Фемистокл Вирста покинул родную Буковину в 1940 году, изучал искусство в школах Румынии, Югославии, Италии, упорно преодолевал разные границы, пробираясь на Запад, пока в 1950 году не оказался в Париже. В этом городе он живет уже 61 год... Это дало ему право в одном из писем к автору этих строк признаться: «Париж — мой хутор»... Нужно хорошо знать, любить, понимать Париж, чтобы приводить подобное сравнение. В Париже на время приезда Фемистокла уже жил, приехав из Бразилии, старший брат Аристид, хороший скрипач, а со временем и профессиональный коллекционер произведений искусства, антиквариата, музыкальных инструментов, активный библиофил, который был «на короткой ноге» со многими тогдашними букинистами.
Итак, Париж 1950 года... Фемистоклу исполнилось 27... Рожденное в годы войны французское искусство отличалось от того, каким оно выглядело в двадцатых и тридцатых годах. Вирста еще застал живым Бранкузи, который советовал ему: «Художник сам выбирает себе судьбу, и Вы будьте таким, закаленным». Пролетит парижское десятилетие, и к Фемистоклю пожалует из США Александр Архипенко.
— Вы национальный художник? — спросит его молодой Вирста.
— Я патриот Украины, — этот ответ прославленного скульптора он запомнит надолго, и когда приедет в Украину спустя многие годы, скажет: «Я французский мещанин, но я также украинец, я французский, но и украинский художник. Все художники Парижской школы ощущают свою причастность к double culture».
Во времена молодости Вирсты творили Эстев, Гишия, Пиньон, Тапи, Матье, наращивало свой темп предложение абстракции в творчестве художников, принимавших участие в знаменитом «Салоне Новой реальности» Эми Мега. Вирста имел возможность знакомиться с произведениями легендарного, уже незрячего Роже Бисьера в галерее Рене Друэн, в частности с его знаменитой картиной «Hommage а Angelico». Экспансии американской горячей экспрессии французы противопоставляли лирическую абстракцию, информель, живопись материи.
Фемистокл осознает, понимает, знает: как художник он родился здесь, в своем Париже, вырос из ветви послевоенной художественной генерации, когда в галереях Стадлера, Луи Каре, Дэне Рене, Рене Друэн, Колетт Аленди происходили эксперименты Мишеля Тапи, Пикабии, когда Христиан Зерво выпускал журнал ‘Cahiers d’art’, а Бернар Дориваль писал монографию «Этапы современной французской живописи». Все это не прошло мимо любознательного молодого Вирста, так же как произведения Жан-Поля Сартра или Симоне де Бувуар, Андре Жида, Альбера Камю, как книга «Голос молчания» бывшего легендарного полковника из Сопротивления Берже, а после войны первого министра информации Андре Мальро, как театры де Латины Луи Жуве или Жана-Луи Баро (откуда вышел Марсель Марсо).
Вирста прошел академическую школу de Beaux-Arts и не меньшую выучку получил в архитектуре. Теперь он должен выжить, потому рисует пейзажи в импрессионистическом стиле, с приближением к модному парижскому колоризму: возможно, на Сене кто-то захочет их приобрести, может быть, это будут первые франки, которые наконец помогут ему купить допотопный мотоцикл, а затем такой же ситроен (чтобы изучать любимую для его сердца Францию, рисовать натуру). Однако денег не хватает, и он предлагает свой талант владельцам архитектурного проектного бюро. Работа в архитектуре — это для него постоянная подработка. Но этого мало — и Вирста делает декорации для кинотеатров. Кроме того, он занят в Высшей школе искусства и техники.
Жить в Париже и заниматься здесь искусством — это в совокупности самоотверженность, искренность, творческая сила и настойчивость. Кто-то из критиков, позже писавших о Вирсте, процитирует для сравнения Вергилия: дух правит материей.
В Вирсте объединились живописец и скульптор. Он увлекался модерной пластикой и памятной еще с детства буковинской резьбой. Можно сказать, он был успешен в скульптуре малых форм из камня, гипса, металла, его скульптуры выставлялись и оседали в частных коллекциях парижан. Почти все они уравновешены легкой формой, с тяготением к удлиненной вертикали, предусматривали интеграцию с пространством, были радикальны в освещении заданной им темы «Валуны» (прообразы валунов, которые в детстве рассматривал на берегу Черемоша). Он с легкостью переносил натурные представления в нефигуративный контекст пластичных вкусов. Но всегда обеспокоено думал: этого ему слишком мало, чего-то не хватает. Поэтому активно брался за палитру и работал целыми днями. Также приходилось работать в стилистике колоризма, еще близки ему были вкусы экспрессионизма в портрете, еще испытывал он родственную связь с прошлой эпохой, скорее всего, с тридцатыми годами. Однако Париж, современный Монпарнас принадлежали ему («его вкусы, привычки, его интерес ведет к сердцу художественного Парижа: к Монпарнасу, где он обустраивает свою мастерскую», — со слов критика Е. Кигля к швейцарскому каталогу художника). Через десять лет пребывания в Париже Вирста полностью проникся мелодикой информеля, увлекся нефигуративным колоризмом, пришел к абстракции, поняв: должен заниматься только живописью, чувствовать себя независимым, свободным художником, который живет благодаря труду своих рук. В одном из писем к автору Вирста признается: «Вы знаете: в Париже я жил за счет искусства, ничем другим, кроме как занятием живописью, больше не занимался. А это у нас, насколько вам известно, нелегкое дело...».
Какие же духовные связи объединяют Вирсту с украинским художественным сообществом? В начале 50-х и на протяжении 80-х годов в Париже существовало мощное украинское общество: Михаил Андриенко, Василий Хмелюк, Олекса Грищенко, София Зарицкая с мужем Петром Омельченко, кавалер Почетного легиона, французский патриот, награжденный орденом за участие в борьбе с гитлеровцами, Николай Кричевский, Александр Савченко-Бильский, Анна Старицкая, Петр Гримм; приехали тогда сразу после войны в Париж Иванна Нижник-Винникив, Юрий Кульчицкий, которые по приглашению Розалии Винниченко перебрались через несколько лет в «Закуток» в Мужене, а также Анатоль Яблонский, Андрей Сологуб. Вирста тесно общался с Михаилом Андриенко, Василием Хмелюком, Олексой Грищенко, Николаем Кричевским, Софией Зарицкой, Андреем Сологубом. Кричевский был прославленным акварелистом, в Париже его знали, а Соня Зарицкая непременно присутствовала на осенних Салонах. Всегда приходил в гости Грищенко с женой. Хмелюк, который редко сходился со «своими украинцами», дружил с братьями Вирстами, которые охотно покупали его пейзажи, ню, цветы, натюрморты. «Я чувствовал себя свободно и легко в атмосфере парижской улицы и простодушной реакции парижан. Латинский квартал нес столько всеприсутствующего свободного творчества... И все это смешано с модной песней оперетты...». Под этими словами может подписаться Фемистокл Вирста: пятнадцать кварталов Парижа — на протяжении десятилетий это его родной дом.
Уже в 1950 году состоялась персональная выставка Вирсты в парижской галерее «Арт виван», через год — в известной галерее М. Бернхейма, затем — две выставки за год в «Арт виван» и «Вентадур». На стартовой позиции художественных новостей ежегодно парижская публика встречала эту новую фамилию — «Вирста».
Фемистокл чувствовал, что имеет поддержку для развития своего таланта, и его занятие живописью обретало рубиконы тогдашней критики, потому что, начиная с конца 50-х, работал и одновременно выставлялся как в Париже, так и в галереях Италии, Бельгии, Англии, Дании, Швейцарии, Испании, Голландии, а больше всего — Канады и США. В Японии, увлекшись методикой Жоржа Матье, перед телевизионными камерами в присутствии огромной толпы заинтересованных, на протяжении нескольких дней рисовал огромное полотно, которое сразу приобрели для галереи.
Художественный стиль, которого придерживался художник, раскрывал невиданную перспективу — она базировалась на свободе живописной лексики. Так продолжалось на протяжении десятилетия: сенсуалистично организованная пространственность формировала отношение между красками, легко стекавшими с кисти. Когда-то о Джакопо Басано говорили: «Любит краску». Это можно было сказать и о Фемистокле Вирсте.
Со временем на смену информелю пришел к Вирсте «аллегорический символизм». По словам приятеля Вирсты, философа Бруно Стена, с его помощью он проявляет свой внутренний мир, невиданная связь между лицами и вещами в отношениях с идеями. В толковании Вирсты они наполнены жизнью в ее универсальном измерении, это прикосновения к близкому, и в то же время бесконечно отдаленному, началу и концу. Так родились серии полотен «Знак и Слово» как письмо и чтение, художественный жест, а также «Мутации» как сила форм и красок, подталкивающих автора к рефлексии.
В свое время при активной поддержке Чрезвычайного и Полномочного Посла Украины во Франции Анатолия Зленко Вирста впервые организовал в парижской штаб-квартире ЮНЕСКО выставку украинской Парижской школы под названием «Взаимоперетекание», выпустил за счет собственных средств каталог. Это стоило ему нервов, бессонных ночей, ночного труда в типографии, переживаний. Но когда выставка состоялась, когда на вернисаже собрались дипломаты ЮНЕСКО, других стран, многочисленные художники, писатели, чтобы ознакомиться с этими неизвестными для публики полотнами, которые всегда находились в частных собраниях, нужно было видеть эту щедрую улыбку Фемистокла, его взгляд, почувствовать весомость и привкус его слов: «Я одновременно и французский, и украинский художник»! В такие вот дни, когда он с группой энтузиастов готовил неординарную выставку в стенах ЮНЕСКО, когда после этого создал вместе с женой Орысей и французскими коллегами художественную ассоциацию «Феникс» для налаживания сотрудничества между украинскими и французскими художниками, невольно появлялась мысль: Вирста — это не только стихийный художественный парижанин-одиночка, а общественно весомая личность, которой присущи патриотические порывы!
Знают ли Вирсту в Украине? В 1997 году, по приглашению автора этих строк, тогдашнего главы Национальной комиссии по вопросам возврата в Украину культурных ценностей, 70-летний маэстро приобрел фургон «Рено», запаковал 100 полотен и отправился с верной женой Орысей в далекие странствия по музеям Украины. Длилось путешествие художника больше года. Фемистокл Вирста награжден орденом «За заслуги» III степени, имеет звание почетного члена Национальной Академии искусств Украины, получил номинацию «Человек года». Как художник он — романтик. К футбольному чемпионату в Париже закупил майки с эмблемой украинского национального герба и соответствующими надписями для украинских фанов... Мы эти майки дарили парижанам и в Украине. Все его предшественники, дожившие до почтенного возраста (Боннар, Пикассо, Матисс), переехали жить на Ривьеру, где занимались творчеством, не порывая с корнями Парижа. Фемистокл творит на своей вилле неподалеку от Сан-Тропе, Ниццы. Все здесь замешено на создании double culture.
P.S. Автор родился и учился во Франции, переехал с родителями в Украину. Еще раз увидеть Париж ему было разрешено в 1991 г., когда в Сорбонне состоялась конференция, посвященная культуре казацкой эпохи.
