Встреча на высшем уровне Президента страны и властительницы душ ее народа прошла не то чтобы в непринужденной, но безусловно дружеской атмосфере. Кокетливая попытка Бориса Ельцина померяться славой («я тоже боролся», «обо мне будут говорить: это тот, кто жил в эпоху Пугачевой») была воспринята Аллой Борисовной с великодушным признанием в Борисе Николаевиче родного отца («...Я же Борисовна!»), а в своем лице — награжденных за заслуги перед отечеством миллионов поклонников, сраженных однажды и навсегда ее превосходящими физические параметры голосом, темпераментом и волей. Несомненно представляющаяся многим российской Эдит Пиаф, она и впрямь, кроме множества скрытых цитат из баллад великой француженки, взвалила на себя бремя национальной легенды и национальной идеи, первой на постсоветском пространстве пройдя путь от хипстерского бунтарства к буржуазной респектабельности.
Пугачева — истинная наследница «оттепели» Никиты Хрущева (которому сегодня исполнилось бы почти 100), с его претензиями на глобальные свершения, используя на трибуне все средства, от «разоблачения культа личности» до башмака.
Она всегда сражалась с временем и судьбой. Как в античной трагедии — герой на фоне хора- толпы — она превратила свою жизнь в вызов серости, трусости, умеренности. Как прожила она 25 лет перед юбилеем, — знают все. Но что собирается делать она в предстоящую ей — дай Бог не одну еще — четверть века, — эта интрига держит в напряжении по-прежнему многих...
Быть может, поэтому своим нынешним юбилеем — столь кстати пришедшимся поводом для давно и очевидно заслуженного признания заслуг перед отечеством — она оказала самую большую и парадоксальную для себя услугу власти. Власти, которая сумела таким образом на излете собственной эпохи приобщиться к эпохе, которая не кончается...
