Геннадий с юности занимался изобразительным искусством, но вне институтского контекста. Его образование можно назвать цеховым, подобным средневековому — Гутгарц обучался в мастерской киевского художника Евгения Мухоида. Своими учителями он также считает советского художника- диссидента Анатолия Зверева и безымянных авторов первобытных наскальных рисунков, которые изучает и копирует до сих пор.
Любовь к действу всегда была неизменным акцентом деятельности Гутгарца. Считая себя сейчас в первую очередь художником, он по-прежнему периодически устраивает всякие модные дискотеки и эффектные публичные вечеринки то в дорогих клубах, то в довольно неожиданных местах — Новый год в бассейне, к примеру. И в живописи его захватывает не столько результат, сколько процесс, действо, затея.
Представленная в «Блок-А» жизнеутверждающая графическая серия создана на старых чертежах. Тоскливая графика советских конструкторских бюро хулигански расцвечена цветными эротическими сценками. Нагой народец гутгарцевского художественного мира по-райски наивен, бесстыж и чист. Рядом — пастозные полотна, написанные открытыми цветами, без использования черной и белой красок — декоративно и радостно при всем формализме. И в этих формальных ходах, и в том, как оформляет Гутгарц свои произведения для частных коллекций — окружая своих минималистичных аборигенов громоздкими, им же раскрашенными, багетами — сквозит его увлеченность действием. Так что обращение художника к action painting — «живописи действия» — результат неизбежный.
Появившийся в 1940-х вид художественного высказывания, action painting — это процесс создания картины публично, в галерее, на вечеринке или перед телекамерами. «При этом кульминацией творческого акта является не столько сама картина, сколько процесс ее создания, — комментирует Геннадий. — Во время моих перфомансов у зрителя есть возможность оказаться внутри сюжета, тема которого — создание картины художником». Классиком «живописи действия» считают американского абстракциониста Джексона Поллока. Тысячи метров кинопленки зафиксировали для потомков сосредоточенные творческие акты угрюмого «каплеметателя». Практика публичного живописания периодически волнует и современных художников. Питерец Сергей Бугаев (Африка) сегодня всерьез пытается удивлять ею зрителей европейских выставок, замутняя непосредственность эксгибиционистского порыва наворачиванием вокруг него концепций. Действо Геннадия Гутгарца — более веселое и развлекательное. Благодаря этому происходящее вписывается в современный контекст не как культурологическая цитата, а как нечто живое.
Перфоманс Гутгарца напоминает программу пресыщенного банальным эротизмом ночного клуба, где заинтересованы в создании более рафинированной атмосферы. То, что во времена Элвиса Пресли было воплощением смелости эксперимента и символом социальной раскованности, нынче воспринимается немного наивным, но освященным принадлежностью к прогрессивной культуре зрелищем.
В искусстве Гутгарц чувственен и антропоцентричен и конечно в его перфомансе участвует обнаженная девушка. Под ностальгически-нахальную музыку The Shocking Blue малярной кистью художник щедро покрывает ее лицо и тело краской. Затем при помощи ассистента он приподнимает девушку и прислоняет ее к стоящему у стены холсту на подрамнике, на который перед тем наносил в такт музыке радостные краски. Отпечаток подвижницы искусства в летящей или бегущей позе, очень похожий на первобытный рисунок, дополняется несколькими взмахами кисти, и картина превращается из абстрактной в сюжетную. Перфоманс длится недолго, а настроение зрителей необъяснимо и гарантированно поднимается. Аплодисментами они провожают героическую девушку и приветствуют художника.
Упражнения Геннадия Гутгарца в action painting успешны у публики, что бы ни говорили о ретроспективной наивности этой художественной практики и авторского энтузиазма. Во времена сверххитрых технологий они напоминают нам, что «эксперты построили «Титаник», а дилетанты построили ковчег» (Хулио Мелара).
