Умение ставить перед собой сложнейшие задачи, очевидно, отличает хороший театр от плохого. Плохой театр, конечно, может взять в постановку «Гамлет» или «Вишневый сад», но для него это сделать легко — потому что поставят как обычно, как привыкли, без вызова собственной бездарности. Впрочем бездарность потому и является таковой, что существует в крайне комфортных условиях.
В каждом своем новом спектакле Львовский театр имени Леся Курбаса бросает вызов самому себе. Вот и последний спектакль, показанный на сцене киевского ТЮЗа, стал таким испытанием: главреж Владимир Кучинский и его коллеги по труппе взяли в работу текст, с которым (не хочу никого обидеть, но все-таки) вряд ли бы справился какой-либо из киевских репертуарных театров: диалог Платона «Пир».
Трудность, прежде всего, в самой структуре текста. Философская беседа, пускай застольная, пересыпанная шутками и афоризмами, совершенно лишена динамики, свойственной даже самой громоздкой пьесе. По сути, это цепочка монологов, которые провозглашают по очереди участники пира. Ни ремарок, ни характеристик персонажей, ни пространственных примет. Конечно зрелищный потенциал есть, но очень глубоко спрятанный.
Кучинский и его актеры находят выход способом, который лучше всего удается этому театру, — превращая философский диспут в забаву (первая часть имеет подзаголовок «философская комедия», вторая — «плагиат Академической забавы»). Оба спектакля по «Пиру» — это беспрерывная игра, в которой ученые мужи, шаля и веселясь с юношеской энергией и непосредственностью, ищут ответы на важнейшие фундаментальные вопросы: кто такой Эрос, в чем его сила, соединяющая людей, в чем загадка любви, мудрости, как достичь гармонии между первой и второй — говорят и о многих других каждодневных, но неизменно важных вещах.
У каждой части этого феерического пира свое решение, свой облик. «Хвала Эросу» возносится в атмосфере настоящего пиршества, под музыку и танцы, с множеством вставных, фоновых пластических миниатюр в антураже условной роскоши — это как бы многофигурная древнегреческая фреска. «Silenus Alscibiadis» — более минималистичная, строгая, камерная, проходит в полностью условном, почти пустом пространстве. Если первая часть — как бы банкет мудрецов, то вторая — ближе к классу, в котором Сократ (Олег Стефан) дает свой бесценный урок о природе любви и сродненной с ней мудрости.
Познакомившись с этими спектаклями, понимаешь, что среди всех видов искусства время наиболее жестоко к театру. Многое в постановочных решениях выглядит, увы, архаичным, принадлежащим тому сценическому празднику 1990-х, в котором Театр имени Курбаса не имел себе равных. Пластические миниатюры, которые составляют своего рода «ритмический подклад» спектакля, кажутся досадно недотянутыми, подчас и вторичными. Не всегда удачная расстановка акцентов в сценографии, в движении исполнителей, появление фонограммной музыки (бич наших беспомощных академических театров-фабрик), чего ранее у Кучинского не наблюдалось, — все это явные и тревожные признаки если не кризиса, то дефицита идей точно.
К счастью, у курбасовцев есть свой, прочнейший фундамент, на котором они смогут пережить многие невзгоды, и внешние, и внутренние: прекрасные, выученные, богато одаренные актеры. Именно сегодня еще раз подтверждается верность установки, изначально принятой театром, на взращивание своей актерской школы, на углубленное, по Гротовскому и Васильеву, раскрытие возможностей каждого исполнителя. Любые проколы обоих спектаклей с лихвой компенсируются великолепными актерскими работами, оригинально и талантливо прописанными рисунками их ролей. Экспрессивный трагикомический Олег Цьона (Аристофан в «Хвале»), пластичный и яркий Андрей Водичев (Федр), Олег Стефан, кажется, идеально подходящий на роль гениального простака Сократа, а также Марьяна Подоляк, Наталка Половинка и многие другие — они те, из-за кого львовскому театру самый злой критик готов простить все, любые огрехи.
Потому и хочется назвать новые спектакли курбасовцев — высокой, достойной древних, хвалой актеру.
