В концертном зале Центра известный пианист Евгений Громов исполнил «Семь слов Спасителя нашего Иисуса Христа, сказанных Им на кресте», — одно из центральных произведений Йозефа Гайдна (1787). Этот концерт совпал с открытием в том же помещении выставки цикла картин Матвея Вайсберга «Семь дней» (1999), построенного на библейской мифологии сотворения мира.
Полотна Вайсберга — это, прежде всего, мощная экспрессия цветов, от древней тьмы к свету в тот день, когда, согласно Книге Бытия, появился человек. Особенность цикла также в том, что в нем на каждой новой картине очерчиваются выполненные с графической выразительностью символы сотворения — знаки жизни и природы. Это сочетание иероглифичности и цвета производит без преувеличения ошеломляющее впечатление.
«Семь слов», представляющих собой цикл сонат на основе одноименной оратории, Громов соединил с контрастными интермедиями — короткими пьесами венгерского композитора Дьердя Куртага (род. 1926). Таким образом, духовное усилие Гайдна, меланхолическая острота Куртага, цвета и знаки Вайсберга создали уникальное целое.
После концерта «День» обратился за комментариями к обоим протагонистам вечера.
Евгений ГРОМОВ:
— Когда менеджер «Мастер-класса» Ирина Плехова предложила мне объединить открытие выставки Матвея Вайсберга с моим сольным концертом, на котором я был намерен исполнить премьеру клавирной версии легендарных «Семи слов Спасителя нашего Иисуса Христа, сказанных Им на кресте», эта идея сразу привлекла мое внимание. В глаза бросались прежде всего семь частей как основополагающая параллель построения обоих циклов (7 слов, 7 дней, 7 полотен, 7 сонат). Пространство помещения также входило в ощутимый резонанс с очень нетрадиционно используемым клавиром и переведенной на него музыкой. Картины словно отражали в себе гайдновское послание.
К тому же, просмотрев в день концерта несколько фотографий из репетиции накануне, я почувствовал возникновение дополнительного психологического и поэтического измерения между циклами, которое я решил уравновесить введением в программу нескольких миниатюр мемориального жанра (по сути, эпитафий) выдающегося венгерского композитора Дьердя Куртага в качестве интермедий между сонатами Гайдна. Несмотря на стилистические отличия и даже, в определенном смысле, антагонизм композиций двух авторов, возникло шаткое равновесие между общим и частным, вневременным и современным, классическим и экспериментальным.
Матвей ВАЙСБЕРГ:
— Особенно хорошо получается то, что не придумывается, что само собой складывается. У меня, к счастью, в жизни так бывает. Я это понял, когда узнал, что Громов здесь будет играть, когда вешал картины, а Евгений репетировал, а затем еще и настраивали рояль — это тоже было очень нужное и правильное действие — и особенно, когда оказалось, что в это пространство семь моих картин «садятся» железно. Кто же это мог знать? И еще — я не знал, когда планировал выставку, что Громов будет играть именно «Семь слов» Гайдна. А он, задумывая этот концерт, не знал, что будут экспонироваться именно «Семь дней». Бывают такие моменты, когда хочется думать, что мир устроен правильно. Мне кажется, что сегодня мы в этом убедились.
