Разговор с известной писательницей состоялся перед началом гастролей в нашей столице Ивано-Франковского академического музыкально-драматичного театра. Спектакли «Солодка Даруся» и «Нация» по одноименным произведениям Марии Матиос поставил Ростислав Держипильский. Этот театральный диптих выдвинут на соискание Шевченковской премии. Впрочем, писательница вряд ли сейчас может сконцентрироваться только на творческой жизни. До сих пор не нашла логического решения ситуация с милицией, которая искала Марию Матиос, расспрашивала о ней, требуя «проверки» ее книги. «День» уже писал об этих странных событиях, а теперь вашему вниманию — новые факты и версии от самой писательницы.
— Есть ли новости в истории с «розыском Марии Матиос»?
— На днях я обратилась в милицию и сказала, что вот я есть, и меня можно не искать, но пока никакой реакции. А еще мне, наконец, удалось увидеть запрос депутата-коммуниста Петра Цибенко, в чем я только не обвиняюсь, даже в хулиганском мародерстве и надругательстве над могилой!
Я хочу это «дело» довести до логического завершения. А еще узнать: что это было? Что это за пинг-понг устроила Генпрокуратура с Министерством внутренних дел? Я хочу знать, о чем они собираются со мной говорить и зачем, сколько на это потрачено «человеко-часов», сколько на командировку во Львов киевской милиции потрачено, зачем общество отвлекают такими вещами, почему такие непрофессионалы работают в милиции и зачем Украине делать такое плохое лицо на мировой арене?
— Генпрокуратура как-то отреагировала на ваше письмо?
— Пшонка прокомментировал в СМИ, что он не давал никаких указаний, а лично со мной никто не разговаривал. Я подозреваю, что это «разбивание лба» идет из милицейского ведомства, к сожалению.
— Связана ли эта ситуация с конфликтом, который у вас возник с Борисом Олийныком? (Напомним, Мария Матиос судится по поводу увольнения с должности заместителя председателя Комитета по Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко, которое, как настаивает писательница, является незаконным.)
— С Борисом Олийныком личных конфликтов у меня нет, речь идет о незаконном увольнении с государственной службы. Дело находится в суде. И, конечно, эти вещи связаны, сегодня — суд, завтра — приход милиции в издательство. Это психологическое давление. Вопрос только в том, зачем так подставлять Президента и прикрываться его именем? Это все — работа тех, кого мы называем «окружением». Потому что я осмелилась сказать 9 марта, что уменьшение вознаграждения лауреатам Шевченковской премии — это подножка Президенту Украины, это беспрецедентный случай за 50 лет существования премии и просто провокация (а еще стоит вспомнить совет Анны Герман «всем писателям жить скромно, как Тарас Шевченко», который не укладывается ни в какие этические рамки; кстати, если бы кто-то поинтересовался прибылями писателей, то узнал бы, что абсолютное большинство из них живет на грани бедности). Словом, была публичная полемика, и она мне вот так откликнулась.
— Милицейские «поиски» продолжаются на фоне обысков супругов-писателей в Борисполе, других притеснений, разных двусмысленных заявлений властей предержащих...
— Идет отработка технологии — как будут реагировать известные люди, более известные, менее известные, но все-таки те, кто может формировать общественное мнение. Будут ли они молчать, как молчало руководство Музея Украинской Народной Республики о том, что его закрыли, или тут же обнародуют информацию о давлении либо о каких-то других безобразиях.
— И что вы советуете делать в подобных случаях?
Не молчать. Если человеку Бог дал голос, он должен им распоряжаться по назначению. Если ты ничего не украл, никого не убил, не чувствуешь за собой вину — не молчи!
