Современный французский писатель Эрик-Эммануил Шмитт написал роман «Оскар и Розовая Дама» о десятилетнем мальчике, который умирает от лейкемии. Сегодня взгляд на жизнь с позиции смерти, как высшей точки — видимо, единственно верная возможность достучаться до равнодушных сердец... Мы все постоянно куда-то торопимся, и эта спешка — далеко не всегда осознанный выбор. Скорее — броуновское движение в безумном ритме, успевай только быстро перебирать ногами и время тебя понесет. Мы пропускаем мимо очень многое. Самые главные вещи в нашей жизни происходят почти незаметно. Кажется, едва ли что-то может остановить и заставить на мгновение задуматься. Сегодня, благодаря mass media, мы научились спокойно относиться даже к общечеловеческим трагедиям, если они не касаются непосредственно нас. Беслан, Скнылив, американские теракты... Равнодушие и абсолютное внутреннее спокойствие, чтобы ни происходило, — это симптомы душевного разложения. И только смерть, когда с ней сталкиваешься лицом к лицу, выводит из этого оцепенения. Почти всегда — поздно.
Странное совпадение, а быть может и несовпадение, что в двухлетнем от роду Театре «Ателье 16» уже есть спектакль о смерти ребенка — «Яйцо лошади» Роже Витрака. Два французских автора, с разницей в 80 лет, коснулись одной страшной и, несомненно, волнующей темы, выстроив своеобразный мост из ХХ века в ХХI. Хотя, на мой взгляд, история, рассказанная Э.Э. Шмиттом более светла — этому способствуют христианские мотивы.
...За белой шторкой угадываются слабые контуры новогодней елки — слегка размытые, словно акварельные, в мерцании разноцветных лампочек — символ надежды. Шторка эта явно больничная: такие узнаешь сразу, чудится, будто они пропитаны запахом лекарств и ощущением печали. Очень худой мальчонка с торчащими ребрами в повторяющем кожу обтягивающем серебристом комбинезоне и с лысой головой как-то странно похож одновременно на инопланетянина и на маленького принца. Но в щуплом больном тельце живет огромная любовь, вера и смелость. «Вглядись в лицо Бога на кресте: он испытывает муки физические, но не моральные, потому что верит. И сразу гвозди уже не так ужасны. Вот преимущества веры».
Эту постановку следовало бы назвать моноспектаклем. В нем играет одна актриса — Алла Даруга. Тем не менее, моноспектаклем его не назовешь, ведь на сцене постоянно присутствуют, как минимум, два персонажа: мальчик Оскар и его Розовая Дама — бабушка Роза, женщина, которая поддерживает и понимает малыша лучше, чем его собственные родители. Как это происходит? Мы видим Розовую Даму глазами мальчика, сквозь его восприятие: чуть заметный переход интонации, взгляда, позы и перед нами появляется бабушка Роза. Процесс перевоплощения практически не заметен, но результат ошеломляет. Он вне плоскости материальной, это процесс внутренний, духовный — пресловутая сценическая метафизика, которая подобна чуду.
Оскару отмерено всего 12 дней. Но за эти дни он проживает 120 лет. Розовая Дама рассказывает мальчику легенду о 12 пророческих днях: «Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой в это сыграли. То есть, скорее, ты. Начиная с сегодняшнего дня, ты будешь наблюдать за каждым днем, представив себе, что один день идет за десять лет». Взросление как игра и взросление как способ прожить свою жизнь полноценно за какие-то считанные дни... Оскар играет, нет, живет самозабвенно, вдруг открывая те истины, для понимания которых иногда мало целой жизни. Мальчик умер, но умер счастливым, умер «прожив» целую жизнь.
В финале на сцене появляется Розовая Дама (почему-то женщина-вамп с китайским розовым зонтиком в руках, в которой трудно признать актрису Аллу Даругу). Честно говоря, дело было вовсе не в черном парике, гриме и одежде. Эта Розовая Дама была «навязчиво реальной», ничуть не похожей на ту, которая так помогала мальчику в его последние дни... После спектакля сами собой всплывают слова классика о том, что нет ничего дороже слезы ребенка.
