Все люди делятся на тех, кто за режим, и на тех, кто против него. Чтобы быть врагом режима, вовсе не обязательно выступать против него. Достаточно не поддерживать режим, не заниматься созидательной деятельностью на его благо. В нашей политике мы руководствуемся суровым законом: «Кто не с нами — тот против нас».
28 октября греки всего мира отмечали национальный праздник — День «Охи». В этот день в 1940 году Греция ответила решительным «нет» (по-гречески «охи») на ультиматум Муссолини, требовавшего капитуляции Эллады, и начала борьбу против фашизма. На украинской земле греки также сражались с нацистами. В горах Южного Крыма под командованием Михаила Македонского действовал партизанский отряд. Подпольной группой в крымском селе Кисен-Артук руководил Константин Апостолиди. Греки-партизаны воевали и в Приазовье. В 1943 году много греков принимало участие в Мелитопольской операции, во время которой был освобожден Северный Крым и захвачен плацдарм на южном берегу Сиваша. Одним из конструкторов Т-34, признанного лучшей боевой машиной второй мировой войны, был грек Константин Челпан. Известный греческий поэт из Приазовья Леонтий Кирьяков принимал участие в боях за Украину, Румынию, Югославию, Венгрию и Австрию.
В День «Охи» греки вспоминают о тех, кто когда-либо погиб в борьбе за свободу своей страны и свободу совести каждого ее гражданина. Греки Украины вспоминают тех, кто погиб, сражаясь против фашизма, и тех, кто стал жертвами другого, не менее жестокого режима. Советская власть в маниакальном пылу преследования инакомыслящих, инакоговорящих, иностранных подданных и всех, чья национальность не соответствовала установленным нормам, не пощадила и греков. Во время репрессий 1937-38 годов только в Донецкой области погибли три с половиной тысячи греков, многие из которых были подданными Греческого королевства. В Мариупольской области расстреливали учителей новогреческого языка, линотипы и печатные машинки с греческим алфавитом топили в Черном море. 25 февраля 1938 года в Киеве расстреляли 29 греков. Сапожника Янниса Марангоса, объявленного шпионом Греческого королевства, обвинили в том, что он считал военные корабли на Днепре…
Греки, гонимые репрессиями турок или движимые желанием найти удачу за пределами родины, с давних пор оставались жить на юге Российской империи, в том числе и в Киеве. Потомки тех, кто приехал сюда несколько десятилетий назад и иммигранты в первом поколении — сапожники, виноградари, врачи, служащие… Все, кто приехал в Киев сам, хотели обязательно вернуться в Грецию. Но многие женились на киевлянках, рождались дети, которые взрослели, и греческий не был для них родным языком. Мечтал вернуться на родину и подданный Греческого королевства Яннис Марангос — один из двенадцати греков, работавших в киевской артели «Промвзуття». Его дочь Нити Ивановна вспоминает, как ходила в частный греческий детский сад на улице Пирогова, вспоминает его директрису Анну Петровну Подъясовскую. Через много лет, пытаясь узнать правду о судьбе своего отца и изучая архивные документы, Нити Ивановна узнала, что Подъясовская была библиотекарем Дома народов Востока, дело которого во многом сыграло роковую роль в жизни Янниса Марангоса и еще 28 киевских греков.
Дом народов Востока создали в Киеве, чтобы объединить кустарей греков, караимов, армян, сирийцев, татар в трудовые кооперативы, артели, колхозы в недолгое время так называемой политики «коренизации», которой советская власть хотела привлечь украинских рабочих и крестьян к социалистическому строительству. Директор ДНВ Юрьев самой общительной и интеллигентной называл греческую общину.
Еще одни центром греческой культуры в Киеве было консульство Греческого королевства. Находилось оно на Контрактовой площади, рядом с греческим монастырем святой Екатерины. В конце 1930-х годов и консульство, и монастырь были закрыты. Консул Врионидис и настоятель Анфилофий уехали в Грецию. Теперь греческим подданным, желавшим продлить свои паспорта, приходилось ездить в консульство Греции в Москве. Ездил в Москву и Иван Марангос. Позже, когда Дом народов Востока объявили «контрреволюционной организацией», НКВД утверждало, что в Москве Марангоса завербовал лично консул Анисас.
Ивана Марангоса арестовали ночью 17 декабря 1937 года. Дочь он велел не будить — сказал, что скоро вернется. Только в 1958 году прокуратура Киевского военного округа выдаст его жене Клавдии Ивановне свидетельство о посмертной реабилитации. Скупая тюремно-казенная формулировка ничего не скажет об истинной причине смерти — «умер во время войны от атрофии печени». Лишь в 1990 дочь Марангоса вызовут в КГБ, отдадут документы отца, новое свидетельство о смерти и скажут правду: «он расстрелян».
Контрреволюционная деятельность Марангоса, объявленного греческим шпионом, по мнению следователей НКВД, заключалась в том, что он читал и незаконно распространял среди киевских греков «буржуазные афинские газеты, клеветнически описывающие советскую жизнь». А еще, утверждали в НКВД, Иван Марангос считал военные корабли на Днепре — семья жила на Подоле, неподалеку от Днепра.
В паспорте Клавдии Ивановны Марангос поставили отметку: «семья врага народа», и женщину с 9-летней девочкой выслали из Киева. Сначала им не разрешили поселиться у родственников в Василькове — слишком уже это близко от Киева, и Нити с мамой жили в Конотопе. Потом все- таки им позволили перебраться в Васильков.
После провозглашения независимости Украины, когда был рассекречен архив КГБ, Нити Ивановна разыскала в нем дело своего отца и еще 28 расстрелянных вместе с ним греков. Но можно почти наверняка сказать, что 29 — это далеко не все. Зимой 1937 — 38 исчезли многие знакомые Янниса Марангоса, но их дел Нити Ивановна в архиве КГБ не нашла. Неизвестна и судьба племянника Марангоса Василия Рениоса, жившего в Москве и арестованного в 1937. Нити Ивановне удалось узнать лишь, что его освободили десять лет спустя. В 1954, как гласит ответ от российских спецслужб, он «добровольно принял гражданство СССР и остался рабочим на «Норильском никеле».
Вместе с Яннисом Марангосом расстреляли Поликарпа Тамуриди — известного в Киеве врача-рентгенолога. Тамуриди учился на курсах повышения квалификации в Германии и, естественно, был объявлен НКВД немецким шпионом. А на Грецию, по мнению следователей, шпионили также директор столовой киевской табачной фабрики Анастас Варнидис, булочник столовой наркомсвязи Дмитрий Бердебес, заведующий овощным складом Николай Милон, режиссер эстрады Мильтиад Кунелаки, печник Леонид Каракоста. Их имена — на мемориальной доске, открытой в этом году Послом Греции в Украине Димитрисом Контумасом в киевской церкви Равноапостольной великой княгини Ольги. Создание мемориальной доски взяло на себя киевское общество греков «Энотита», которое возглавляет Дмитрий Липиридис. На доске также фамилии Георгулиса, Горести, Диакоса, Диловера, Донукиса, Эмирзиади, Эмпоропуло, Зулласа, Калогераса, Клеомитиса, Карибо, Корсавида, Козоглу, Кулумбиса, Космиди, Мурузи, Пентаки, Петриди, Папломатопуло, Франческо, Халариса, Какулиди.
Могилы греков — в печальноизвестной Быковне под Киевом, там же, где лежат останки замученных НКВД поляков, русских, украинцев, евреев. Греческие общества Киева просили столичные власти о разрешении на памятник. Несколько лет Нити Ивановна Марангос и другие члены киевского общества греков «Энотита» потратили на хождение по кабинетам чиновников. Тянувшее с ответом столичное Управление охраны памятников в конце концов заявило, что разрешения не даст. А то — греки свой памятник поставят, поляки — свой. Несколько монументов столичное Управление охраны памятников, очевидно, согласно видеть лишь на Майдане незалежности. В Быковне пообещали поставить стеллы с именами всех там похороненных, в алфавитном порядке и без указания национальности. Пока же родственникам расстрелянных греков рекомендовали располагать соснами Быковни и повесить на них таблички. Киевский городской совет еще 5 лет назад изготовил 40 бронзовых табличек с именами жертв репрессий, похороненных в Быковне. Но повесить их нельзя — украдут на цветные металлы. Так что пока в память расстрелянных греков на соснах Быковни — самодельные таблички. Родственники погибших меняют их после каждой снежной зимы.
