То, чего больше всего боялись и чего надеялись избежать, произошло. Противостояние власти и оппозиции приобрело силовые формы. Оппозиция постоянно провоцировала власть на применение силы, поскольку, по мнению оппозиционных лидеров, первая же пролитая кровь усиливала бы их позиции: можно было бы обвинить власть в начале политических репрессий и прибавить к ряду эпитетов нынешнего, как они говорят, режима еще и «кровавый». Но почему, несмотря на известное заявление Президента, что он ни при каких обстоятельствах не пойдет на силовое разрешение конфликта, первой силу применила власть? Сначала когда милицейские подразделения были задействованы для ликвидации палаточного городка на Крещатике, потом при снятии студенческих палаток около памятника Кобзарю по указанию начальника по вопросам благоустройства города без судебного решения и, наконец, во время событий 9 марта.
Анализируя ход событий, приходишь к выводу, что попытки поиграть мускулами наблюдались с обеих сторон, причем каждая из них рассчитывала получить вследствие этого определенные преимущества. На что рассчитывала оппозиция, мы уже сказали, а определенные круги во власти также, кажется, были не против продемонстрировать силу. А возникновение беспорядков дало бы предлог к активным силовым действиям вплоть до введения чрезвычайного положения.
Определенное изумление вызвала реакция Президента вечером 1 марта после событий на Крещатике, когда Леонид Кучма фактически одобрил силовые действия власти. Это заявление настолько диссонировало с предыдущим о неприменении силы, что возникло предположение: Президента просто подставили. Забегая наперед, отметим, что оно укрепилось после заявления Президента в Закарпатьи 9 марта уже после стычки на углу Владимирской и бульвара Шевченко. Заявление, что никакого применения силы не было, прошло в выпусках новостей сразу же за кадрами, которые свидетельствовали об абсолютно противоположном: или Президента неверно информировали, или посоветовали высказаться именно в таком ключе — неизвестно. Как бы там ни было, но высказывания главы государства были восприняты определенными силами как своего рода карт-бланш, что потом нашло подтверждение в вечерних событиях в тот же день.
Действительно, поведение оппозиции приобретало все более провокационный характер. Оскорбления в адрес Президента, устроение театрализованных спектаклей с участием «народных трибуналов» должны были, по мнению оппозиции, вывести оппонентов из состояния равновесия. Но не понятно, почему, имея все основания привлечь организаторов таких акций к уголовной ответственности по факту оскорбления чести и достоинства Президента, власть медлила, а потом перешла к силовым действиям и, по существу, подыграла своим оппонентам. Неудивительно, что лидеры оппозиции, получив «подарок» в виде силовой ликвидации палаточного городка, предприняли шаг в ответ, заявив о попытке помешать возложению цветов Президентом к памятнику Тараса Шевченко в день рождения Кобзаря. Все это позволяет констатировать, что, к сожалению, обе стороны последовательно приближались к силовому противостоянию, что и произошло 9 марта.
Возвращаясь к тем событиям, поставим главный вопрос: почему после возложения цветов высшим руководством государства еще в течение часа милицейские посты не допускали людей к памятнику? Чем спровоцировали возмущение, которое, в конце концов, вылилось в стычку, поскольку у кое-кого из наших граждан очень болезненная реакция на безосновательное ограничение права свободного передвижения. Что случилось далее — хорошо известно, это и неудивительно, поскольку то, чего желали обе стороны, обязательно должно было осуществиться.
По меньшей мере изумление вызывают и вечерние события того дня. После столкновений около университета и на Банковой казалось, конфликт уже был исчерпан, во всяком случае оппозиционеры разошлись и собирались разъехаться по домам. Но разгром штаб-квартиры УНА- УНСО, задержание не только ее лидеров, но и всех, кто там пребывал в то время, «охота» на людей «от 18 до 25 лет», устроенная на Киевском железнодорожном вокзале около львовского поезда, вызывает еще один вопрос: зачем была продолжена «игра мускулов» и кто отдал соответствующий приказ? Тем более что задержали многих, непричастных к дневным событиям. Все это очень напоминало «милицейскую вендетту», то есть месть за пострадавших товарищей. Не хотелось бы думать, что это делалось ради дальнейшей эскалации конфликта или попытки доказать руководству страны крайнюю необходимость не только сохранения, но и наращивания численности силовых структур.
Интересно взглянуть и на поведение лидеров оппозиции. Симптоматично, но чем более приближающимися становились силовые действия, тем более эти лидеры отдалялись (в прямом значении этого слова) от рядовых участников акций. Где сейчас тот же товарищ Мороз, который фактически впервые и вывел людей на улицы, и ряд других «революционеров»? Что-то подобное уже было в январе 1905 года в Санкт-Петербурге, и чем оно закончилось — также известно.
А теперь самый главный вопрос: есть ли перспективы разрешения политического конфликта силовыми методами? По моему мнению, никаких ни у той, ни у другой из сторон. На определенный период власть может очистить улицы от протестующих, но причин конфликта это не устранит. Не будут содействовать этому ни силовые методы с обеих сторон, ни попытки не замечать конфликта и наличия оппозиции — со стороны власти, ни язык ультиматумов — со стороны оппозиции. В то же время наибыстрейшее начало диалога в рамках правового поля, объективный и всесторонний анализ как событий, которые уже произошли, так и причин, что к ним привели, — это тот путь, который позволит достигнуть взаимопонимания. Возможно, нужно расширить правовое поле, приняв ряд законов, которые бы позволили решить конфликт мирным путем, и это уже одна из тем будущих переговоров. Пока же складывается впечатление, что определенные круги во власти идут на поводу у «ястребов», которые провоцируют дальнейшую эскалацию нелепости. Наступило время осознать, что в нынешнее время нашему обществу как никогда нужны ум, взвешенность и сила аргументов, а не аргумент силы.
