Россиянин Александр Кабаков, положившей в своей статье начало дискуссии об интеллигенции (см. День №217), порицает ее за барство и призывы масс к бунту, которые привели страну к тоталитаризму. Однако давайте рассмотрим более важный для нас аспект. В кризисе нашей экономики, сидящей меж двух стульев, — плана и рынка, виновны не только власти, но и само общество, морально не готовое (как, например, польское) решительно перейти к рынку. Главный субъект ранка — бизнесмен, по мнению общества, уже не «враг народа», но пока еще безусловный потенциальный преступник. В его противостоянии разбухшему до неприличия налоговому ведомству общество на стороне чиновников — «слуг народа». А формируют настроения нашего общества — intelligens, в переводе с латыни — «мыслящие» или «разумные» люди. Чтобы понять их взгляды и оценить, может ли наша интеллигенция положить начало среднему классу (который является опорой демократии на Западе), рассмотрим ее сильные и слабые стороны.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — ФЕНОМЕН РОССИИ—СССР
В 60-х гг. ХIХ века писатель П.Боборыкин назвал интеллигенцией известную как разночинцы группу людей умственного и творческого труда: ученых, писателей, учителей, врачей, юристов (позже это перешло в другие языки). Они появились в России в начале того века и по образу жизни и привычкам не отличались от дворян, чему способствовал титул личного (не наследуемого) дворянства, даваемый всем лицам с высшим образованием. Хотя в отличие от дворянина интеллигент работал по профессии, для простых людей он был «барином», а не купцом или подьячим. Традиция обязывала интеллигента быть честным, бескорыстным, непрактичным, критически относиться к властям или быть аполитичным.
Интеллектуалы Запада иные. Образованность не мешает им быть прагматичными и входить в правящую элиту. Перманентно оппозиционную, непрактичную интеллигенцию считают исключительно российским феноменом, не имеющим аналогов в мире. Это не совсем так. Прообразом ее были французские просветители, не уцелевшие после смены монократии власти на поликратию. Оппозиция отстраненной от власти политически зрелой части общества, по уровню интеллекта превосходящей правящую элиту, была неизбежна. Ее усиливал анахронизм общественного строя абсолютных монархий того времени.
В Европе (включая и Францию после реставрации) феодалы не гнушались коммерции, и со становлением поликратии власти мирно «вросли» в капитализм. Так поступали и образованные люди (джентльмены в Англии) и в других странах Запада.
Развитие России шло иначе. Дворян от власти оттеснило чиновничество. Освобожденные указом Петра III от обязательной государственной службы, они были не у дел, разорялись, но считали недостойным занятие торговлей. Торговля была уделом необразованных, но умных и с деловой хваткой «чумазых» — купцов из крестьян.
Интеллигенты заимствовали взгляды дворян и к купцам относились «по-барски», хотя во втором-третьем поколениях это часто были высокообразованные люди.
Так монократия власти сформировала, кроме правящей, вторую, формирующую взгляды общества, элиту. Во Франции она исчезла, у нас сохранилась. ВЛИЯНИЕ БЕЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Не имея отношения к власти и производству, но формируя взгляды общества, интеллигенция оказывала решающее влияние на его эволюцию, и этим во многом определяла развитие страны. Консервативная правящая элита, не имея большого морального веса в обществе, использовала интеллигенцию, поддерживая более угодные ей группы и борясь с неугодными. Так она направляла взгляды общества в нужное ей русло.
Для замедления реформ власть поощрила убийство Александра II и Столыпина, затем, борясь с народниками, усилила марксизм. Показателен пример Льва Толстого. Его последователи — М.Ганди и М.Л.Кинг путем мирной деколонизации Индии и десегрегации США определили их демократическое развитие. В России, боясь этого, государственная православная церковь прокляла Толстого с амвона (как ранее врага царя — Мазепу), в споре гуманизма с экстремизмом встав на сторону последнего. А в 20-х гг. власти разогнали толстовские общины в Украине и на Кавказе.
Недавний пример такого использования интеллигенции — привлечение в высшие эшелоны власти Украины «узников совести». ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ПРОТИВ РЫНКА
Крах тоталитаризма в 1991 году во многом подготовили взгляды интеллигентов, названных диссидентами. Переворот провела сама номенклатура, и интеллигенция его одобрила, но вскоре вернулась к традиционной критике, как и ранее, не вполне однозначной. В ее рядах пока не составляют явного большинства сторонники рыночной экономики. При очевидной ущербности плановой экономики кто-то ее хочет сохранить в чуть обновленной форме как свой особый (украинский или белорусский) путь.
Другие интеллигенты свои эклектические взгляды пытаются подтвердить мифами о «рыночном социализме» Китая и «корейском регулировании экономики». Эти заблуждения пагубно влияют на общество и правящую элиту и являются главным тормозом на пути Украины к рынку.
Корни этого — в экономической зависимости интеллигенции от государства с момента ее зарождения. Царская империя с ее рыночной экономикой обеспечивала интеллигентам доход на уровне среднего помещика. В СССР с плановой экономикой даже профессор (не говоря об учителях и врачах) имел небольшую, но стабильную зарплату. В нашем нынешнем авторитарном олигархическом государстве с хилой виртуальной экономикой нет и этого. Но ратуя на словах за снижение налогового пресса для ускорения движения к рынку, интеллигенция одновременно требует увеличить государственные средства на свое содержание (на науку, культуру и т. д.), что возможно лишь за счет увеличения налогов.
В этом сиюминутные интересы интеллигенции совпадают с интересами правящей чиновничьей элиты, стремящейся закрепить свою власть, тормозя переход к рынку. Их союз, направленный против производителей, к сожалению, реальность.
Антирыночные взгляды значительной части интеллигенции отражены в сформулированной ею государственной идее Украины. В отличие от государственных идей западных стран, она (как и российская) декларирует создание и укрепление государства независимо от его общественного строя и экономики. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И ПОЛИТИКА
В отличие от экономики, в вопросах политики, прав человека и гражданских свобод интеллигенты — противники правящей элиты, которая декларирует правые взгляды, но по своим убеждениям является левой. Показательно, что наиболее популяризируемый правящими кругами политик — левый экстремист, угрожавший инакомыслящим урановыми рудниками, сторонников среди интеллигенции не имеет.
Ранее интеллигенты противостояли зомбированию граждан в виде принудительной политучебы и тоталитарному контролю над умами. Убогим сочинениям штатных толкователей догм ленинизма противопоставлялись злые, острые политические памфлеты и анекдоты. Показательно, что отмена политучебы и нынешняя, пока ограниченная, свобода слова привели к их исчезновению. Появились неконтролируемые властями газеты, где критические взгляды уже высказываются не в форме анекдотов, а аналитических материалов (в этом плане «День» сегодня, видимо, наиболее авторитетное издание).
Безусловно, и сейчас интеллигенция выполняет, насколько может, функции просветителя, призывает к организации гражданского общества и демократии. В условиях обилия мелких и мельчайших политических партий, большинство которых не имеет веса в обществе, кроме нее бороться за гражданские свободы у нас некому. В этом плане показательна история Руха. Как движение групп интеллигенции с разными взглядами он был реальной политической силой. С превращением в роту солдат, верных командиру и армейскому уставу, названному демократическим централизмом, Рух пришел в упадок. ИЗ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В СРЕДНИЙ КЛАСС
Известно, что называемое средним классом большинство в странах Запада, состоятельное и экономически независимое от власти, — опора демократии. При этом политическая осведомленность значения не имеет. В демократической Швейцарии большинство не знает фамилии своего президента. Но там, где этого большинства нет, возможна лишь имитация демократии, несмотря на громкие политические заявления.
У нас этого класса нет. Благосостояние крупных бизнесменов и высокооплачиваемых сотрудников частных фирм, не говоря уже о базарных торговцах, — в руках чиновников налогового и других контролирующих ведомств. Лишь после того, как они смогут работать, выполняя закон и платя налоги, без ухода «в тень» и взяток, можно будет говорить о появлении у нас экономически независимых от государства лиц.
Старой интеллигенции, сохранившей традиционные взгляды, менее всего подходит роль экономически независимых от государства субъектов рынка. Однако за годы советской власти и постсоветский период она существенно изменилась. Большая ее часть стала не менее прагматичной, чем интеллектуалы Запада. Среди бизнесменов, базарных торговцев и служащих фирм значительную часть составляют бывшие учителя, научные работники, люди с университетским образованием и учеными степенями.
А когда бизнес станет безопасным занятием, дающим достаток и уважение, это приобретет, видимо, еще более массовый характер.
Но эти люди, которые составят средний класс Украины, будут тогда уже не интеллигентами в сегодняшнем общепринятом понимании. Только в таком смысле можно говорить о том, что наша интеллигенция составит ядро будущего среднего класса.
И если Украина когда-нибудь станет демократической страной, а не останется «Африкой в Европе», возможно, о мытарствах интеллигента, ставшего прагматиком-бизнесменом, расскажет украинский вариант «Унесенных ветром».
