Говорят, что главный урок истории состоит в том, что она не учитывает ни одного урока. Это красиво звучит, но не очень верно. Опыт тысячелетий оседает где-то в религиозно-философских основах жизни, опыт столетий виден в реальном прогрессе. Что бы ни говорили, за прошлое столетие жизнь людей стала лучше, комфортнее, более защищенной от болезней, неурожаев, природных катастроф.
И все же будущее несет с каждым разом все больше неожиданностей.
Самая выразительная модель цивилизации ХХ века — Чернобыль. Чернобыль впервые наглядно и страшно продемонстрировал, что подсчитывать нужно не реальные выигрыши и проигрыши, а возможный риск. Фантастический прорыв в энергетике, о котором не мечтал даже Жюль Верн, превратился в опасность, вероятность которой может быть очень малой, зато размеры риска оглушительными.
Цивилизация создает не просто вещи — она создает возможности. В мире возможностей жить намного сложнее, чем в мире реальности. Риски растут быстрее, чем наша власть над природой. И встает вопрос, стоит ли строить грандиозные сооружения будущего, если они все ближе к краю пропасти.
Это касается не только техники.
Основным событием века стало падение коммунистического режима. Не будем прибегать к таким крайностям, как американский ученый Фрэнсис Фукуяма, провозгласивший 90–е годы окончательной победой Запада и концом истории. Но трудно удержаться от консерватизма перед лицом такого краха утопических иллюзий о светлом будущем, где коллективная собственность должна решить все социальные болезни человечества. Уже не впервые в истории романтические мечтатели превращались в вооруженных безумцев, но опасность никогда еще не достигала такого масштаба. И непринятие насильственного навязывания человечеству «счастливого будущего» перерастает в страх перед риском далеко идущих социальных реформ.
Прогресс и в технике, и в общественной жизни все более быстрый и все более ненадежный. Но остановиться невозможно. Нужно просто перестроить стратегию прогресса и подсчитать его цену, исходя не из затрат, а из будущих опасностей. Это очень меняет и усложняет, так сказать, смету будущего. Но иначе нельзя.
Западная цивилизация имеет свои больные проблемы, среди ее глубоких критиков нужно помнить также и Карла Маркса. Сила ее состоит в том, что она создала надежные механизмы постепенного решения своих проблем.
Основные принципы западной цивилизации — политическая демократия, рыночная экономика и национальное государство. Казалось бы, что может быть проще реформы наподобие западной? Провозгласить национальную независимость, ввести общие выборы, отпустить цены — а дальше все сделает «невидимая рука рынка»! К сожалению, жизнь сложнее. Какой бы могущественной не была сила рыночной стихии, ее невидимая рука не расставит все по своим местам. Главное состоит во взаимодействии жизненных элементов западной цивилизации.
Система тем прочнее, чем больше деньги отделены от власти, а власть от духовной жизни. Одинаково опасно и если все проблемы решаются в каком-то всевластном комитете по принципу «мы тут посоветовались, и есть такое мнение», и если все продается и покупается. Запад знал и террор тоталитарных диктатур, знает и продажность демократических политиков. И если он выиграл в напряженной борьбе на протяжении ХХ века, то только потому, что баланс сил и относительную их независимость все-таки удалось сохранить. Западная цивилизация выработала этот механизм сопротивления всевластию всяких политических и финансово-экономических институтов, который называется гражданским обществом.
Не сами по себе кооперативы, общества потребителей или союзы филателистов представляют собой гражданское общество. Разветвленная сеть общественных организаций может прекрасно служить тоталитаризму. Политические партии могут стать опорой и декоративными украшениями властного режима или орудиями финансовых или даже криминальных кланов, а что еще хуже — и тем, и другим одновременно. Гражданское общество должно быть максимально независимым и от власти, и от денег.
Независимость этих структур, в совокупности составляющих гражданское общество, основывается на том, что они служат непосредственным потребностям простых людей. Как потребитель каждый, безусловно, ограничен куцыми интересами, представленными соответствующим обществом. Зато за эти свои интересы против тех, кто его хочет обмануть, он будет бороться бескомпромиссно.
Независимость институтов гражданского общества основывается на независимости каждого его члена, которую обеспечивает ему или собственность, или квалификация, или, по крайней мере, групповая солидарность. Для баланса сил требуется фанатичное упрямство рыцарей «Гринписа» и безграничная преданность «Врачей без границ» или «Международной амнистии». Только взаимосогласованность групповых интересов и разнообразие социальных структур обеспечивает жизнь целого, словно система тончайших капилляров. Такая система способна чутко реагировать и на опасность застоя, и на чрезмерный риск новации.
Именно этой тонкой структуры не хватает нашему обществу. И тут нам не смогут помочь даже какие-то реформаторы. Никто, кроме нас самих, не создаст нам систему защиты наших интересов.
С точки зрения будущего Украина, в первую очередь, является краем огромных неиспользованных возможностей. Хочется верить, что мы сумеем их выявить и использовать.
Пусть наших потомков ждет щедрое и доброе тысячелетие.
И пусть мы уже в новом году увидим свет.
