Этих испанцев знает весь мир: Педро Альмодовар заслужил статус живого классика кинорежиссуры, актер Антонио Бандерас умножает число поклонниц почти каждой своей новой ролью. Бандерас дебютировал именно в фильме Альмодовара «Лабиринт страстей» 29 лет назад, затем было еще несколько совместных работ. В фильме «Кожа, в которой я живу» (исп. La piel que habito, по мотивам бульварной повести ужасов «Тарантул» Тьерри Жонка) они вновь сошлись на съемочной площадке. Казалось бы, сейчас, когда они оба стали зрелыми мастерами, результат должен быть безупречным — но ожидаемого взаимного усиления талантов не произошло.
Бандерас играет пластического хирурга Роберто Ледгарда. Его жена погибла, его дочь психически нездорова, вдобавок на нее, как уверен Роберто, напал неизвестный насильник. Большая часть сюжета — история изощреннейшей мести.
Склонность к излишним сантиментам у Альмодовара в той или иной форме проявлялась всегда, другое дело, что она уравновешивалась со вкусом снятой эротикой, а также постмодернистской иронией, переходящей подчас в грубоватый юмор, в свою очередь напоминающий об околопанковской юности режиссера. На сей раз ирония обернулась эмоциональной дряблостью, эротика — гламуром, а фабула, в равной степени позволяющая сделать как черную комедию, так и патологический, извращенный триллер, осталась невостребованной. Смешные моменты есть вначале, затем нарастает ощущение энтропии, угасания первоначального импульса, вложенного в картину. Альмодовар просто сваливает события на конвейер сюжета, не особо заботясь об их отделке: досадно видеть у него столь прямолинейную постановку. А под конец кажется, что самому режиссеру наскучила история, которую он рассказывал почти два часа, и он пустил ее на самотек.
То же с визуальным рядом: автор «Женщин на грани нервного срыва» умеет создавать эффектную, яркую картинку — и там, где она становится частью игры со зрителем, это срабатывает, однако в «Коже...» игра не удается. Оттого видеоряд вызывает стойкие ассоциации, скорее, с модным женским журналом, нежели с футуристической трагикомедией, и уж коль скоро речь зашла о жанрах, то к финалу фильм деградирует до беспробудной мелодрамы.
Когда автор не уверен в себе — теряются и актеры. Бандерас привычно изображает рокового обольстителя, хотя его роль сумасшедшего профессора, этакого Франкенштейна напополам с Пигмалионом, требует совершенно иных красок. Елена Анайа — очень интересная актриса, словно рожденная для триллеров и фильмов нуар, но здесь ей остается функция прекрасного контрапункта к неповоротливой режиссуре.
Каждый кинематографист независимо от степени одаренности рано или поздно самоисчерпывается. Личный кризис Альмодовара длится уже давно, и выйти из него он мог бы, сменив кожу, то есть, освежив стиль, найдя новые интонации. Без этого он будет обречен выпускать на экран блестящие свидетельства своей усталости.
