На те листки, которые известный журналист Вахтанг Кипиани выставил в Киево-Могилянской академии, сегодняшние студенты могут взглянуть с большим скептицизмом. Еще бы! Они — дети эпохи интернета, и для них самиздат из коллекции Кипиани может казаться какими-то игрушками младенца. Тем временем эта самиздатовская литература имела такое колоссальное влияние на общество, которого даже интернет, возможно, не имеет.
Сначала были незначительные по тиражам антисоветские произведения диссидентов, которые перепечатывались на машинках и передавались энтузиастами из рук в руки. Из-за них можно было сесть за антисоветскую пропаганду. А в горбачевскую эпоху самиздат стал массовым, потому что облегчился доступ хоть и к примитивной, но все же копировальной технике. Какое-то участие в самиздате принимал и автор этих строк. Выставка Кипиани навеяла некоторые воспоминания.
В своей жизни я написал множество статей, подготовил какое-то количество радиопередач, немного сотрудничал с телевидением, написал несколько книг и снял несколько документальных фильмов. Но ни одна из моих работ не вызвала такого интереса, не была так востребована, как самиздатовская газета «Вісник руху», которую мы с группой энтузиастов выпустили, кажется, в 1990 году. Мы вернулись из Литвы на следующий день после основания киевской организации Народного руха — массовой организации, которая потом выступила за независимость Украины. Мы попали как раз на митинг, проходивший около Центрального стадиона. Мы стали продавать это издание, а у нас его буквально вырывали из рук. Платили за экземпляр один рубль. Это при том, что официальные газеты стоили три-пять копеек. Тогда у Руха не было официального счета, и пользовались личным счетом госпожи Галины Антонюк. Продав газеты, рассчитавшись с долгами за печатание и зарплаты, мы положили на неофициальный счет Руха немного больше 2 000 рублей. Это приблизительно равнялось зарплате за полтора года корреспондента газеты.
Но перед тем произошел смешной случай. Печатали мы газету в Литве, поскольку она открыла доступ пусть к примитивной, но копировальной технике. Тогда нередко случалось, что энтузиастов самиздата задерживала милиция и уничтожала тиражи. Поэтому мы договорились, что сначала в Киев с сотней экземпляров поедет Александр Мосиюк, который в последствии стал заместителем главы Киевского горсовета. Прибыв в Киев, он должен был позвонить по телефону нам и сказать, что все хорошо. Тогда следом за ним отправились бы мы с основным тиражом. И вот мы сидим на телефоне и ждем его звонка. Проходит два-три часа с того времени, когда он должен был быть в Киеве. А он молчит. У меня в голове крутятся всякие мрачные мысли. Я обдумываю, каким другим путем вести тираж в Киев. Вдруг раздается звонок — на проводе Мосиюк. Я чуть не обругал его от неожиданности. Оказалось, что на железной дороге произошла какая-то авария и его поезд задержали на несколько часов.
Знали бы вы, какое облегчение я почувствовал после этих слов. Мы спокойно загрузились в поезд и прибыли в Киев, где нас ждали жаждущие свежего слова читатели. Продавая свою газету, мы чувствовали себя настоящими героями, носителями какой-то истины.
Что-то подобное могут вспомнить все участники этого процесса. Вот бы Вахтангу собрать эти воспоминания и издать книгу об этом. Зафиксировался бы важный отрезок нашей истории.
