Никита Сергеевич Хрущев в своих «Воспоминаниях» с иногда присущей ему жуткой образностью вспоминал, как в январе 1938 года он прибыл в Киев, чтобы занять по сталинскому указанию должность Первого секретаря ЦК КП (большевиков) Украины. «По Украине как будто Мамай прошел», — сознавался Хрущев, отмечая, что партийные кадры на уровне областей и районов были в 1937 году истреблены сплошь и рядом, и по несколько раз: расстреливали и тех, кто заступил на место перед этим расстрелянных.
«Воспоминания» Никиты Хрущева — это, бесспорно, ценный источник (при условии его критического анализа). Но есть, по крайней мере, три вещи, о которых лидер СССР в 1953—1964 гг. деликатно промолчал. Во-первых, о своей личной роли в репрессиях — а она недопустима и преступна (есть основания думать, что Хрущев прекрасно понимал, что он натворил, и, как знать, может как раз это и стало побуждением для его известных «антисталинских» шагов). Во-вторых, и это очень важно понять, «Мамай прошел» по Украине не только и не столько в 1937 году, а в 1918—1921 году, а самое ужасное — в начале 1930-х (считая от процесса Союза освобождения Украины, дальше — Голодомор — геноцид в 1932—1933 гг. и «кировские» репрессии конца 1934 г.). И, наконец, в-третьих, М.С. Хрущев не раскрыл (стремился ли раскрыть?) главное: механизм и «анатомию» террора.
В эти дни Украина должна была отмечать 80-ю годовщину официального начала Большого Террора (5 августа 1937 года по приказу НКВД СССР № 00447 началась реализация постановления Политбюро ЦК ВКП (б) от 2 июля 1937 года «Об антисоветских элементах»). То была самая массовая за все советское время «чистка» общества от «элементов», которые «не годились» для строительства коммунизма. Для Украины это означало третье (!) истребление элиты: первое в 1917—1921 г г. было расправой над элитой УНР и национально-освободительных движений, второе (в 1930—1934 гг.) было геноцидным истреблением путем массового голода экономически и социально независимого многомиллионного украинского крестьянства и расправой над национальной интеллигенцией (параллельно, что крайне важно). И вот — Большой Террор в 1937—1938 гг. Истреблялась, прежде всего (хотя не только!), уже собственно «советская элита»: партийная, хозяйственная, военная, научная, которая была полностью лояльна к Советской власти (хоть убивали тогда и ярких представителей старой, «добольшевицкой» украинской интеллигенции: погибли и Марко Вороный, и Мыкола Кулиш, и Мыкола Зеров, и Юрий Коцюбинский, и Матвей Яворский...). Сталин решил уничтожить их, потому что ему были нужны абсолютно рабские преданные, послушные молодые кадры («брежневского призыва», между прочим), а не те, кто много помнил.
Можно называть цифры расстрелянных в то время (и далеко не все из них были «невинно убиенными»). Хватало среди них и тех, кого Павел Тычина еще в 1926 году назвал «палачами одноклассовыми» — мол, «если бы то были генералы, мы знали бы, что с ними делать», а здесь... Эти на удивление точные слова Тычины (со стихотворного письма до Рабиндраната Тагора, «брата по духу», они многое объясняют в трагедии Украины и СССР в целом) выглядят еще более драматично, если вспомнить, что поэт в 1918 году поражающе воспевал героев Крут, а в 1933-м (!!), воспевал «прекрасное время, неповторимое время». А Тычина же был не просто «элитой» — гениальным, без преувеличения, поэтом.
Поэтому весомее любых цифр будет понимание того, что произошло с нашей элитой (не имущественной, не «властной», а интеллектуальной, той, которая готова взять на себя ответственность) в ХХ веке. Трижды (!) она попадала под нож — и это не учитывая уже более «точечные» репрессии против национальной интеллигенции 60—70-годов. Вот в таком состоянии Украина получила независимость в 1991-ом. Не учитывать этого было бы непростительной наивностью или цинизмом. Известный современный писатель Андрей Курков написал в «Фейсбуке» о том, что «во время общения с современной элитой Литвы выясняется, что практически каждый второй или же каждая вторая родились на ссылке, в Сибири или в Казахстане. При общении с современной элитой (Курков не взял это слово в кавычки. — И. С.) Украины очень легко понимаешь, почему у нас свободу и реальную независимость ценят вовсе не так, как в Литве». Здесь, безусловно, много правды, но не вся правда. Потому что, во-первых, и у нас есть украинцы, которые родились на ссылке, в «Сибіру неісходимому». И именно эти люди были в первом составе Верховной Рады, который провозгласил независимость Украины. А через три года происходила «контрреволюция красного директората».
Кроме того, дело в том, что литовцы — все без исключения! — помнили о том, что они — свободный народ со своим могуществом, а не «общей» с Москвой историей. Советские «порядки» господствовали там только 45 лет, до 1990-го. И, наконец, у нас в Украине «тоталитарный нож» значительно глубже, беспощаднее и кровавее вошел в тело нации.
