Юрий Алексеевич Дмитриев — удивительный и замечательный человек, настоящий подвижник дела восстановления памяти о жертвах сталинского террора. Он был одним из тех, кто открыл миру урочище Сандармох, как место упокоения многих жертв «Большой чистки» 1937—1938 годов. И именно Дмитриев нашел здесь первое захоронение расстрелянных НКВД. Как пишет одна из руководителей петербургского «Мемориала» Ирина Флиге, автор недавно вышедшей книги Сандормох: драматургия смыслов» (Сандормох — это потому, что именно так на старинных картах назывался находившийся неподалеку заброшенный хутор, «Сандармох» стали писать позднее), как раз Дмитриев во время мемориальской экспедиции по поискам «пропавшего соловецкого этапа» на 1111 человек, нашел точное место расстрелов в лесу, тогда как его коллеги ошибочно полагали, что расстрелянных осенью 1937 года захоронили в песчаном карьере у леса. И все 1111 человек упокоились в этом урочище близь Медвежьегорска в Карелии. Дмитриев также составил хронологические таблицы всех казней, происшедших в Сандармохе. Он внес в большой вклад в то, что сегодня установлены имена 6241 человека из более чем 9 тыс. жертв, расстрелянных в этом урочище и внесенных в Книги памяти.
В Сандормохе погибли 2154 русских, 762 финна, 676 карел, 493 украинца, 212 поляков, 184 немца, 89 белорусов, 61 еврей, 33 татарина, 24 латыша, 22 грузина, 17 чеченцев, 15 тюрков, 13 армян, 11 эстонцев, а также персы, греки, чехи, словаки, черкесы, корейцы, цыгане, норвежцы, шведы, ингуши, мордвины, марийцы, болгары, венгры, китайцы, таджики, кумыки, вотяки, итальянцы, кабардинцы, молдаване, башкиры и др. Среди расстрелянных — много представителей национальной интеллигенции. Здесь пересекаются, но не конкурируют, национальные памяти многих народов, и это пересечение рождает не ненависть, а примирение. И мемориальные мероприятия по инициативе Дмитриева проходили в Сандармохе ежегодно. Особое недовольство российских властей вызвали мемориальные акции украинцев и поляков. И в Москве нашли способ их прекратить, дав команду карельским чекистам. А те уже третий году ведут уголовное преследование Юрия Алексеевича по ложным обвинениям в преступлениях сексуального характера.
И очередной Международный день памяти жертв Большого террора — 5 августа, который и был учрежден в 1997 году по предложению «Мемориала» именно в Медвежьегорске, на встрече представителей делегаций родственников жертв Сандармоха с представителями правительства Карелии и администрации Медвежьегорского района, Дмитриев встречает в заключении. В этот день в Москве, Петербурге и многих других российских городах прошли акции в память о жертвах «Большого террора», на которых люди зачитывали имена казненных в Сандармохе. И не только в России, но и в Вашингтоне и в Хельсинки, в Львове и в Праге, в Берлине и в Софии. Вспоминали Дмитриева, а также тех украинцев, что сейчас томятся в российских тюрьмах по сфабрикованным обвинениям. Похоже, скоро и память о сталинских преступлениях в России объявят крамолой. Медленно, но верно все идет к тому. Ибо само следование официальной исторической памяти в России приобретает все более жесткий и репрессивный характер. Приказано помнить о подвигах, подлинных или, по большей части, мнимых, и забыть о преступлениях. Дмитриев мешает российской власти самим фактом своего существования и деятельности, мешает забыть о преступлениях и палачах.
На акциях 5 августа говорили о том, что важно помнить о политических репрессиях, поскольку российское государство всеми силами стремится скрыть правду и оказывает давление на людей, которые пытаются честно рассказать о событиях тех страшных лет. Прошли памятные мероприятия и на мемориальном кладбище «Сандармох», для обустройства которого много сделал Юрий Алексеевич.
Здесь, как обычно, присутствовали родственники жертв и представители общественных организаций из разных городов и сел России, Финляндии, Украины, Литвы, Польши и других стран. Однако траурные мероприятия в Карелии в который уже раз состоялись без участия руководства республики. Чиновникам на это сомнительное мероприятие ходить не велено. Характерно, что активная борьба с Сандармохом началась вскоре после начала российской агрессии против Украины и оккупации Крыма и Донбасса. Как сказала Ирина Флиге, «пять лет назад сегодняшняя власть посчитала, что память об этих людях не нужна, и они перестали сюда приезжать. Но мы — общества, и нам эта память нужна». Русских же и украинцев Сандармох связывает памятью об общих бедах и страданиях, связанных с коммунистическим прошлым. Единственный представитель карельских властей, приехавший в этом году в Сандармох, уполномоченный по правам человека в Карелии Александр Шарапов, сказал вроде бы правильные слова, но подчеркнуто разделил нынешнюю власть и ту, что расстреливала в Сандармохе: «В этой земле лежат люди разных национальностей и веры, социального положения и рода занятий. Все они о чем-то мечтали, хотели жить и работать, любить, растить детей. В этот скорбных день мы склоняем головы в память о жертвах чудовищной, ломавшей человеческие судьбы государственной машины тех трагических лет». И ни словом не упомянул о попытках властей в Москве заместить память о расстрелянных в урочище жертвах политического террора памятью о якобы расстрелянных в Сандармохе финнами в 1941—1944 годах пленных красноармейцах. Идея глубоко фальшивая и насквозь абсурдная. Поскольку урочище располагалось совсем рядом с линией фронта, возить туда пленных для расстрела было бессмысленно и опасно. Главное же, финны понятия не имели, что Сандармох — это место, выбранное НКВД для расстрелов.
Однако Российское военно-историческое общество, которое сейчас возглавляет бывший министр обороны и бывший глава Администрации президента России Сергей Иванов, с упорством, достойным лучшего применения, одну за другой посылает в Сандармох экспедиции, призванные обнаружить следы мнимых финских расстрелов. Разумеется, ничего не обнаруживают, потому что мемориальцы бдительно несут вахту и не дают «археологам в штатском» фальсифицировать находки. Вот для чего и понадобился арест Дмитриева — чтобы не мешал находить в Сандармохе то, чего там точно нет. Но подобную находку рано или поздно могут инсценировать, чтобы, по примеру польского мемориала в Катыни, поставить здесь памятник «расстрелянным красноармейцам» и заставить приезжающие делегации возлагать венки не только к поминальным крестам различных национальностей, но и к фальшивому олицетворению нынешней российской историко-мемориальной политики.
К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне было бы самое оно возвести такой с позволения сказать памятник. А заодно присудить реальный срок Юрию Алексеевичу. Так что защитникам Сандормаха и Дмитриева необходимо продолжать борьбу и быть начеку.
