Война касается каждого — кто-то воюет на передовой, кто-то занимается волонтерством, кто-то спасает жизнь военным. «День» уже писал о медиках, которые берутся за самые сложные случаи и ставят на ноги раненных в зоне АТО бойцов в военных госпиталях по всей стране. Эти врачи практически творят чудеса, иногда работая по несколько суток подряд без отдыха. Медики работают сегодня и на востоке — в полевых госпиталях и на самой передовой, спасают военных просто под пулями, рискуя своей жизнью. Это — героические истории. Каждая из них.
По состоянию на 20 ноября 2014 года, с начала проведения АТО, в Донецкой и Луганской областях погибли 15 медицинских работников. Но, несмотря на это, многие медработники по всей стране готовы ехать в зону АТО и едут. Сегодня мы рассказываем истории двух таких героев — волынского фельдшера Ярослава Демедюка и медсестры батальона «Киев-12» Татьяны Пузийчук. О буднях под обстрелами, страшных вещах, которые им пришлось пережить, и о жизни и смерти, которая всегда рядом.
С медсестрой киевского территориального батальона Татьяной Пузийчук мы встретились не случайно. Один из врачей Новоайдарского районного территориального медицинского объединения позвонил:
— Слушай, у нас в отделении лежит девочка из местной школы-интерната. Она из многодетной семьи. Средств на приобретение нужных препаратов не имеется. Стали ломать голову над тем, что ей можно выделить из наших НЗ. А тут медсестра из добровольческого батальона «Киев-12» как раз привезла «своих». Услышала наш разговор, определила бойцов в палаты и ушла. А через некоторое время появилась с пакетом. В нем — все необходимое для лечения девочки.
— А как зовут медсестру?
— Иринка (так зовут девочку) называет ее «тетя Таня».
В батальоне разыскать Татьяну оказалось совсем просто. И вот мы беседуем в небольшой комнатушке, заваленной медикаментами.
— Таня, если можно, расскажите, как оказались в батальоне?
— В составе медиков-волонтеров на Луганщину я впервые приехала 1 августа. Вместе с Олей Омельчук, такой же волонтеркой, как и я, оказывали помощь бойцам. Когда поближе познакомились с организацией медицинской подготовки, поняли, что батальону нужна наша помощь. А так как я сама киевлянка, то призываться решила только в свой 12-й территориальный батальон «Киев-12». Пошла в военкомат и записалась добровольцем. С тех пор вместе с ребятами.
— Трудно?
— Трудно, когда теряешь своих. Это очень тяжело в психологическом плане. За шесть месяцев службы мы потеряли восемь человек убитыми. Конечно, трудно. Но могу сказать одно — за каждого мы боролись до конца. Это что касается профессиональной стороны дела.
А вот трудно ли здесь быть как женщине? Скажу — нет. Даже наоборот. Все потому, что и обо мне, и о моих подругах проявляется постоянная забота. Нас всячески стараются поддерживать и берегут, как только можно беречь на войне. Иногда, когда очень опасно, даже не берут на вызовы. Вместо меня за ранеными не раз ездили ребята. Берегут.
«ВЫБЕГАЕМ ИЗ ЗЕМЛЯНКИ — ВОКРУГ ПАНИКА, БЕГОТНЯ, ПАЛАТКИ ГОРЯТ...»
— А как они вас называют?
— Танечка. Другого имени у меня нет. Сестренка, сестричка, док, но в основном Танечка...
— Что из пережитого наиболее врезалось в память?
— Самое страшное — обстрел села Дмитриевка. Это случилось в ночь с 3 на 4 сентября, когда все спали. Мы с Олей проснулись от ужасного грохота. Выбегаем из землянки — вокруг паника, беготня. Палатки горят. Кто-то зовет на помощь.
Мы вытаскиваем среди всего этого хаоса раненых и отправляем их машинами в Новоайдар. Спасибо новоайдарским медикам, они сработали четко, профессионально, и в том, что потери были сведены к минимуму, есть их немалая заслуга. Слава Богу, в палатках в ту ночь никто не ночевал. Накануне вечером был дан приказ всем перебраться в блиндажи и окопы. Это — единственное, наверное, почему у нас не было большого количества погибших. Тогда я еще раз, с пронзительной душевной болью, поняла, насколько тяжело терять ранеными и убитыми бойцов. Осколками засекло именно тех, кто был в окопах, но не будь этого приказа, кассетами накрыло бы всех. Там бы никто не выжил.
Помню, нас с Олей утром следующего дня привезли в военкомат. Представьте, барышни в грязи, копоти, крови. Было одно желание — помыться. И только возле душевой до сознания дошло, что у нас осталось только то, что было на нас.
«САМОЕ СТРАШНОЕ, КОГДА НА ЭТОЙ ВОЙНЕ СТРАДАЮТ ДЕТИ»
— Какими были ваши взаимоотношения с местным населением?
— Я расскажу историю, которая случилась еще в августе. Сепаратисты бомбили Червоный Яр. И так получилось, что наш пост тогда не сильно пострадал, а серьезно пострадало мирное население. Мы их оттуда отправляли «бортом» вместе с военными. Помню, как наши солдаты отдавали свои обезболивающие препараты, жгуты и так далее мирным жителям. И никто из них не думал о том, что, может быть, через час индивидуальный пакет может пригодиться ему.
А вот как же к нам относятся местные... В Счастье, когда я приехала, нам поначалу радовались. Это было начало августа: «Ой, молодцы, ой — то, ой — это». А потом наступил какой-то момент, когда мы поняли: что-то изменилось. Началась грубость. Доходило до того, что я не выходила из больницы без сопровождения кого-то из солдат. Это трудно объяснить. С одной стороны, мы стараемся помогать местному населению, а с другой — не всегда ощущаем понимание.
— Это, наверное, и есть самое страшное?
— Нет. Самое страшное, когда на этой войне страдают дети. Особенно когда они сидят голодные, да еще и под бомбежками. Вот это страшно. А впереди — холода. Скажу честно — меня давно не пугают раненые солдаты, а вот голодные дети... Дети, которым мы на Вергунке раздавали продукты, искренне говорили «спасибо». Что вынесут они из этой войны?
«МЫ ОЧЕНЬ БЛАГОДАРНЫ ВОЛОНТЕРАМ»
— А как вы узнали об этой больной девочке?
— В больнице, конечно, от врачей. Я случайно услышала этот разговор и молча собрала необходимые препараты, которые были в моей аптечке. По-моему, после того, как я принесла лекарства, врачи не сразу поняли, в чем дело. Говорят: «Вы к нам кого-то привезли?» Я отвечаю: «Нет, я для девочки из интерната привезла передачку». Собрала медикаменты и, конечно же, печеньки, сгущенку, конфеты...Словом, все, что было, то и принесла.
Хочу еще сказать о волонтерах. У меня большая часть медикаментов — благодаря волонтерской помощи. Я уже даже в штаб не езжу, потому как всего хватает, и все это благодаря именно волонтерам из Киева. Не всех из них мы даже знаем по именам. Приходит посылка, в ней адрес и записка.
Волонтеры присылают не только лекарства. Они обеспечивают всем, что необходимо. В нашу санчасть недавно прислали ящик-холодильник. Он очень нужен для хранения некоторых лечебных препаратов, которые в тепле теряют свои лечебные свойства. Поэтому спасибо волонтерам.
А еще мы очень благодарны детям Киева за их рисунки. После каждой посылки у нас растет «картинная галерея» и в блиндажах, и в санчасти. Если бы вы знали, сколько тепла и радости несут в себе эти рисунки!
«ПЕРИОДИЧЕСКИ ПРИХОДИТСЯ «СПИСЫВАТЬ» РЕБЯТ ПО СОСТОЯНИЮ ЗДОРОВЬЯ»
— Наступают холода, и увеличивается количество заболевших. Попадают бойцы в больницу, подлечиваются, и опять — в холодную землянку?
— К сожалению, да. Периодически приходится ссориться с ними и просто «списывать» ребят по состоянию здоровья. Вот был у меня молодой человек, который служил еще в Ираке. Ко мне попал после того, как отказали почки. А он все равно рвется в бой. Но пришлось его списать. Просто не было другого выбора. После больницы он опять поедет на холод, в окопы. А там еще раз откажут почки, и я буду констатировать факт, что мы потеряли человека без боев.
Парней жалко. У нас ведь добровольческий батальон, и я не знаю, как некоторых из них пропустила медицинская комиссия? Есть у меня боец, который несет службу без половины легкого. Есть у меня человек, которому исполнилось 56 лет, и он страдает гипертонией. Никто из них и слышать ничего не желает о демобилизации. А ведь осенью все хронические болезни обостряются. Молодые, и те не всегда выдерживают, а пожилым людям совсем тяжело. Особенно если это пост, где температура ночью опускалась до минус 12 градусов. Там, как ни грейся, как ни старайся, все равно будет холодно.
