Сальери не отравил Моцарта

Ревматическая лихорадка — болезнь редкая в наши дни, но
носившая в восемнадцатом веке характер эпидемии. Все симптомы, описанные
близкими композитора и мемуаристами, свидетельствуют именно о таком диагнозе.
Возглавлявшая исследовательскую группу Фэйт Фицжеральд последовательно
исключила болезни печени, тиф и возможное отравление. Даже история о том,
как Моцарт приказал выпустить свою любимую канарейку, потому что его вдруг
стало раздражать ее пение, легла в концепцию.

— Раздражительность, — замечает госпожа Фицжеральд, — классический
признак ревматической лихорадки.

Итак, Антонио Сальери признан невиновным, а версия с отравлением,
«получившая, по словам агентства Reuters, широкую известность благодаря
мюзиклу «Амадей», впоследствии экранизированному Милошем Форманом», признана
неверной.

Любители музыки и литературы одной шестой части суши знали
об этой версии задолго до фильма Формана. Вопрос о совместимости гения
и злодейства оказался в русской культуре неразрывно связан с именами Моцарта
и Сальери. И надо сказать, что вопреки антиисторической концепции пьесы,
пушкинский Сальери оказался прав в одном: «Все говорят: нет правды на земле,
но правды нет и выше» — даже после смерти талантливый композитор и друг
Бомарше оказался не просто отодвинут в тень великого современника, но еще
и ославлен как убийца. Сальери был принесен в жертву красивой сказке о
гение и злодее, о беспечности и коварстве, об особенной смерти, которая
суждена особенным людям, отмечают Vesti.Ru (http://www.vesti.ru).

Между тем, нет нужды в лишних домыслах: смерть каждого
из нас — будь он Моцартом или «простым обывателем» — будет особенной. Даже
если причиной ее послужит не отравление, а тривиальная лихорадка.