В Киевском музее русского искусства до 30 июня проходят мероприятия, посвященные Дням русской культуры. В музее, где собраны тысячи шедевров изобразительного искусства, кроме визуальных впечатлений, можно получить также слуховые, услышав музыку и поэзию. Именно так, в комплексе искусств, решили организаторы, во главе с директором музея Юрием Викуленко, осветить период 60—70-х годов прошлого века в проекте «Искусство андеграунда и нонконформизма».
Однако произведения изобразительного искусства отмеченного периода на выставке почему-то не представлены. Арт-фонд киевлянина Игоря Воронова предоставил из своей коллекции произведения русского художника Владимира Немухина, являвшегося в свое время участником «Бульдозерной выставки» 1974 года. Наверное, поколение родившихся позже даже не слышало об этом событии и о том, что произведения искусства «свободных художников», выставленные в парке, тогдашняя власть приказала уничтожить бульдозером! Это было во времена, когда наше искусство делилось на официальное и андеграундное, нонконформистское — выходившее за рамки официального искусства.
Андеграундное искусство создавалось как подпольное, которое обычно запрещалось выставлять публично. Нонконформистское, или неформальное искусство имело несколько более мягкие отношения с властью, ему посвящали свое свободное время художники, частично работавшие в сфере официального искусства. Тогда художнику приходилось выбирать — либо выполнять партийный заказ соцреализма и иметь неплохой материальный статус, либо творить свободно и выслушивать насмешки по поводу бездарности, «неправильного» творчества.
Ныне имена тех, кто имел смелость самостоятельно думать в тоталитарном государстве, постепенно становятся известными и прославленными. Нужно сказать, что сейчас, в период развитого арт-рынка, признание имеет высокий денежный эквивалент, то есть некоторые работы художников андеграунда не так просто добыть для экспозиции. Наверное, это одна из причин, по которой в отмеченной экспозиции не представлены работы таких корифеев, как И. Кабаков и другие прославленные россияне.
Творчество московского художника В. Немухина, который немало времени жил в Дюссельдорфе, начиналось в 50—60-х годах с экспериментов с абстрактным экспрессионизмом. Впоследствии он развил свою концепцию картины как предмета в противовес картине как изображению, а позже увлекся барельефностью, и это его привело к скульптуре, как это представлено на выставке. Немухин ввел в цветные композиции коллажирование «кусков реальности» и, начиная с конца 60-х положил начало серии «натюрмортов с картами», некоторые из них можно увидеть в экспозиции. Эта тема стала визитной карточкой автора и дала повод называть выставку «Метафора игры». Кроме того, Немухин коллажирует немало других вещей, к которым духовно тяготеет, — здесь цитаты из работ русского авангарда 20-х годов, работ В. Кандинского, супрематистов, фотографии В. Маяковского и тому подобное.
Впрочем, эта экспозиция не может дать общее представление о сущности андеграундного творчества как явления, ведь название проекта имело заявку на то, чтобы познакомить не с камерной выставкой, а с «Искусством андеграунда и нонконформизма 60—70-х годов».
На вопрос, почему не выставили хотя бы несколько произведений отмеченного периода, куратор проекта Евгений Карась ответил загадочно: «Так расположились звезды»...
Итак, под звездным небом Украины, а, точнее во дворе Музея русского искусства, рядом с окисленным от непогоды зеленоватым памятником забытому царю, художественный нонконформизм вспоминался преимущественно в живом обсуждении авангардной музыки, поэзии и кино. Синтетический образ непослушания, конфликтности с официозом продемонстрировал фильм со скандальной репутацией режиссера и художника Рустама Хамдамова «Анна Карамазофф», показанный в Каннах в 1991-м. Название его воссоздает образ русской культуры, перемешанный в головах тех иностранцев, которые что-то слышали об «Анне Карениной» Л. Толстого и «Братьях Карамазовых» Ф. Достоевского. Снятый в стиле немого кино, где пересекаются сны и реалии героини, с привлечением фрагментов уничтоженных в 70-е годы фильмов режиссера, основной сюжет, тем не менее, жизненно показателен. В 1949-м героиня (в исполнении французской актрисы Жанны Моро) возвращается в Ленинград после сталинских концлагерей. Она разыскивает человека, по чьему доносу была арестована, и вершит свою месть. Однако, поняв, как одно зло порождает другое, не видит иного выхода, кроме как уйти из жизни.
Многие художники советского периода подверглись репрессиям в той или иной форме, и в биографии каждого из представленных в проекте художников найдутся эмоционально похожие моменты. По замыслу куратора вернисажа, дух противостояния официозу лучше всего должна передать совокупность выразительных средств, среди которых едва ли не самое главное — слово. Подборка поэтических имен, задействованных в медиа-музыкальной композиции — это прославленные во всем мире поэты: лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский, Сергей Вакуленко, Александр Кушнер, харьковчанин Борис Чичибабин, русский и американский поэт Наум Коржавин, русский и чувашский поэт Геннадий Айги. Зрительный ассоциативный ряд удачно поддерживают видеоинсталляции известного украинского режиссера и фотохудожника Александра Дирдовского.
Музыкальную составляющую композиции прославляют имена таких русских композиторов: Альфред Шнитке, Галина Уствольская, Николай Каретников, Александр Кнайфель, Эдисон Денисов, София Губайдулина, Андрей Волконский. Фортепианную музыку этих авторов исполнил Евгений Громов, который сам разработал программу синтетических проектов, дав им названия «Черным по черному» и «Сад радости и печали». Эти программы можно послушать в Белой гостиной музея 19 и 20 июня.
Так в Музее русского искусства, где обычно рассматривают художественные произведения древности, произошло значительное событие, акцентирующее внимание на неканонизированном, нонконформистском искусстве. Не секрет, что андеграундное искусство времен тоталитаризма в нашей стране хотя и не запрещено, но остается неизученным и малоизвестным широкому зрителю, а кандидатскую диссертацию легче защитить на какую-либо этнографическую тему, чем по андеграунду. Непризнанные специалистами произведения неохотно демонстрируют музеи, не желая брать на себя риск «омузеивания» неформалов. Есть специалисты, считающие их произведения скорее социальным, протестным явлением, нежели художественным, о чем зритель, не видя их, не может составить собственное мнения.
Однако и официальное искусство социалистического реализма также было социальным заказом советского государства, а интерес к нему широко поддерживается. Недавно зрители имели возможность ознакомиться с произведениями соцреализма всех бывших пятнадцати республик в проектах Киевского музея русского искусства, с теми огромными картинами, которые в свое время одобряли советские выставкомы. Да, это наша история, но до сих пор белыми пятнами в ней остаются небольшие (обычно неформалам не хватало места для работы) шедевры украинского нонконформистского изобразительного искусства. Они ждут своих исследователей и зрителей, ожидают, находясь в квартирных коллекциях, пока государственные и частные музеи откроют для них двери.
