, а о тяжелых испытаниях вот именно этих неповторимых, реальных людей-украинцев. Тогда история возникает перед нами действительно ярко, драматично и с предельной силой. Но повторимся: здесь нужна конкретика.
Что «рядовой» украинец знает о братьях Шемет, Владимире, Сергее и Николае, вообще об этом старинном и чрезвычайно интересном роде? Разве что (в лучшем случае) вот такие скупые сведения из интернета: Владимир Михайлович Шемет (1873—1933) — украинский общественный и политический деятель, активный член Братства тарасовцев, соучредитель (вместе с Николаем Михновским) Украинской Народной Партии (1902 год), издавал в Лубнах первую в Надднепрянщине украинскую газету «Хлібороб» (1905 год), основатель газеты «Громадська думка» (с сентября 1906-го до 1914 года выходила под названием «Рада»), член Украинской Центральной Рады, осенью 1917 года совместно с братьями Сергеем и Николаем учредил Украинскую демократическую хлебопашескую партию, которая способствовала приходу к власти Гетмана Скоропадского. Умер в мае 1933 года в Киеве. Его брат, Сергей Михайлович (1875—1957), политический деятель, журналист, активный участник гетманского движения, во времена вынужденной эмиграции — личный секретарь Гетмана Павла Скоропадского на протяжении ряда лет, один из основателей Украинского союза хлеборобов-державников; жил в Тарнове, Вене, Берлине, Париже, умер в Австралии, где возглавлял тамошние украинские организации.
Это — скупые строки из компьютера. А на днях в редакцию нашей газеты пожаловал внук Владимира Михайловича Шемета, тоже пан Владимир, ученый, преподаватель, работает в высших учебных заведениях Германии, но часто посещает Украину. Разговор с потомком славного рода показался действительно интересным, ведь этот человек знает и помнит очень много.
— Пан Владимир, предлагаю начать нашу беседу с хотя бы сжатого рассказа о Вашей семье. Кем были Ваши предки (о братьях Владимире и Сергее мы еще поговорим), чем они занимались, почему и кому служили, за что именно их уважали?
«МОИ ПРЕДКИ ИЗ ЛИТОВСКОГО РОДА КЕЖГАЙЛОВ ПОЛУЧИЛИ ОТ ПАПЫ РИМСКОГО ГРАФСКИЙ ТИТУЛ»
— Наш старинный род Шеметов-Кежгайлов происходит из Литвы. Первые упоминания о нашем роде можно найти в Городельской унии 1413 года, когда литовская и польская шляхта была уравнена в правах. Мои древние предки из рода Кежгайлов были в разные времена старостами, канцлерами во время Литовского государства. Один из них активно участвовал в обращении Литвы в католическую веру. За это род Кежгайлов получил от Папы Римского графский титул (Граф на Крожах).
После смерти последнего Кежгайло, Яна, этот род оборвался по мужской линии. Его родная тетя Анна вышла замуж за Станислава Шемета, человека тоже знатного происхождения, а другая тетя — Барбара — за пана Андрея Завишу, и таким образом породнились две ветви моих предков — Кежгайлов и Шеметов. Согласно указу польского, а он был также и литовским, короля потомки этих родов должны были носить двойную фамилию, а именно — наша семья Шемет-Кежгайло. На Тернопольщине и поныне известны «Урочище Шеметов», гора под названием «На Шемете».
Во времена Хмельнитчины один из Шеметов служил князю Еремеи Вишневецкому, другие — воевали на стороне казаков. Понятное дело, разные люди делали в те тревожные времена разный выбор.
Моего прадеда звали Михаил Казимирович, он был участником Крымской кампании 1853—1856 гг., был ранен, награжден за защиту Севастополя. По окончанию военной службы вступил в брак с Натальей Кучеровой, дочерью полтавского помещика. Имел во владении около 5000 десятин (гектаров) пахотной земли на околице Лубнов, стал примерным хозяином, имел репутацию человека передовых взглядов, некоторое время занимал должность лубненского головы, потом гласным городской думы. Михаил Казимирович был человеком широких культурных запросов, он заботился об образовании не только своих детей, но и лубенчан. Вложил собственные средства в строительство лубненской женской гимназии и был ее попечителем. В конце ХІХ века Михаил Казимирович построил в Лубнах суконную фабрику, вскоре была построена и табачная фабрика. Этот человек умел заниматься конкретными делами, и поэтому имел заслуженный авторитет. В 1902 году он совместно с детьми приобрел три дома в Киеве, на улице Жилянской в квартале, который в кругу украинской интеллигенции звался «Украинский Парнас» (рядом жили выдающиеся деятели украинской культуры Михаил Старицкий, Мыкола Лысенко, Олена Пчилка, Леся Украинка, Панас Саксаганский.). В нашем имении бывали Михаил Коцюбинский, Мыкола Садовский, Мария Заньковецкая, Илья Шраг и многие другие.
«ВЛАДИМИР ШЕМЕТ, МОЙ ДЕД, ВМЕСТЕ С НИКОЛАЕМ МИХНОВСКИМ БЫЛ ОСНОВАТЕЛЕМ УКРАИНСКОЙ НАРОДНОЙ ПАРТИИ, КОТОРАЯ ВЫДВИНУЛА ПРОГРАММНОЕ ТРЕБОВАНИЕ — НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ»
— Теперь, очевидно, время рассказать о Вашем деде и о его брате.
— Мой дед, Владимир Шемет, вместе с братом Сергеем учились в столице империи, Петербурге (их дядя по материнской линии Кучеров Михаил Григорьевич был профессором органической химии в Санкт-Петербургском земледельческом институте). Оба были активными участниками тамошнего Украинского Студенческого Общества. В 1898 году Сергей Шемет был избран первым его председателем. Позже после Сергея главой общества был Дмитрий Дяченко, а впоследствии — Дмитрий Донцов.
За «свободомыслие», «неблагонадежность» и «подрывную деятельность» один из братьев, Владимир Шемет был отчислен из университета и сослан в Лубны, без права жить в столичных городах. Вскоре, вместе с Николаем Михновским, своим близким товарищем, стали членами Радикальной украинской партии (РУП). В 1902 году братья Шеметы (Владимир, Сергей и Николай) вместе с Михновским учредили новую партию, которая стояла уже на самостоятельных позициях (УНП). Именно тогда Николай Михновский впервые в своих «Десять заповедей УНП» провозгласил «самостоятельную демократическую республику, почитание украинского языка и традиций».
Прибавлю важный момент, который касается братьев Шеметов, уже из своих личных воспоминаний. Я знал, что брат моего деда, Сергей Михайлович со своим племянником Богданом Шеметом, проживает в Мельбурне и возглавляет там Союз украинских организаций Австралии (СУА). Но когда в КГБ спрашивали отца, а затем и меня: знаете ли вы об их судьбе, мы, понятно, отвечали: «нет». В анкетах никогда ничего не писали о родственниках за рубежом.
Но обстоятельно о деятельности деда, его брата Сергея и брата Николая я тогда, понятное дело, знал очень мало. Это уже значительно позже я узнал, что Сергей Шемет стремился укрепить поддержку Гетманского правительства, вел относительно этого в Одессе переговоры (неудачные) с союзниками из Антанты, позже, уже на эмиграции встретился в Тарнове с Вячеславом Липинским, был среди основателей Союза хлеборобов-державников — партии Гетмана Павла Скоропадского. Потом переехал в Германию, много лет был личным секретарем гетмана, занимал комнату в доме Скоропадских в Берлине (Ванзее) (сейчас этого дома уже нет, на его месте — теннисный корт). Причем, Сергей Шемет занимался как политической, так и просветительской деятельностью, был редактором журнала «Хліборобська Україна», по инициативе гетманской организации в 1926 году был основан в Берлине Украинский научный институт, первым директором которого был Дмитрий Дорошенко, а среди преподавателей — Вячеслав Липинский.
— А каким человеком был личный секретарь гетмана? Что Вы об этом знаете?
«СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ШЕМЕТ НЕ БЫЛ ТАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ, ЧТО СКЛОНЯЛСЯ ПЕРЕД ЛЮБЫМ АВТОРИТЕТОМ»
— Могу точно утверждать одно: Сергей Михайлович не был таким человеком, что склонялся перед любым авторитетом. У него даже в свое время возник конфликт с Вячеславом Липинским, которого пан Сергей безгранично и абсолютно уважал. Как-то даже заметил: «Листи до братів хліборобів» залишаються підручником, але не Кораном». Известно, что в последние годы жизни Вячеслава Липинского обострились и его отношения с Гетманом. Однако я лично думаю, что объяснение этому лежат не только в политической плоскости, но и в его физическом состоянии, которое катастрофически ухудшалось в конце 20-х годов прошлого века. Но хочу особенно подчеркнуть: есть фото, и оно мне хорошо известно, на котором Гетман сидит около кровати тяжелобольного Липинского, и на его лице — выражение самой искренней, глубокой скорби. Вот таким и было настоящее отношение друг к другу этих выдающихся украинцев.
— Теперь поговорим о той ветви Вашей семьи, которая в послереволюционное время осталась на Родине. Судьба этих людей была драматичной, непростой.
«МОЯ БАБУШКА ПИСАЛА ПИСЬМА ЗА ГРАНИЦУ РОДНЫМ, ГДЕ ВСЕГДА БЫЛИ И ТАКИЕ СТРОКИ: «ПЕРЕДАЙ МОИ ИСКРЕННИЕ ПРИВЕТСТВИЯ ВЯЧЕСЛАВУ КАЗИМИРОВИЧУ ЛИПИНСКОМУ»
— Об этом можно рассказывать часами. Начну с того, что крестным отцом моего отца был сам Панас Саксаганский, а крестной матерью его брата Романа — небезызвестная в свое время писательница Любовь Яновская. Еще в 20—30-е годы бабушка писала письма за границу, своему старшему сыну Богдану, где всегда были и такие строки: «Передай мои искренние приветствия Вячеславу Казимировичу Липинскому».
Мой дед, Владимир Михайлович Шемет, умер в Киеве еще в 1933 году. А 22 июня 1941 года, как только началась война, арестовали мою бабушку, ее родную сестру и моего отца, реквизировали все драгоценности, которые только были. Уже после войны, по возвращении из ссылки в 1948 году, отец посетил прежнее имение на Жилянской. В их домах сделали коммунальные квартиры, где проживали киевляне. От нашей семьи остались, собственно, две вещи: портрет бабушки, написанный в 1903 году известным украинским художником, и ее старинное золотое колье (не исключено, что изготовлено почти 300 лет тому назад), которое отцу передала одна замечательная женщина, что проживала на ул. Паньковской. Наше имение перед приходом немцев в Киев было разграблено еще раз местными жителями, среди них была и эта женщина. Очень пострадала наша библиотека (10 тысяч томов), исчезли серебряная посуда, дорогое казацкое оружие и турецкие кальяны, золотые семейные украшения, уникальная мебель и часы из Франции и еще много чего. Ничего не сохранилось от нашего огромного семейного архива (есть только фото, присланные из Австралии). Отец с бабушкой и ее родной сестрой Марией Приходько-Новицкой (известный киевский врач), были осуждены судебной тройкой НКВД и сосланы в Сибирь, в ГУЛАГовские лагеря. Моя бабушка и ее сестра так никогда и не вернулись из Сибири. Последнее письмо от нее пришло из лагеря в 1944 году. Где и при каких обстоятельствах они погибли неизвестно, хотя мой отец многократно обращался в Министерство внутренних дел СССР. Понятно, что когда я, еще в детстве, узнал об этом — такие рассказы повлияли на формирование моего мировоззрения.
ДАНИЛА СКОРОПАДСКИЙ
Кстати, поскольку я уже знал, на что способны карательные органы, то не очень удивился, когда уже в зрелые годы услышал от гетманцев рассказ об обстоятельствах гибели (не просто смерти) гетманича Данила Скоропадского. Он был, по всей вероятности, отравлен в одном из ресторанов Лондона в феврале 1957 года. Хочу напомнить известный факт, что во время ужина, гетманич, щедро употреблял соль. В последний для себя вечер, в компании будто бы проверенных людей, ужиная в ресторане, Данило Павлович, прежде всего, посолил еду из солонки, которая стояла на столе. Вероятно, что больше никто из участников того ужина не пользовался именно той солонкой. Хотя, точно ничего не известно... Ночью у него начались боли, судороги. На следующий день гетманич умер. До свадьбы не дожил месяц... Если это не отравление (Данилу было немного больше пятидесяти, он был совершенно здоровым), то что это? Тайна его смерти не раскрыта и доныне.
— Но вернемся к судьбе Вашего отца во время войны.
«ОДИН ИЗ СРАВНИТЕЛЬНО «НАДЕЖНЫХ» СПОСОБОВ СПАСТИСЬ ИЗ ГУЛАГА — ПОЛУЧИТЬ КАКУЮ-ТО ОФИЦИАЛЬНУЮ РАБОТУ»
— Отец получил свободу лишь в 1947 году, через год родилась моя сестра, а я — тремя годами позже. Одним из сравнительно «надежных» способов спастись из ГУЛАГа было получить какую-то официальную работу — это давало право на зарплату и на получение трудовой книжки. В 1943 году отец отбывал наказание на севере Свердловской области, в тех краях начали строить пороховой завод, отец же был инженером по специальности, и когда «наверху» об этом узнали, его приобщили к этому делу.
Где только отец не работал в те страшные годы! Был директором рудника в Киргизии (поблизости — украинские поселения); там он познакомился с моей мамой, которая работала бухгалтером. В 1950 году началась новая кампания НКВД, когда ранее репрессированных опять сажали в лагеря, чтобы уже точно убить. Но о «деле» отца чудом стало известно Анастасу Микояну, тогда — члену Политбюро, и смертельная опасность отступила. В 1951 году отец работал директором Троицкого пищекомбината (Урал), там я и родился. За отцом постоянно следили, приходилось менять чуть ли не ежегодно место работы, и постоянно преследовал его один вопрос: «Почему вы не член партии?» Так мы объездили почти весь Советский Союз.
«МОЙ ОТЕЦ ГОВОРИЛ: «ДВОРЯНЕ НИКОГДА НЕ СЛУЖИЛИ В «ОХРАНКЕ», ИХ МИССИЯ — БЫТЬ ВОЕННЫМИ, ОНИ НИКОГДА НЕ БЫЛИ ПОЛИЦАЯМИ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО — ПОЗОРНО, УНИЗИТЕЛЬНО»
Мой отец говорил (я это запомнил навсегда): «Дворяне никогда не служили в «охранке», их миссия — быть военными, они никогда не были полицаями, потому что это — позорно, унизительно». И это были не просто слова. Когда в 1963 году, уже во время «оттепели», его пытались завербовать «органы», пытались подкупить, он отказывался. На него сфабриковали новое дело о «антисоветской деятельности». И когда его арестовали, мать сказала мне, 12-летнему: «Из всех мужчин нашей семьи — ты самый старший на свободе...» Однако снова случилось «чудо»: Микоян, который помнил отца (а он еще укрепил свои позиции в Политбюро) положил «дело» на стол Хрущеву, тот приказал разобраться, и в итоге «дело» лопнуло.
— В СМИ появились сообщения, что киевская городская власть планирует присвоить одной из улиц на Теремках имя братьев Шеметов. Что Вы думаете об этом?
— Впервые именем братьев Шеметов была названа одна из улиц в Лубнах. Потом так была названа улица в Полтаве (прежняя улица Коминтерна). Насколько я знаю, соответствующее представление в Киевраду подготовила известный историк Татьяна Сергеевна Осташко. Для нашей семьи не является уж таким принципиальным, будет ли идти речь о Теремках, или о другом районе, главное — чтобы такая улица была.
