Жаль, что никто еще не додумался написать подобное произведение на трипольском языке, остатков которого никто никогда не видел и не сумел реконструировать (ученые же хорошо знают, что за две тысячи лет язык теряет до 90% своего лексического состава, а за 4—7 тысяч лет от него фактически ничего не остается, если нет письменных фиксаций), а то, смотри, и такой «украинский памятник» вошел бы в школьную программу. И с какой гордостью ходила бы наша детвора, убедившись материально, а не только из устных мифов, что мы впереди всех цивилизаций и древнее всех индоевропейских народов, даже древнее носителей санскрита, которые, возможно, нам и не родственники, потому что они индоевропейцы, а трипольцы, похоже, нет (смотри том 9 «Енциклопедії українознавства»). Но ведь народ с его языком не может быть старше своей этноязыковой основы (для нас праславянской), как не могут быть дети старше своих родителей. Поэтому наука утверждает: украинцы как отдельный этнос с собственным языком не старше и не младше большинства европейских народов (англичан, испанцев, французов, чехов, поляков, сербов, болгар), которые зарождались в эпоху раннего средневековья. Об этом свидетельствуют археологические данные и процесс становления славянских и украинского языков как основного признака народа, который постепенно сформировался на антской, возможно, в какой-то степени и склавинской почве не раньше тысячи лет назад (смотри труды И. Огиенко, академиков А. Ю. Крымского, Ю. Шевелева и др.), вобрав в себя, как и большинство родственных языков, значительную часть праславянских и некоторые индоевропейские элементы.
Значит ли это, что вопрос одной из журналисток о наличии трипольских черт на западноукраинских писанках является риторическим? Совсем нет. Трипольская культура как одна из наиболее древних и наиболее богатых в мире, развиваясь с середины V до конца III тыс. до н.э. на территории от современной Румынии до Среднего Днепра, получила свое название в Украине и оставила здесь после себя многочисленные материальные следы и духовную энергию в форме в значительной степени стертых и разбавленных следующими этносами традиций, которые нужно беречь, уважать и развивать. Но одно дело достояние, а другое — его происхождение и генетические преемники. Так, более 90% украинцев сегодня носят древнегреческие, латинские, древнееврейские и другие имена (Василий, Иван, Виктор, Виталий, Петр, Григорий, Николай, Александр, Роман, Сергей, Елена, Оксана, Мария, Анна, Ирина и тому подобное), которые после закрепления христианства в Украине стали родными для ее народа, неотъемлемой частью его культуры, но отнюдь не автохтонными по происхождению. При этом никому не придет в голову провозглашать украинцев гебреями, греками, римлянами или их потомками, даже учитывая наличие непосредственных контактов антов и русов с соответствующими христианскими народами. Также никто не отнесет нас к тюркский народам на том основании, что мы позаимствовали от них сотни слов, среди которых символические казак, гайдамака, Мамай, или к иранцам за то, что они принесли нам скифскую культуру и оставили после себя богатую лексику, в частности и такой знак украинской этнокультуры, как хата.
Сложное дело наука, она учитывает все, что существует реально или является доказательной гипотезой, которая должна опираться не на цепочку хорошо выстроенных или логически связанных событий и явлений, потому что так можно отрицать самого себя или доказать невероятное, а на достоверные факты, глубокие профессиональные знания и строгую научную методику, которая исключает любой субъективизм и предубежденность. Если этим руководствоваться, то можно легко понять, что украинцы научились готовить вкусный борщ не от трипольцев, как это можно услышать, потому что это с научной точки зрения просто невероятно. Во-первых, между нами и трипольцами хронологический разрыв в 2,5 тыс. лет: с начала второго тысячелетия до н. э. уже не было трипольцев, а протоукраинцы выделились из праславянского сообщества только в сред. I тыс. н. э. Во-вторых, во времена трипольской культуры племена на территории Украины выращивали преимущественно просо, пшеницу, рожь и тому подобное, из которых готовили кашу, возможно, юшку, и совсем не знали картофеля, капусты, свеклы, лука, помидоров и тому подобного (кроме археологических данных, об этом свидетельствует отсутствие в праславянских и древнеукраинском языках названий упомянутых овощей, которые были позаимствованы славянами от романцев и германцев относительно поздно), без чего трудно представить настоящий борщ. В-третьих, праславянское (а не трипольское) слово борщ, которое имеет индоевропейские истоки, большую часть своего функционирования содержало ботаническое значение «борщевник, пастернак» и только впоследствии, когда уже давно не было трипольцев, начало называть примитивную юшку с листвой этой питательной травы. Поэтому не очень бы хотелось есть трипольский борщ, даже если бы он у них был.
В гуманитарных сферах и в языкознании в частности различают научный и наивный или народный подход к объяснению изучаемых фактов и явлений. Эти два подхода мирно сосуществуют в любом обществе, но ни в коем случае не подменяют друг друга. Каждому отведена своя роль: первый призван объективно отражать общественные явления, формировать систему знаний о закономерностях развития человеческого сообщества, обеспечивать прогнозированное влияние на него и определять научно обоснованные перспективы общества, а второй является своеобразным народным творчеством, которое удовлетворяет эстетические потребности и интересен тем, что отражает национальную ментальность и наивные представления народа о своем месте «под солнцем». Нормальные люди доверяют ученым, которые объективно освещают реальное положение вещей, а ученые не обижаются на легенды и сказки, которые в выдуманных сюжетах аккумулируют народную мудрость и мораль. Но когда представители второго подхода стремятся взять на себя функции первого, подменить вымыслом и эмоциями науку, оставаясь в ней невеждами, то это уже составляет угрозу прогнозированному развитию общества и выставляет его в глазах развитых стран своеобразным паяцем. Кому как, а автору этих строк не хотелось бы так выглядеть перед европейцами, с которыми приходится время от времени общаться и хочется быть в одном союзе. А чтобы быть европейцами не только территориально, но и ментально и культурно, нужно четко зарубить себе на носу, что вывод по каждому вопросу общественного значения должны делать специалисты, которым страна платит за это народные деньги и которые выносят на государственную экспертизу ответственные выводы, гарантом чего является подтвержденная тем же государством соответствующая научная квалификация. Именно соответствующая, потому что когда доктор исторических наук, не зная элементарной схемы словотворческого анализа, в одной из радиопередач в подтверждение своей теории о происхождении украинцев от гуннов использует лингвистические свидетельства наподобие того, что в украинском языке больше всего сохранилось сложных слов с якобы индоевропейским корнем гунн (двигатель — энергичный воин, бегун — сильный, как два воина вместе, и тому подобное), а кандидат географических наук на научной конференции вопреки письменным фиксациям с начала ХIII в. настаивает на том, что гидроним Ворскла — это творение негодующего во время Полтавской битвы Петра I, который прозвал так речку за потерю в ней стекла из подзорной трубы (так недалеко и до провозглашения этого преследователя украинского языка его поборником, потому что получается, что он пренебрег русским словом стекло, отдав преимущество украинскому скло), то становится очень грустно и одновременно понятно, откуда могут черпать журналисты такую информацию, которая становится угрозой не только науке, но и здравому смыслу. Наука не терпит исследователей на общественных началах или по совместительству, а научная мифология благодаря им питается, и это нужно осознавать.
Разочаровавшись услышанным из уст ученых выводом о том, что необходимо решительно противостоять активной мифологизации происхождения украинцев и что наш народ в общем не является исключением в общеевропейском историческом и этнокультурном процессе (этому бы радоваться, но, по-видимому, хотелось сенсации), одна из журналисток упрекнула, что вы, ученые, мало доносите нам результаты своих исследований. Наверное, это правда, которая касается далеко не всех. Но важнее другое — желание получить именно научную информацию по тому или иному вопросу, что можно реализовать в процессе личного общения со специалистами, чтения их трудов, посещения научных конференций, организованных профильными авторитетными институтами. Тогда и не будет иметь места привлекательный для ученых- любителей и некоторых работников масс-медиа принцип, о котором было сказано в начале заседания круглого стола: «Не интересно, когда собака укусила человека, но сенсационно, когда человек укусил собаку».
