Это впервые за годы нашей независимости новая украинская опера ставится «всерьез и надолго». А за последних сто лет она произвела сенсацию в широких и далеких от музыки кругах, получив благословение Папы Римского. Составные успеха как составные рекламы: профессиональная «раскрутка» задолго до выхода в свет самого продукта, недомолвки, сплетни и разговоры кругом, небудничная приуроченность (сначала — к Большому юбилею 2000 года, а когда не успели — к приезду Святейшeго Отца). Дни премьеры не случайно совпали со временем эпохального визита: во Львове поговаривали, что Иоанн Павел II даже посетит спектакль благословенного им произведения. И хотя ни на одном из папских маршрутов Львовского оперного театра не было обозначено, по дороге на Сыхив знаменитый «папамобиль» действительно остановился на проспекте Свободы. Собранное перед театром оперное руководство (в том числе и автор — композитор Мирослав Скорик, который в тот вечер дирижировал своим произведением) получили-таки папское благословение и медали. В то время все, кто не принимал непосредственного участия во встрече Папы с молодежью, прикипели в ожидании к экранам телевизоров. Один из каналов вот-вот должен был начать трансляцию встречи, а передачи другого неоднократно прерывались рекламой «оперы тысячелетия». И так, после длинных путешествий, «Мойсей» находит свой путь к зрителю.
Иван Франко не раз питал украинскую оперу своими произведениями, но к знаковой поэме, которая, казалось, аккумулировала в себе всю Франковую философию и символику, обращаться было особенно тяжело. Ведь ожидалось не просто озвучение отдельных строк и строф, выбранных либреттистом — львовским поэтом Богданом Стельмахом, а собственное воплощение тех междурядных символов, знаков, аллюзий... С другой стороны, явно преувеличивали те, кто надеялся увидеть на сцене творениe, конгениальное Франковому, то есть сплошь перетканое сентенциями и умствованиями, и еще и переусложненное модерным музыкальным языком. Ведь опера — это, в первую очередь, зрелище, действие, доступное широким массам с различным уровнем музыкальной и общей образованности, различной шкалой IQ. Такой была она по происхождению и истории своего существования, такой, в конечном счете, и должна оставаться. Один из наиболее известных украинских композиторов современности Мирослав Скорик к тому же еще и хороший музыковед, бесспорно, досконально учел все линии расцвета и спада оперного жанра за четыреста лет существования. Ибо «Мойсей» — это первая опера шестидесятидвухлетнего композитора, а, следовательно, произведение зрелое, выверенное, возможно — выстраданое.
Скорик, собственно, и избрал метод «красивого и доступного», такой излюбленный самыми популярными его предшественниками на поприще оперного жанра. В начале ХХI века в опере опять зазвучали мелодии, которые легко запоминаются: своеобразный сплав позднеромантических интонаций, узнаваемых ориентальных мотивов, неповторимой украинской песенности и даже отзвуков бродвейского мюзикла. Здесь есть все то, чему учат учебники музыкальной школы: интродукции и лейтмотивы, арии и любовные дуэты, хоры и балет. Однако это, по-видимому, не вторичные эрзацы, а обычное соответствие «законам жанра». Хоровой пролог и эпилог сопровождают, так сказать, «образ автора» — Поэт также является действующим лицом в спектакле; прозрачный детский хор-антифон и много других хоровых сцен просто необходимы — ведь это опера «о народе» в самом не банальном значении этого слова. Именно это можно сказать и о балете — сцену оргии в конце первого действия спасают исключительно захватывающие своей экстатичностью танцы в постановке известного львовского балетмейстера Сергея Наенка. И музыке, и исполнителям обязаны своей выразительностью также некоторые другие номера — любовный дуэт в начале действия (солисты: Светлана Мамчур и Олег Лихач), притча Мойсея о дереве (Александр Громыш). По-видимому, так же будут восприниматься они и в «цифровом варианте»: два СD было разкрекламировано еще до визита Папы Римского Иоанна Павла II. В данном случае запись обогнала постановку и... правильно сделала.
О том, что опера — это действо, это произведение для сцены, хорошо помнил автор, но иногда выпускал из внимания режиссер Збигнева Хшановский. В результате присутствующие в зале могли наслаждаться музыкой с закрытыми глазами иногда до 15-20 минут: на сцене за то время мало что менялось. Массы народа (читай — хора) во время пения нервно топтались на одном месте, неубедительно делая вид «добрых» или «злых». Мойсей в течение своего выхода также почти не оставлял излюбленных центровых позиций. Поэтому такой облегченной казалась сцена оргии или появление змей и другой нечисти во втором действии.
Но, во всяком случае, премьерными днями компакт-диск имел еще одно свое существенное, хотя и прозаичное преимущество: его стоимость в обычном (не коллекционном варианте) была ниже любого билета на представление, который стоил от 50 до 250 гривен. Такие суммы, неслыханные для львовян, отучили также большинство паломников из соседних государств. В результате премьера происходила в полупустом зале, при приглушенных рукоплесканиях и реденьких букетиках. Остается утешать себя тем, что «Мойсей» отныне надолго войдет в репертуар театра и в ближайшее время пригласит всех желающих на еще одну — действительно народную премьеру.
