Наша газета к социологии всегда относилась с большой ответственностью и осторожностью. А также с большим вниманием. Именно поэтому мы не могли не опубликовать статью директора Киевского международного института социологии Владимира Паниотто о взаимодействии социологов и СМИ (см. №215), хотя и не совсем были согласны. Собственно, начиналась статья с критики нашего издания — в одном из материалов в подзаголовок была вынесена некорректная цифра, в чем Владимир Ильич, кстати, видит и ошибку самих социологов. В целом статья была посвящена анализу другой статьи — очерку журналиста издания «Грані плюс» Валерия Зайцева. Сегодня мы предлагаем вниманию наших читателей мнение господина Зайцева и надеемся что полемика не прерастет в перебранку по сути и по форме.
Когда я писал очерк «Далекие горизонты Натальи Паниной» — о скончавшейся в августе замечательном социологе, — то, учитывая мемориальный характер публикации, по возможности старался избегать дискуссионных суждений. Мне и в голову не приходило, что небольшая статья о честном ученом и светлой, мужественной женщине («Грани плюс», № 32, 1—7 ноября, 2006 г.) может стать поводом для полемики.
Тем не менее, появившаяся в минувшую пятницу гневная отповедь генерального директора Киевского международного института социологии (КМИС) Владимира Паниотто («Невыносимая легкость журналистских суждений», «День», 08.12. 2006 г.) не стала неожиданностью. Дело в том, что месяцем ранее мне уже доводилось читать заметку того же автора под тем же названием, опубликованную на сайте КМИС. Поскольку темы затрагивались узко профессиональные, то комментарий к предъявленным обвинениям в мой адрес был размещен лишь в интернет-версии «Граней плюс» (20.11.2006, 01.50). Тем временем текст Паниотто с сайта КМИС тихо исчез, с тем, чтобы возродиться в газете «День» — в новой, дополненной редакции.
Профессор Паниотто относит меня к «наиболее стойким противникам социологии» и обвиняет в поверхностности, некомпетентности, а, паче всего, в том, что я выдаю свою точку зрения — поверхностную, некомпетентную и социолого-ненавистническую — за позицию Натальи Паниной. Все это можно было бы игнорировать. Лично мне достаточно одобрения и теплых слов о моем очерке, сказанных ближайшим соратником Натальи Викторовны — ее мужем Евгением Головахой, доктором социологии, заместителем директора института социологии НАН Украины. Тем не менее, статья Паниотто заслуживает самого серьезного внимания, поскольку отражает не только личные комплексы Владимира Ильича, но затрагивает также и серьезные проблемы отечественной социологии.
Должен сразу заявить, что не только не вхожу в «избранный» круг «стойких противников социологии», но и к самому профессору Паниотто отношусь без всякого предубеждения — в память о его славном прошлом серьезного ученого, которого уважала и ценила покойная Наталья Панина, а также, кстати, и такой авторитетный социолог, как Евгений Головаха. Но именно то, что под сомнением оказалась репутация мэтров уровня Паниотто, является свидетельством серьезности проблемы. Ведь не липовые директора виртуальных центров, а столпы социологической мысли собирали пресс-конференции и публично клеймили друг друга — кто, когда, кому и за что продавался. И до сих пор никто из участников конфликта слов своих назад не взял и публично перед коллегами — дескать, простите, оклеветал я вас! — не каялся. Возможно, в самой социологической среде инцидент считается исчерпанным, но это, к сожалению, отнюдь не означает, что общество получило внятные ответы на вопросы и подозрения, которые возникли задолго до кризиса 2004—2005 гг.
Паниотто обвиняет меня в том, что я осмелился усомниться в достоверности как результатов президентских выборов 1999 года, так и экзит-пола, эти результаты подтвердившего. Неведомый Владимиру Ильичу юмор ситуации заключается в том, что летом 1999 года я опубликовал статью, в которой предположил, что, поскольку Л.Кучме может не хватить фальсификационного «ресурса» для победы на выборах, то, возможно, губернаторы и не рискнут поэтому слишком усердствовать по части фальсификаций. За робкое предположение, что фальсификации могут быть не слишком значительными, на меня обрушилась критика прогрессивной прессы — в том числе и «Дня» — того самого «Дня», в котором ныне Владимир Паниотто честит меня уже за предположение, что в том самом 1999 году фальсификации вообще имели место. «Неужели В.Зайцев полагает, что реально победил П.Симоненко, но Кучме удалось сфальсифицировать результат»? — патетически вопрошает Паниотто. Честно говоря, — нет. Я так не полагаю. Я просто не знаю. И не думаю, что хоть кто-то способен дать однозначный ответ — будь-то тогдашний председатель Центризбиркома Михаил Рябец или даже сам Кучма — после всех фальсификационных накруток, особенно в туре ПЕРВОМ, — примененных для того, чтобы именно Петр Николаевич стал во втором туре спарринг-партнером Леонида Даниловича.
Владимир Ильич Паниотто не отрицает, что власти в принципе могут сфальсифицировать результаты выборов, но в его представлении, «речь идет о том, чтобы, используя компромат на разных руководителей, на председателей колхозов обязать их обеспечить нужный результат. Для такого обеспечения они организуют давление на избирателей, голосование под контролем и т.п., при этом люди реально голосуют за тех или иных кандидатов и данные экзит-пола совпадают с этим голосованием. Это не фальсификация при подсчете голосов, а фальсификация самой процедуры выборов, фальсификация волеизъявления народа».
По другому поводу, но как точно было сказано: «Вы, профессор, что-то нескладное придумали. Оно, может, и умно, но больно непонятно». То есть, вероятно, все эти манипуляции действительно использовались. Паниотто мог бы, помимо невинного «компромата», сказать еще и про «подвесить», и про «вырвать». Но бывают методы значительно более простые. И я не помню, чтобы кто-то опроверг хорошо информированную Юлию Мостовую, описавшую как НДП — тогдашняя «партия власти» — преодолевала 4%-й барьер на парламентских выборах 1998 года, «перераспределяя» полученные голоса «в одних областях от Аграрной партии к «Трудовой Украине», а в других — отбирая эти же голоса у «Трудовой Украины» в пользу НДП». («Зеркало недели», 4 — 10 апреля 1998 г.).
Выборы 1998 года — это были первые выборы «эпохи Кучмы», и механизмы «перераспределения» быстро совершенствовались. В 2002 году даже лояльный в то время Кучме Виктор Ющенко на следующий день после парламентских выборов возмущенно выяснял, каким это чудом явка избирателей, зафиксированная к 20 часам 31 марта на уровне 64,78% к утру 1 апреля выросла до 74% (УП, 01.04.2002, 13.29). Но еще большее «чудо» — совпадение с объявленными Центризбиркомом итогами выборов результатов экзит-пола. Заметьте, — я даже не утверждаю, что ночной «рост явки» — свидетельство наглого вброса бюллетеней и беззастенчивых манипуляций с протоколами. Я лишь прошу объяснить — каким образом смогло совпасть это признанное Центризбиркомом дополнительное волеизъявление с результатами проводившегося при участии Паниотто национального экзит-пола? Ведь экзит-пол-то действительно завершился в 20.00 одновременно с официальным закрытием избирательных участков.
Интересно, что данный научный феномен вспомнил и сам Владимир Паниотто, полемизируя в 2005 году с Натальей Паниной: «во время парламентских выборов (2002 г. — В.З. ) результаты нашего экзит-пола отличались от результатов выборов менее, чем на 1,8% для 2-х партий и менее 0,7% для всех остальных партий, поэтому когда некоторые представители оппозиции стали утверждать, что выборы сфальсифицированы, социологи доказывали, что это не так.» (klub.fom.ru, В.Паниотто.Екзит-пол в Украине 2004 года: провал или успех?). Лично меня приводит в ужас предположение, что мэтры социологии создавали липовое алиби власти и играли роль бумажной ширмы для творимых на выборах беззаконий. И я буду счастлив, если приключившееся чудо кто-нибудь, наконец, объяснит. Но, по возможности, без отсылок к цыганской мудрости — «Не верь своим глазам, верь моей честности»!
С чем не могу согласиться категорически — это с многократно повторенным утверждением Паниотто, будто бы в своей статье я «так вплетаю в повествование» свои «суждения», что они «выглядят как мысли Натальи Паниной». К этому самому своему серьезному обвинению Владимир Ильич никаких доказательств не приводит. В моей статье их попросту нет. В отличие, кстати, от его собственного текста. «...если бы я не знал ее точки зрения от нее лично, то наверняка бы принял высказывания автора статьи за оценки Паниной», — утверждает Паниотто. Подобные пассажи, действительно, выглядят попыткой даже не «создать», а прямо-таки навязать представление о тождестве своей рефлексии с позицией Натальи Викторовны. Попыткой, скажем мягко, совершенно некорректной. Но я-то ничего подобного не делал! Я не нарушил ни одного из принятых правил цитирования, и понять, что в моей статье написано «от автора», а где — цитаты Натальи Паниной или изложение ее взглядов — способен обычный среднеуспевающий школьник, тем более — студент «Могилянки». Почему же задача оказывается непосильной для профессора этой авторитетной Национальной Академии? Ужели по той же причине, по которой царю Борису повсюду мерещились «мальчики кровавые в глазах»? И так же, как леди Макбет каждую ночь пыталась смыть с рук кровавые пятна, так и Владимир Паниотто до сих пор — уже через мою голову — надеется переспорить Наталью Панину в их прошлогодней дискуссии об экзит-поле 2004 года?
Ведь в изложении профессора Паниотто тезисы Паниной преображаются до неузнаваемости. Владимир Ильич утверждает: «Наталья не ставила под сомнение честность социологов, она исходила из презумпции невиновности и обвиняла участников экзит-пола в самонадеянности, неподготовленности к опросу, в самостоятельном выходе на экраны телевизоров... В своей статье она ищет методологические основания различий в данных разных центров».
На самом же деле Наталья Викторовна уже в первой, условно говоря, теоретической, части своего исследования жестко констатировала: «...деятельность электоральных агентов под влиянием прагматических интересов «живых людей» приобретает манипулятивную направленность... Под мистификацией в данном контексте понимается «намеренное введение кого-либо в заблуждение, обман» со стороны «посвященных». (klub.fom.ru, Н.Панина: Экзит-пол в Украине 2004 года: социология или политика.) При этом Панина в целом солидаризировалась с французским социологом П.Шампанем, изучавшим те же проблемы на материале выборов во Франции, и отмечающего сомнительную роль вышеупомянутых «агентов электорального процесса», к каковым он относит «политических журналистов, политологов, специалистов по опросам, специалистов по коммуникациям, которые — цитирует далее Панина — «каждый в своей манере, со своими собственными интересами и своими специфическими ставками более или менее прямо участвуют в политической игре. ...Господство этих агентов, имеющих притязания на наукообразность, которые прямо участвуют в политической игре, неизменно претендуя занимать нейтральную и объективную точку зрения на эту игру, представляет собой, разумеется, одну из самых важных преград для истинно научного анализа» (Выделено мной. — В.З. ).
Переходя к анализу непосредственно кризиса 2004 года, Наталья Панина не «искала методологические основания различий в данных разных центров», но, напротив, жестко выделила проблему политической ангажированности всех организаторов конкурировавших экзит-полов, в терминологии Паниной — «консорциума», «анти-консорциума» и «анти-анти-консорциума».
Панина пишет: «была ли здесь социология? Был ли мальчик? Была ли заинтересованность у кого-либо из участников в качестве социологической информации?». И, вопреки утверждениям Паниотто, отнюдь не ограничивается констатацией организационных несообразностей всех участвовавших в социологической битве структур и, в частности, «консорциума» (в который входил и КМИС г-на Паниотто). Она отмечает: «...если принимать во внимание, что качество информации, как видно из подготовки к опросу, мало кого интересовало из широкого круга участников действа «Экзит-полл в Украине-2004», поскольку главным результатом должен был быть выход на публичную политическую сцену, тогда расстановка сил становится более понятной.»
«Что касается группы «Анти-консорциум».., то здесь атрибуты агента электоральной сцены не скрывались с самого начала — с заявления, поданного в правление Социологической Ассоциации Украины о поддержке еще одного экзит-полла... — пишет далее Панина, и констатирует: — Во-первых, заявление было пропитано политическими нотками противопоставления «настоящего» «Украинского» экзит-полла другим, «не настоящим», «не Украинским». Во-вторых, к нему, также как и в работе Консорциума, не прилагалось описание проекта, предназначенное для серьезного обсуждения и профессиональной экспертизы».
Панина резюмирует: «Таким образом, еще до проведения экзит-поллов, складывалось впечатление, что все участники будто бы заранее знали предстоящие результаты опросов. И то, что они будут разные. И даже то, какие они будут.» И, оценивая результаты, полученные «Украинским экзит-полом» («Анти-консорциум»), констатирует: «Что можно сказать? Они не лучше (но и не хуже) результатов других центров. Разумеется, с точки зрения критериев надежности и валидности социологической информации. В политическом аспекте это, конечно же, разные результаты, но с одинаковой степенью социологической обоснованности».
Учитывая предварительный разбор, речь фактически идет об одинаковой степени необоснованности. На этом необходимо остановиться. Будучи не только кристально честным ученым, но и академически деликатным человеком, Наталья Викторовна нигде прямо не называет участников конкурирующих групп политически ангажированными фальсификаторами, непосредственно участвовавшими в чисто политическом процессе. Но Владимир Паниотто явно злоупотребляет этой деликатностью. Образно говоря, он ставит себя в положение существа, яростно отвергающего обвинение в разграблении огородов, поскольку слишком хорошо воспитанный оппонент не употребил слова «козел», но с дотошностью естествоиспытателя подробно описал повадки бородатого полорогого животного из отряда парнокопытных, крайне неравнодушного к капусте.
Невероятно жаль, что рамки газетной публикации не позволяют цитировать статью Паниной в большем объеме. Всем, кто действительно интересуется социологией как наукой, непременно стоит прочитать эту работу —«Экзит- пол в Украине 2004 года: социология или политика». Не только как пример безукоризненно проведенного исследования одной из скандальных загадок нашей недавней истории, но и как впечатляющее свидетельство того, что подлинно научный инструментарий вполне применим к разрешению подобных загадок. Если, разумеется, он находится в руках честного ученого.
Меня же можно упрекнуть только в том, что, говоря в посвященной Наталье Паниной статье о проблемах экзит-пола 2004 года, я излагал ее позицию, а не, скажем, точку зрения Владимира Паниотто на позицию Паниной. Тем не менее, я не собираюсь обвинять Владимира Ильича в заведомой лжи. Вполне допускаю, что за полтора года с той давней дискуссии он искренне убедил себя в том, что позиция Натальи Викторовны мало чем отличалась от его собственной.
Совершенно неадекватная реакция профессора Паниотто на мой очерк, по- моему, является признаком скорей обнадеживающим, вне зависимости от того, что им двигало: муки ли взбудораженной совести, или осознание того, что подмоченная репутация может обесцениваться в самом буквальном смысле. Если говорить о дальнейших перспективах украинской социологии, последнее, как мне кажется, было бы надежней.
