Воистину, неистребима тяга киевлян к экзотическому культурному импорту. Стоит только объявить в месячном гастрольном репертуаре что- нибудь с таинственным, непривычным европейскому уху азиатским названием — и за аншлаг можно не беспокоиться.
Именно так обстояло дело с выступлением Ансамбля старинной японской музыки гагаку. Немаленький зал Национальной оперы был действительно набит битком: слухи о необычном японском театре, балующем око и слух зрителей небывалыми ритуалами, соединили в одной аудитории и интеллектуалов, и меломанов, и тех, кто вообще не имеет привычки посещать театры.
Представление разделилось на две части. В первой преобладала музыка, во второй — демонстрировали воинские ритуальные танцы. Кроме такого, двухактного деления, ничего более этот вечер с театром не объединяло. Программа выступления, величественно озаглавленная как «Мистерии Ямато», опять же, не имела ничего общего с мистериальным действием. Киевская аудитория наблюдала стандартный, хорошо костюмированный концерт японской музыки и танца — принципиально не отличимый от тех, которые возят по городам и весям многочисленные «ансамбли песни и пляски» своих стран. Конечно, такой фольклорный обмен можно только приветствовать, хотя, по большому счету, он стоит в том же ряду, что и магазины матрешек где-нибудь в Нью-Йорке, китайская столовая на улице Красноармейской или общедоступные лекции о философии индуизма в Житомире. Такая низовая культурная дипломатия не столько дает представление о той или иной стране, сколько просто помогает ощутить обывателю далеких земель, что есть где-то на планете и иные народы и цивилизации. При этом, конечно, никаких претензий на высокое искусство; ведь и выступавший в Опере ансамбль — сугубо самодеятельное образование, укомплектованное студентами университета города Тенри, которые отдаются ориенталистскому досугу в свободное от учебы время. Именно поэтому несколько удивляет весь тот дорогостоящий ажиотаж, что сопровождал гастроли любительского, по сути, коллектива. Еще большее недоумение вызывали и попытки придать этим гастролям характер пропагандистского религиозного тура — и в буклете, и в предконцертных речах настойчиво подчеркивалось, что город Тенри силен не только своим лингвистическим университетом, а еще и является центром очередной новомодной религии, которая-де имеет миллионы сторонников. Сложно было понять, какое это отношение имеет к концерту, и к музыке гагаку вообще.
Но, думается, одна мысль могла объединять умы многих молодых людей, всеми правдами и неправдами пробившихся на концерт и теснившихся на душных, глотающих сценический звук, галерках. В самом деле — даже провинциальный университет в Японии может позволить себе устраивать для своих студентов такое, во всех отношениях эффектное и эффективное хобби. Впрочем, может, и мы до такой роскоши доживем...
