Ингул — река, в целом, скромная. Однако около села Ингульское (Устиновский район Кировоградской области) природа обустроила для нее такое причудливое каменное «ложе», что и вода, до сих пор спокойная, вдруг запрыгала-закружилась, как будто в танце. Место это знают как Монастырище, и не у меня первого она вызывает гордые ассоциации с английским Стоунхенджем. Громада скал действительно удивляет: они кажутся тщательно подогнанными друг к другу, как будто сложенными в определенном порядке. Учитывая масштабы Монастырища, трудно представить, что это какое-то рукотворное чудо.
— Но что это, в таком случае, за феномен? — спрашиваю у кандидата географических наук Андрея Домаранского.
— Кому-либо, кто хочет понять сущность того, что представляет собой скала, известная теперь как урочище «Монастырище», следует знать несколько важных моментов, связанных со строением и развитием нашей планеты в целом, — начинает объяснять Андрей. — Как известно, Земля являет собой сравнительно небольшое космическое тело, неоднородное как внешне, так и внутри. В самом центре планеты — чрезвычайно плотное, тяжелое и горячее железо-никелевое ядро. Вокруг него — густая и горячая мантия. Внешне — тонкая и холодная каменная кора. Эта кора, подобно человеческой коже, скрывает от человеческого глаза те бурные процессы, которые происходят в недрах. Однако, в отличие от кожи, земная кора не пластичная, а постоянное движение под ней мантийных масс разламывает ее на большие и меньшие куски. Так возникают тектонические разломы — своеобразные раны на теле планеты.
— Правильно ли я понял, что «тектонические разломы» — ключевые в ваших рассуждениях слова?
— Да. В момент формирования раны, о которых идет речь, «кровоточат» магмой, но впоследствии «заживают»: магма, очутившись на холоде земной поверхности, остывает и отвердевает. Так было когда-то и так есть теперь: где-то затягиваются (и становятся незаметными для неподготовленного глаза) старые раны, где-то возникают новые. Однако на этом их существование не завершается. Впоследствии они могут пережить еще много всего: затопление морскими водами, обтесывание ледниками, размывание водотоками, обдувание ветрами, разъедание химическими растворами, раскапывание техникой... В результате этих процессов твердая кора Земли где-то перекрывается песками, глинами, пылью и грунтами и прячется на глубине в сотни или даже тысячи метров; где-то — под воздействием тех же процессов — залегает совсем неглубоко и проявляется внешне в виде плоских каменистых поверхностей или скал.
— О ранах вы говорите так, как будто речь идет о каком-то живом существе...
— Потому что кора земли и в самом деле жива, она не является неизменной. С ней происходят сложные процессы. Фундаментом местности, которая называется Приингульем, является очень старая земная кора. Ее возраст — 3,2 — 2,6 миллиарда лет. Именно тогда образовались гнейсы и граниты, из которых она состоит. Впоследствии по ней пролегли многочисленные большие и меньшие разломы, а в трещины между ними проникла тягучая горячая магма. Одни куски коры вокруг немного проседали, другие — несколько вздымались. Впоследствии все они укрылись осадочными породами. Так сложился современный ландшафт Поингулья.
— Получается динамичная картина, даже очень...
— Идем дальше. На поднятых участках коры — разлогое междуречье с подсолнечными или пшеничными полями; здесь твердый фундамент спрятан под хрупкими песками-глинами на глубине 15—20 м. Куски земной коры, что в результате давнего разламывания просели, — сформировали сложную сеть протяжных понижений — долин рек и балок. Очевидно, скала в долине реки Ингул, названная Монастырищем, является либо обломком одного из блоков земной коры, образованных при ее разламывании; или же являет собой так называемую интрузию — затвердевшие магматические породы, которые когда-то проникли в трещины коры при ее разламывании. Будучи младшими, эти породы сохранили большую прочность по сравнению со смежными участками, в которые они вклинивались, а потому и выстояли доныне под давлением дальнейших природных стихий. Выстояли, однако абсолютную целостность не сохранили. Ежедневно нагреваясь и охлаждаясь в течение миллионов лет, самые прочные камни начнут трескаться (подобно тому, как трескаются со временем зубы от горячей и холодной еды). Растрескались архейско-протерозойские граниты и гнейсы. Так скала Монастырища приобрела вид, который напоминает строительную кладку. Обычные природные процессы не оставляют шансы на существование версии о рукотворном происхождении скалы.
Ну вот, имеем профессиональный комментарий. О «тектонических разломах» и «интрузии» я, конечно, запомнил. А дальше мы с Андреем начинаем сетовать на то, что Монастырище — труднодоступное место для туристов и просто любознательных. Попробуйте ехать сюда через Устиновку — замучитесь. Поэтому добираться придется по «знаменитой» в своей фата-морганности автотрассе Кропивницкий — Николаев (это тоже какая-то «интрузия», только уже современная!). С нее нужно повернуть около Николаевки на Степовку (родина Троцкого!) и Медвежью Балку, а затем, полями-полями вдоль посадок. Так и выедем на Ингульское. От Кропивницкого до него километров 80. Самое удивительное, что желающих преодолеть все эти трудности не так и мало. Сюда едут. Появляется свой наукообразный «фольклор»: мне приходилось слышать и читать, что на скалистом острове давным-давно было языческое капище... «Капище — это уже точно вещь рукотворная», — улыбается Андрей Домаранский. И добавляет: «А что Монастырище — потенциальная туристическая жемчужина, это правда. Стопроцентная».
