Когда Кароль Войтыла появился в роли Папы в Ватикане, там начали изучать из уважения к нему польский язык. Кто-то перепутал слова и поинтересовался, как себя чувствует «пйосек» (вместо «папеж»). И Папа ответил — «гав-гав».
Папа сказал: «Молодое сердце призвано летать высоко». Поэтому восьмилетний Иванко стремглав бегает по коридору с возгласами: «Когда я, наконец, научусь летать?» Падает, набивает шишку и плачет: «Неужели я не научусь летать?»...
Моя 12-летняя дочка стремглав бежит по улице Стрыйской, где проезжал эскорт, и ждет, пока толпа на обочине рассосется, чтобы Папа ее увидел. Прибегает домой мокрая, посиневшая от холода и безгранично счастливая: «Он посмотрел в мою сторону и благословил». Теперь имею дома своего Ушинского. Только попробую прибегнуть к авторитарным методам воспитания, она напоминает: «Папа Римский, святой человек, побывал во Львове, а ты…»
Как-то во время трансляции событий я несколько часов просидела у телевизора (такого со мной почти не бывает — смотрю телепрограммы очень выборочно), а она прислонилась к плечу и заплакала: «Какое счастье, что Папа приехал, и мы вместе. У тебя же никогда времени нет, ты всегда говоришь: «Оставь меня в покое, я пишу в номер». И у меня от тех слов застрял соленый ком в горле.
Во время Литургии по Византийскому обряду я провела на ипподроме семь часов, а приезжие паломники — еще больше. Стоя месили болото, ибо от дождей почва совершенно раскисла. Солдаты одной из воинских частей срезали дерн в лесу и укрывали им поверхность ипподрома. Падали с ног от усталости, спали по несколько часов, поскольку — нужно. Никто не сетовал. Не все попали на ипподром, который вместил в тот день 1 миллион 250 тысяч паломников (если не больше), а остальные стояли на обочине дороги, чтобы хотя бы на мгновение увидеть Папу. Когда папамобиль проехал, одна женщина вздохнула и сказала с сожалением:
— Мы всю жизнь ожидали его, а он проехал за пять секунд, и все.
А другая ответила ей:
— Это — не все, это только начало.
В Стрыйском парке бабушка пасет коз у ограды и выглядывает Папу. Когда появились машины, просунула голову сквозь решетку. Три козы сделали то же самое…
Два месяца тому назад сосед, военнослужащий-прапорщик, провел авантюрную сделку за мой счет — пришлось обращаться к правоохранительным органам с ходатайством о защите чести и достоинстве. Парень перестал здороваться. Снимок Папы, который обнимал мусульманина, стрелявшего в него, растрогал меня до глубины души. Я первой поздоровалась с 22-летним прапорщиком, пригласила к себе в гости. Он шел с грозным видом на «разборки», а я, сама не понимаю почему, налила два бокала красного вина, пожелала добра и счастья ему, его семье. Гость оторопел, заулыбался, а с моей души куда и делось бремя…
«Сегодня существует сильное побуждение заменить настоящего Бога фальшивыми богами и порочными идеалами. Идолы — это материальные блага. Если через них ищем и их используем как средства и орудия для добра, то они нам помогают. Однако они никогда не должны занимать первого места в человеческом сердце, тем более молодом, которое призвано летать высоко, по направлению к лучшим и более достойным идеалам.
Имя Бога — это Отец, Любовь, Верность, Милосердие…»
Разве эти слова не способны разделить нашу жизнь на «до» и «после». Разве они не являются началом новой эры новых людей, у которых слово не расходится с делом?
Дождь падает, слово прорастает, — люди растут…
