Первую мировую войну нередко называют прологом двадцатого столетия. С ее началом связаны многие трагические события в истории нашего народа, в том числе и массовая депортация украинских иммигрантов в концентрационные лагеря Канады. Появление «канадского ГУЛАГа» было напрямую обусловлено вступлением этого британского доминиона в разгоревшийся мировой конфликт. В обстановке милитаристского угара правительство Канады приняло жесткие репрессивные меры в отношении так называемых враждебных иностранцев. К последним отнесли выходцев из стран-противников Антанты, которые на момент начала войны находились на территории доминиона. Больше всего их было из Австро-Венгрии, откуда накануне мировой войны в Канаду массово прибывали украинские эмигранты — в основном, галичане и буковинцы. Им и пришлось испить горькую чашу страданий до самого дна.
Принято считать, что первые украинские переселенцы приехали в страну Кленового Листа в 1891 году из современной Ивано-Франковской области. В провинции Альберта они основали поселение Эдна-Стар и начали заселять Саскачеван и Манитобу. Следом за ними в Канаду устремился непрерывный поток земляков, и к началу войны здесь проживали десятки тысяч украинцев.
Мощным стимулом к переезду служило отсутствие налогов в неосвоенных регионах Канады и, наоборот, высокие поборы в Австро-Венгрии. Кроме того, многим украинцам понравилась идея обосноваться в отдаленных местах, где они создавали компактные общины, не смешиваясь с остальными канадцами. Возможность селиться вместе с родными и близкими облегчала адаптацию в далекой стране, однако, эта самоизоляция имела и обратную сторону. Канадское население зачастую враждебно воспринимало волны переселенцев, усматривая в них опасных конкурентов. Не удивительно, что с началом войны местная общественность начала требовать жесткого контроля над иностранцами.
Под действие сурового акта, принятого в ноябре 1914 года, в первую очередь попали недавно прибывшие в Канаду иммигранты, многие из которых не успели натурализоваться. Нелепость ситуации заключалась в том, что украинцы, вынужденные покидать родные края, никаких добрых чувств по отношению к Австро-Венгрии, по понятным причинам, не питали. Скорее наоборот — они надеялись, что в результате поражения австрийской монархии их родина обретет независимость. Свидетельством тому могла быть активная служба украинцев в составе канадских воинских контингентов. Известно, что некоторые из них, например, капрал Ф.Коновалюк, были награждены высокими наградами, такими, как Крест Виктории. Однако военная истерия в Канаде привела к тому, что «чужаков» начали изгонять даже из состава вооруженных сил.
Ветеранские и общественные организации требовали не только чисток и депортаций, но и закрытия эмигрантских газет, а также введения принудительных отметок для «враждебных иностранцев», приехавших из Германии, Италии или Австро-Венгрии. Правительство Канады вынуждено было идти навстречу этим пожеланиям. Так, с 1914 по 1920 год более 80 тысяч жителей страны, большая часть из которых были украинцами, были обязаны регистрироваться в отделениях полиции и регулярно являться туда на проверку. Около 9 тысяч иммигрантов лишили имущества и отправили в концентрационные лагеря. В этих лагерях, разбросанных по всей Канаде, содержались как военнопленные, например, моряки с потопленных германских кораблей, так и гражданские лица разных национальностей.
По данным канадских историков, всего на территории страны действовало 24 концентрационных лагеря, которые впоследствии «политкорректно» стали называть лагерями для интернированных. Как правило, пишет исследовательница Ирина Перис, там оказывались одинокие и безработные мужчины, хотя известны случаи помещения интернированных с женами и детьми. Так, в лагере Спирит-Лейк в течение войны содержались 60 семей. Интернированным предстояло самим построить лагерь и заняться полезным для Канады делом — освоением необжитых регионов: лесоповалом и заготовкой древесины, прокладкой шоссейных и железных дорог, строительством мостов. Интересно, что немцев из Германии и Австро-Венгрии обычно отделяли от остальных иммигрантов, и они оказывались в «первоклассных» лагерях в провинции Онтарио. Для «безродных» приезжих, таких как «рутенцы» или «галичане», европейский комфорт в глубинных районах не предполагался.
Заключенным отказывали в праве читать газеты, а их переписка проходила строгую цензуру. Физический труд в лагерях был изнурительным, продуктовый паек зачастую не соответствовал физиологическим потребностям и условиям проживания в суровом климате. Многие узники погибли от болезней, покончили самоубийством или были застрелены при попытке к бегству. Умирали и дети, попавшие вместе с родителями за колючую проволоку. По позднейшим признаниям генерал-майора Вильгельма Оттера, который командовал операциями по интернированию «враждебных иностранцев», жалобы заключенных на жестокое обращение со стороны охраны лагерей были часто обоснованными. Более того, он отмечал случаи, когда доведенные до отчаяния заключенные сходили с ума. Исследователь канадских лагерей Любомир Лусюк отмечает, что каждый арест сопровождался конфискацией ценных вещей. При этом часть конфискованного добра была просто разворована. Свыше 32 тысяч канадских долларов осталось, например, в офисе генерала Оттера после завершения операций по интернированию. В современном исчислении это составляет почти 1,5 млн. долларов. О стоимости конфискованного имущества, ценных бумаг и недвижимости, которые поступали в государственный «Фонд имущества враждебных иностранцев», немногочисленные исследователи проблемы умалчивают.
Известно, что действия администрации лагерей нередко приводили к акциям протеста среди интернированных. В концлагере Капускасин в 1916 году произошел настоящий бунт, в котором участвовало 1200 человек. На его подавление бросили 300 охранников. В Новой Шотландии группа интернированных украинцев устроила голодную забастовку, требуя возвращения в провинцию Онтарио или даже назад — в Австро-Венгрию. О тяжелой обстановке, в которой оказались иммигранты, свидетельствовали жестокие и несправедливые законы, принятые в Канаде во время войны. Эти акты запрещали приезжим конкурировать с канадцами на рынке рабочей силы, предусматривали запрет на покупку земли, пригодной для сельскохозяйственной обработки, издание газет и журналов на родном языке, а затем и лишение права голоса. Полиции было разрешено проводить обыски в их домах по первому подозрению и без особых оснований. Таким образом, люди, ехавшие за океан в поисках материального благополучия и политической свободы, попали в настоящий ад.
Весной 1917 года, когда Канада из-за массовой мобилизации начала испытывать дефицит в рабочих руках, на шахты, фермы и железные дороги, по рекомендации генерала Оттера, были направлены 6 тысяч узников лагерей. Оплата их труда, пишет Ирина Перис, соответствовала солдатскому жалованию, которое было гораздо ниже оплаты труда наемных работников. Однако вырваться из концентрационных лагерей удалось далеко не всем. После того, как в России произошла Октябрьская революция, западный мир охватила еще одна фобия — боязнь «красной угрозы». А поскольку на Украине шла гражданская война, украинцев вновь посчитали неблагонадежными. Таким образом, лагеря для интернированных и офис генерала В.Оттера продолжали действовать вплоть до1920 года.
Известным представителям украинской диаспоры в Канаде пришлось потратить немало сил, чтобы доказать общественности и правительству страны полную лояльность их соотечественников новой родине. «В таком политическом климате, — пишет Любомир Лусюк, — украинские канадцы еще долго побаивались оказаться за колючей проволокой. Американские тайные агенты отмечали, что украино-канадцы до сих пор подавлены опытом, который они получили во время Первой мировой войны. Еще десятилетия спустя они вспоминали, как в те годы было тяжело оказаться украинцем в Канаде». Кстати, печальный канадский «опыт» был использован США во время Второй мировой войны, когда были интернированы около 110 тысяч японских иммигрантов — у них тоже предварительно отняли недвижимость и имущество, а затем поместили за колючую проволоку. Интересно, что многие документы, связанные с «канадским ГУЛАГом», в последствии были весьма предусмотрительно уничтожены. Украинская диаспора неоднократно ставила вопрос о компенсациях пострадавшим и их потомкам, однако, окончательно этот вопрос не решен до сих пор. На необъятных просторах страны Кленового Листа, насколько известно, нет и достойного памятника, установленного в честь наших соотечественников, прошедших через канадские концлагеря. Возможно, это вопрос будущего, который стоит задать не только правительству Канады.
