Киевское издательство «Факт» выпускает книжную серию «Текст+контекст» всего лишь немногим более года. Именно концом 2001-го датирована книга «Здолав півшляху життя земного...: «Божественна комедія» Данте та її українське відлуння», составленная Максимом Стрихой, от которой «Текст + контекст» и ведет свое начало. На сегодня серия «Факта» насчитывает уже семь книг, к которым в ближайшем времени присоединятся еще три, поэтому даже беглый обзор каждой из них занял бы немало газетной площади. Но наша цель вовсе не обзор, скорее — попытка осмыслить феномен издательской «серии», такой обычный в незабываемые советские времена и такой редкий сегодня. (Хотя — почему редкий? — вопит обогащенное знанием быта сознание. А карманные любовные и приключенческие романы, которыми зачитываются пассажиры киевского метро? Хотя к ним, кажется, начатая «Фактом» серия не имеет никакого отношения. Тогда — к чему она отношение имеет?)
Главный редактор «Факта» Леонид Финкельштейн утверждает, что серия рассчитана отнюдь не на высоколобого, «продвинутого» или еще каким-то образом неординарного читателя, а на читателя обычного, рядового, простого. На читателя, который всего лишь стремится выполнять свою функцию, то бишь — читать. Он знает (возможно, иногда — только догадывается) о существовании нормальной, удобоваримой украинской литературы, а также качественных украинских переводов произведений классических, и он готов эту литературу, пардон, потреблять. Дело за малым — подать ему такую литературу, должным образом изданную. Именно в этом, насколько можно понять, и заключается задача, поставленная перед собой издательством во время реализации проекта.
«Текст+контекст» — серия, а это означает однотипность (ни в коем случае не однообразие!) в оформлении, в общей направленности, «генеральной линии», как это до недавнего времени было принято называть. Собственно, в самом названии серии и заложена эта генеральная линия. А на уровне читателя-потребителя здесь к простому желанию прочитать, ознакомиться с текстом добавляется еще и страсть коллекционера — собрать все издания с этой маркой. Или хотя бы попробовать. Вспоминаются сероватые шеренги корешков серии «ЖЗЛ», которые в приснопамятные советские времена украшали книжные полки многих семей, претендовавших на интеллигентность. «Текст+контекст» еще, конечно, не достиг тех измерений, но попытка предпринимается, и это уже показательно.
Книги серии «Факта» можно распределить несколькими различными способами. Самый простой — по именам составителей, их не так много, и концептуально это будет разделение по крайней мере объективное. Первая, уже упомянутая выше, книга, составленная Максимом Стрихой. «„Божественна комедія» Данте та її українське відлуння» — так отмечается в подзаголовке. Именно «відлуння» является довольно точным определением и для большинства других изданий серии «Текст+контекст». «Відлуння», круги на воде от того или иного произведения — вот главная изюминка серии. М. Стриха обрамил свой перевод «Пекла» сопроводительными статьями собственного авторства.
Вторую часть книги, озаглавленную «Хто не знає, Данте, твого горювання», составили стихотворения украинских поэтов на «дантовскую» тематику — от Шевченковского «Іржавця», сонетов и пролога к «Мойсею» И. Франко и до стихотворений нынешних авторов. Последняя — на сегодня — книга серии, одна из тех трех, которые вот-вот должны увидеть свет, также составлена М. Стрихой. Она носит название «Улюблені англійські вірші та навколо них» и вмещает на своих страницах стихотворения Кристофера Марло, В. Уордсворта, А. Суинберна, О. Уайлда, Р. Л. Стивенсона, Р. Киплинга, других «звездных» имен поэзии туманного Альбиона.
Кроме М. Стрихи по несколько книг в этой серии составили (сначала — леди) профессор Национального университета «Киево-Могилянская академия» Вера Агеева — «Їм промовляти душа моя буде: «Лісова пісня» Лесі Українки та її інтерпретації», «Три долі: Марко Вовчок в українській, російській та французькій літературі), «Дон Жуан у світовому контексті» и «Проза про життя інших: Юрій Косач: тексти, інтерпретації, коментарі»). Эта последняя, так же, как и «Улюблені англійські вірші», уже готовится к выходу в свет.
Профессор Национального университета «Киево-Могилянская академия» Владимир Панченко — составитель двух книг серии — «Патетичний фрегат» и «Дзеркало». В «Патетичному фрегаті» известно-неизвестный «кинематографический» роман Юрия Яновского «Майстер корабля» подан в обрамлении материалов, проясняющих и углубляющих текст произведения. В «Дзеркалі» на примере драматической поэмы Л. Украинки «Оргія» и романа В. Винниченко «Хочу!» прослеживается проблема перехода (или неперехода) художника из одной культуры в другую — из греческой в латинскую, из украинской в российскую. Проблема, актуальная и век назад, когда писались оба произведения, и, к сожалению, сегодня также.
Поэтесса Людмила Таран составила антологию «Жінка як текст», в которую вошли произведения Е. Андиевской, О. Забужко, С. Павлычко, и которая, кроме бесспорной художественной ценности, имеет еще и ценность, так сказать, идеологическую: книга эта просто обречена стать настольным ежедневным чтением украинских сторонниц и сторонников течения феминизма. Среди книг, которые еще готовятся к изданию и скоро придут к читателю, есть также составленный Иваном Андрусяком сборник произведений двух украинских пантеистов — Владимира Свидзинского и Максима Рыльского — «Мандрівник і риболов».
Упомянутый выше В. Панченко подготовил книгу «Капрійські сюжети» — на острове Капри в свое время побывал не только вождь мировой революции, но также и М. Коцюбинский, В. Винниченко, М. Горький и другие литераторы. И та тогдашняя Анталия или Хургада нашла свое отражение в изящной словесности, что и ставит своей целью продемонстрировать составитель книжки.
Но не только именами составителей объединены эти издания. Потому что содержательно соприкасающимися выглядят, например, книги «Їм промовляти душа моя буде...» и только что упомянутая «Мандрівник і риболов». Перекликаются также «Жінка як текст» с «Трьома долями», да и с «Дон Жуаном». В свою очередь «Образ Дон Жуана...» заканчивается рассказом Юрия Косача «Останнє втілення командора», от которого в свою очередь легко перекидывается мостик к «Прозі про життя інших». Таких диагональных и сквозных переплетений в общем полотне издательской серии можно найти значительно больше, но это уже, по-видимому, — задача для любознательного читателя. И также это, как всякая идея, перерастающая саму себя, — доказательство успешности концепции, удачности замысла издательства.
Но несмотря на все вышесказанное, книги, составляющие серию, — разные. (Скорее даже не «несмотря», этот вывод является подтверждением всего вышесказанного.) Разные они по тематике, разные по объему, по пропорциональному соотношению художественного и комментативного текстов. Но это прежде всего разница «большего или меньшего успеха», при этом наличие самого «успеха», успешности изданий не подвергается ни малейшему сомнению. И дело даже не в присутствии этих книг на полках книжных магазинов — дело в неординарности, необыкновенности самого проекта. В этом случае издательство «Факт» действительно идет еще не проторенным путем.
Отбор произведений, которые вошли в серию и будут продолжать ее, на сегодня все же ограничен почти исключительно классикой (более ранней или более поздней, но — классикой). Хотя в рекламном анонсе «Факта» диапазон серии значится несколько шире: «...планируется выдавать как вершинные образцы мировой и украинской классики, так и самые интересные произведения современной литературы — те из них, которые уже получили собственный дискурс в литературоведении». Декларация интересная и многообещающая, потому что предусматривает наличие, расширение и даже просто создание того самого дискурса, с которым в современном литературоведении, честно говоря, не всегда складывается. Многочисленный цех исследователей изящной словесности сегодня по большей части желает приумножать уже наработанное, нежели создавать новое — ведь намного легче и безопаснее рассмотреть произведение, о котором уже немало написано именитыми литературоведами, нежели принимать во внимание новое, непроанализированное явление. Но оставим на совести ученых эту не весьма значительную проблему — имеем тот дискурс, который имеем, и им, тем, уже существующим, пользуются сотрудники «Факта», создавая свою серию.
Лично мне в названии серии импонирует не первая, и не вторая часть, — а «+», та попытка сочетания более читаемого с менее читаемым (либо с нечитаемым вообще), попытка расширить рамки литературного произведения, продемонстрировать мир вне него, причастный к произведению, нащупать места перекрестков, перетекания жизни в литературу и литературы в литературоведение, создание атома осмысления вокруг ядра книги.
