Недавно в издательстве «Смолоскип» издан альбом-монография «Галина Севрук» под авторством Богдана Мисюги. Об украинской истории и керамике — искусстве, которое стремится ее воспроизвести, «День» общался с художницей Галиной СЕВРУК.
Керамические картины Галины Севрук — это народные картины, то есть такие, что воссоздают и изображают страницы нашей истории и культуры. Однако сама художница себя знатоком народного искусства не считает, потому что только недавно начала его изучать. Она воспитывалась в непростое время. Мать мастерицы от революции сбежала в Узбекистан, там вышла замуж за архитектора Сильвестра Севрука. В Самарканде у них родились две дочери (Галина родилась в мае 1929-го года). Потом семья переехала в Харьков. Знаково то, что прадед пани Галины, известный архитектор Василий Григорович-Барский — один из основателей украинского архитектурного барокко (среди его творений — церковь Николы Набережного и беседка с фигурой Самсона на Подоле в Киеве).
Галина Севрук окончила Харьковский художественный институт. Потом работала в Художественном фонде: делала копии картин, наподобие «Ленин в своем кабинете». Но как-то художница Галина Зубченко привела ее в «Клуб творческой молодежи». А там — весь цвет тогдашней художественной и интеллектуальной жизни: Иван Свитлычный, Опанас Залываха, Алла Горская, Иван Дзюба... Тогда и у Севрук произошел творческий надлом: начала создавать объемные керамические картины. А тематика ее произведений — живые страницы нашей истории.
— Я начинала с древнеславянской мифологии. Мне всегда казалось странным, что мы знаем мифологию греков, инков, тибетцев, а вот своей не знаем. Я начала много читать. «Плач Ярославны» — моя первая мозаика. Сделала я ее, выучив почти наизусть «Слово о полку Игореве» — эту грандиозную метрику украинского народа. Затем была «Лісова пісня», созданная в мастерской одного из лучших украинских монументалистов Степана Кириченко. Ее сразу закупили для Музея Леси Украинки.
— Тогда и пришло понимание, что, невзирая на специализацию, живопись — это не совсем ваше?
— Нет, немного позже. Галина Зубченко предложила пойти на ее место в керамическую мастерскую Института художественных промыслов при Академии архитектуры. «Софийскую гончарню» возглавляла тогда Нина Федорова, которая в 1920-е училась в известном Межигорском керамическом техникуме. А его, в свою очередь, возглавлял бойчукист Василий Седляр. Я уже в институте задумывалась, почему мы изучаем историю и историю искусства любой другой страны, только не нашей. Здесь будто вообще выдающихся личностей не было. Уже позднее узнала, что в 1930-е годы арестовали и уничтожили целую плеяду украинских писателей, искусствоведов. А затем «добивали» уже самой политикой, которая высмеивала, унижала украинское, как «неполноценное». На моих глазах в Харькове каждый вечер в 1937—1938 годах проезжал по улицам «черный ворон» и забирал людей. Мои родители, закрывшись за черными шторами, каждый вечер ждали, что кого-то из них заберут.
Галина Севрук примкнула к шестидесятникам, сама выучила украинский язык и культуру. В 1968 году она подписала письмо в защиту репрессированных украинских интеллектуалов, за что была исключена из Союза художников. Художники, которых постигла такая же судьба, объединились и создали свои «передвижные школы». Это были такие себе «университеты на колесах» — вместе они объездили всю Украину, преподавали рисунок, устраивали выставки, читали лекции.
— Галина Сильвестровна, что из этого путешествия с «передвижными школами» в конце 1960-х вам наиболее запомнилось?
— Больше всего помню путешествия по Западной Украине: Каменец-Подольский, Хотин, Черновцы. Мне, «девочке с Востока», тогда открылся целый, до сих пор мало знакомый мир. Мы обменивались опытом, творили.
— Как вы работаете с историческим материалом?
— Я много читаю, работаю с архивами, общаюсь с историками, особое внимание я уделяю истории орнаментики. Например, произведение «Иван Мазепа». Здесь воссозданы исторические детали в костюме, семейный герб. Церкви вокруг образа Мазепы — это им же построенные храмы.
Сейчас я читаю «Холодный Яр» Юрия Горлис-Горского. Автор основательно работал с архивами. Очень надеюсь, что использую это в будущих работах.
Чем больше я нахожусь в украинском историческом поле, тем более четко понимаю: как и любое гармоничное произведение, наша история имеет композицию. Все здесь идет по спирали. Вот и в настоящее время — очередной виток, к сожалению, негативный.
— Без чего, по вашему мнению, искусство невозможно?
— Искусство невозможно без поэзии. Я долго и кропотливо работаю с материалом, темой. Все это должно вызреть во мне в поэтическом контексте. То есть — не просто декоративность: цветочки, девушки. А настоящая поэтическая глубина, зритель ее всегда почувствует.
Сегодня работы Галины Севрук хранятся в Музее истории Киева, Национальных музеях истории Украины и украинского искусства, музеях Гетманщины, Леси Украинки и Михаила Булгакова.
