Николай ТОМЕНКО, директор Института политики:
— Если говорить об экспертных и социологических опросах
перед президентскими выборами, то уже сегодня, по-моему мнению, четко просматривается
значительная степень конъюнктуры и манипулирования этими двумя инструментами
понимания и формирования общественного мнения. Сегодня эксклюзивность социологических
опросов стала нормой. Это значит, что социологические службы передают заказчику
данные зачастую без профессионального анализа и интерпретации. Заказчик
же публикует (или не публикует) и комментирует эту информацию. Складывается
ситуация, когда разные предвыборные штабы используют данные по-разному.
В лучшем случае цифры просто «выдергиваются» из контекста, в худшем — меняются.
Недавно я обнаружил разные показатели одного и того же опроса, проведенного
известной социологической фирмой в сентябре—октябре. Думаю, социологи не
имеют к этому отношения. Скорее всего, разные структуры, «использовавшие»
эти данные, «меняли» показатели в соответствии со своими предпочтениями.
Далее, в социологических опросах вопрос о выборах президента пока «далек»
от избирательного бюллетеня. Дело не только в «составе» кандидатов, но
и в том, что, например, не указывается партийность или должность политика,
— а ряд законопроектов о выборах президента предполагает, что партии и
блоки будут выдвигать претендентов. Понятно, «бюллетеня» еще нет, но его
вид, что также понятно, может влиять и на результаты опросов, и на результаты
выборов.
Что касается экспертных опросов, то они больше всего «страдают»
во время предвыборных кампаний. Хотя я не против публикации результатов
экспертных опросов, попытки сделать из них что-нибудь социально-публично-значимое
мне кажутся несостоятельными. Эти результаты — не более чем мнение определенного
круга экспертов, они носят, скорее, «тусовочный» характер.
При публикации данных экспертных опросов возможны различные
недоразумения — от непонимания их сути до профанации. В качестве примера
можно привести опрос относительно влиятельности ста украинских политиков,
— подобный тем, которые публикуются в «Независимой газете» (Москва). Сначала
такие опросы проводились в России, а теперь и в Украине. Относительно публикации
данных по Украине показателен такой момент. Экспертам (в состав которых
я входил около полугода, а потом отказался участвовать в этом проекте по
принципиальным соображениям) предлагалось оценить влияние сотни украинских
политиков на принятие государственных решений и в то же время оценить знак
(положительный или отрицательный) этого влияния. Для меня, на примере нашего
Президента, совершенно очевидно, что самым влиятельным политиком является
Президент — иначе и быть не может. Все государственные решения фиксируются
Президентом. Но, по-моему мнению, большинство этих решений негативно влияют
на общество и государство. Однако при всех публикациях рейтингов влиятельности
политиков знак влияния не публиковался. Более того, влиятельность отождествлялась
с «авторитетностью», «известностью» и, в конце концов, в разных цитированиях
речь шла о «самых лучших» политиках Украины за такой-то месяц. То есть
моя позиция и, насколько мне известно, позиция большинства экспертов подавалась
как полностью противоположная. Некорректность при подаче и интерпретации
результатов экспертных и социологических опросов, особенно перед президентскими
выборами, создает очень много двусмысленных моментов.
Михаил ПОГРЕБИНСКИЙ, директор Киевского центра политических
исследований и конфликтологии:
— Наше общество слишком мало знает о себе, о своих лидерах.
Поэтому, независимо от используемых методик, интересны все рейтинги политиков.
Конечно, если они сделаны добросовестно. Проблема состоит лишь в корректности
и профессиональности интерпретации полученных результатов. Приведу два
примера.
Первый. Недавно был опубликован «президентский рейтинг»
по результатам опроса большого числа экспертов, которым задавался вопрос:
«Кто, по-вашему, выйдет во второй тур президентских выборов в 1999 году?»
Интересен ли результат? — Бесспорно! Говорит ли он что-либо о реальных
шансах политиков пройти во второй тур выборов? — Отнюдь нет! Результат
говорит лишь о том, как оценивают эти шансы различные категории экспертов,
что само по себе достаточно интересно. Оценить же реальные шансы возможных
кандидатов на пост президента можно лишь, обратившись к результатам репрезентативного
общеукраинского опроса общественного мнения. Обычно в этих опросах задается
вопрос: «За кого бы вы проголосовали, если бы выборы состоялись сегодня
и если бы в списке для голосования были следующие кандидатуры...?» Полученный
в этих опросах результат «привязан», во-первых, к сегодняшнему дню и, во-вторых,
к тому списку кандидатов, который предложен социологами. Ввиду того, что
сегодня еще далеко не ясен состав избирательного бюллетеня, все рейтинги
заведомо ущербны. Ведь от того, кто будет внесен в список кандидатов, сильно
зависят шансы лидеров.
Второй пример. Наш центр вот уже два с половиной года ежемесячно
проводит опрос 50 экспертов, которым предлагается дать ДВЕ ОЦЕНКИ каждому
из около 100 украинских политиков. Первая оценка описывает по 10-балльной
шкале величину (силу) влияния политика на политический процесс в стране,
внутреннюю и внешнюю политику в текущем месяце, независимо от того, было
ли это влияние, по мнению эксперта, позитивным (полезным) или негативным
(вредным). Вторая описывает знак влияния — от безусловно положительного
до безусловно отрицательного. Первая оценка — сила влияния регулярно публикуется
в «Независимой газете» (Москва) и нерегулярно в различных украинских изданиях.
Вторую оценку — знак влияния — мы регулярно публикуем в пресс-релизах и
в ежеквартальном бюллетене нашего центра, выходящих ограниченным тиражом.
Заметим, что каждый эксперт сам для себя определяет смысл понятий «сила
влияния» и «знак влияния». Разумеется, что при этом разные эксперты вкладывают
разный смысл в эти понятия. Но, судя по результатам наших исследований,
доминирующим мотивом при оценке силы влияния для наших экспертов является
причастность (близость) того или иного политика к центрам принятия решений,
определяемая, за редким исключением, их положением во властной иерархии.
Поэтому рейтинг «силы влияния» ведущих политиков мало меняется от месяца
к месяцу, слабо зависит от состава экспертов, а соответствующие перемещения
легко интерпретируются усилением или ослаблением позиций того или иного
политика в текущем месяце. Типичные примеры: в сентябре В.Рабинович занимал
6-ю строчку в рейтинге, а после «отлучения» от канала «1+1» в октябре переместился
на 18-ю. А П.Симоненко, напротив, после октябрьской демонстрации силы фракции
КПУ в парламенте перешел с 16-го места в сентябре на 10-е в октябре. Таким
образом, наш опыт исследований позволяет сделать вывод: «сила влияния»,
несмотря на неоднозначность интерпретации этого понятия разными экспертами,
может служить достаточно адекватным индикатором реальной влиятельности
политиков.
К сожалению, этого нельзя сказать об оценке знака влияния
политиков. Из наших наблюдений следует, что эта оценка слабо зависит от
текущей деятельности политиков и в большей степени характеризует самих
экспертов (их личные симпатии и пристрастия), чем пользу или вред от деятельности
того или иного политика. Так, независимо от конкретных действий самые негативные
оценки знака влияния ВСЕГДА получают Симоненко, Витренко и Марченко. Те
же эксперты, которые ставят, скажем, Б.Тарасюку максимально позитивный
знаковый рейтинг, одновременно оценивают деятельность Л.Кучмы как максимально
негативную — можно подумать, что министр иностранных дел проводит не ту
внешнюю политику, которую поручал ему проводить Президент. Другими словами,
знаковый рейтинг — хороший индикатор... политических ориентаций самих экспертов.
Большинство из них настроены прозападно и антикоммунистически, а 10% экспертов
левой ориентации не в состоянии изменить средний результат. Учитывая эти
обстоятельства, мы и отказались от публикаций знакового рейтинга в СМИ,
чем и заслужили нелюбовь ряда экспертов, для которых демонстрация своей
оппозиционности важнее участия в проекте. В качестве исключения мы публикуем
оба рейтинга (см. таблицу) первой двадцатки политиков, силы и знака влияния,
давая возможность читателям оценить сказанное выше самостоятельно. Напомним
лишь, что октябрь — именно тот месяц, в котором большинство экспертов прогнозировали
обвал гривни и отказ Запада от предоставления Украине кредитов. Обвал гривни
не произошел, Украина таки получила очередной транш кредита МВФ... А Президент
и премьер получили у наших экспертов больше негативных оценок, чем позитивных
(например, премьер получил примерно 50% негативных, 30% позитивных и 20%
нейтральных оценок).
Как бы то ни было, но наша методика предусматривает усреднение
50 точек зрения и поэтому отражает наиболее «популярную» в среде наших
экспертов позицию. И хотя эта позиция не обязательно самая точная и справедливая,
именно она тиражируется в общественном мнении, сначала в ближайшем окружении
каждого эксперта, а затем и в СМИ (большинство наших экспертов — журналисты
и политологи, пишущие или говорящие на ТВ о политике).
КОММЕНТАРИЙ «Дня»
В высказанных точках зрения есть ряд замечаний, на которых
нельзя не остановиться.
Результаты экспертных опросов отражают только мнение группы
экспертов, «отягощенных» собственными политическими пристрастиями? Но эти
«пристрастия» основаны на профессиональном опыте и информированности специалистов.
Например, рейтинг вероятных кандидатов в президенты, опубликованный в «Дне»
(№207 (493) от 29.10.98 — судя по всему, именно его имеет в виду М.Погребинский
в первом примере, см. выше. — Авт.), рассчитан по ответам социологов, политологов,
политических психологов и журналистов (политобозревателей или редакторов
отделов политики центральных и региональных газет). Несомненно, эксперты,
отвечая на вопрос о шансах политиков на победу или выход во второй тур
президентских выборов, основывались и на данных социологических опросов
в том числе. Иными словами, мнение экспертной группы — это мнение профессиональных
носителей, в данном случае политической информации. И если нет оснований
сомневаться в осведомленности экспертов о процессах в публичной политике
и массовом сознании, то также нет оснований сомневаться в том, что мнение
экспертной группы отражает шансы кандидатов на момент опроса.
Относительно социологических данных о шансах кандидатов
в президенты стоит заметить, что никто из профессиональных социологов и
не ставит задачи прогнозирования исхода выборов сегодня. Речь идет лишь
о выявлении или мониторинге установок массового сознания по отношению к
наиболее вероятным кандидатам. Ни больше, но и ни меньше.
По поводу «знака влияния». Вряд ли дело только в политических
взглядах экспертов. Если большинство из них настроены прозападно и антикоммунистически,
то как тогда объяснить то, что эксперты оценили влиятельность А.Мороза
как положительную? Другое «противоречие» — негативное влияние (по мнению
экспертов) Л.Кучмы и позитивное — министра иностранных дел. Позитивное
влияние Б.Тарасюка, как, впрочем, В.Ющенко и С.Тигипко, может быть объяснено
тем, что публичный «стиль» этих должностных лиц придает «лицу» украинской
власти европейский, предсказуемый и здравомыслящий вид, который не отпугивает
западных кредиторов. А получение кредитов, конечно, фактор положительный
при нынешней ситуации в стране. Хотя предоставление кредитов Украине в
тех (пока очень далеких от обещанных) размерах и на условиях, которые не
предаются огласке, вряд ли может быть занесено в актив руководства страны.
И, наконец, оценка характера влияния экспертами, очевидно, связана с рамками
полномочий конкретного политика, особенно должностного лица. Самые широкие
«рамки» — у Президента. Он же — самый влиятельный. Вполне логично. Однако
полномочия и влиятельность предполагают ответственность. И, исходя из развития
ситуации в стране, мнение экспертов о негативном характере влиятельности
Президента выглядит тоже вполне логичным. Кстати, если рейтинг влиятельности
(см. таблицу) выстраивать не по силе, а по знаку влияния, то он будет выглядеть
иначе.
Конечно, это только версия, комментарий. Как и любой комментарий,
он в значительной степени является произвольным. Однако факт является бесспорным:
большинство экспертов оценили влияние высших руководителей государства
в октябре как негативное, вредное.
«День» неоднократно, еще перед парламентскими выборами,
писал о признаках манипуляции с данными опросов. Как правило, «смещения»
происходят при подаче результатов. Главное — максимальная «прозрачность»
данных об опросе: источник, исполнитель (его репутация и известность),
формулировка вопросов, количество респондентов (экспертов), принцип подбора
экспертов, дата опроса и т.д. Чем больше этих признаков отсутствует при
подаче результатов, тем вероятнее, что данными манипулируют.
Олег ИВАНЦОВ, «День»
