Немного, наверное, найдется среди нас людей, которые не считают Рождество праздником. Даже неверующие, даже нехристиане ощущают поэзию и мистическую радость этого дня, причастность к чему-то значительному, что происходит в космосе.
Теперь невозможно себе это представить, но праздник Рождества Христова, в отличие от Воскресения, ранними христианами не отмечался, он не входил в церковные календари. Только в IV веке Римская церковь начала праздновать Рождество. Вскоре эта традиция была принята другими церквями единой тогда Вселенской христианской церкви. Днем празднования Рождества было определено 25 декабря — дата рождения Иисуса стала навсегда связанной с днем поворота солнца на лето, когда начинает прибавляться день, когда в душах людей страх перед грядущей зимой и темнотой сменяется надеждой на близкую весну, свет. Так Иисус Христос приобрел образ духовного Солнца — источника света и правды для каждого человека.
Предыдущий режим приложил немало усилий для того, чтобы люди забыли о Рождестве. С целью его вытеснения советская власть пошла на то, чтобы возобновить ранее запрещенный — этой же самой властью — праздник «мещанского» Нового года. О котором, заметим, во многих христианских странах Запада едва вспоминают — его полностью затмевает Рождество. Всячески ограничивалось участие христиан в рождественских богослужениях, запрещалось концертное исполнение колядок, не говоря уже о колядовании.
Между тем наши колядки являются, безусловно, одним из ярчайших особенностей этого праздника. (Кстати, старинные украинские колядки поют не только православные — в этом году они звучали во время празднеств и в католическом соборе св. Александра.) Когда-то Тургенев написал, что во времена тяжких размышлений о судьбе своего народа единственной отрадой для него остается русский язык. Для меня такой отрадой являются старинные украинские колядки. Трудно сказать, что в них первично. Необычайная ли красота, которая оказывает магическое влияние на душу слушателя, или, наоборот, мистика наивной веры наших предков делает колядки таким чудом. Но когда их слушаешь, уходят сомнения, рождается надежда.
Под конец расскажу одну благочестивую рождественскую легенду. Когда-то в давние времена глубокой ночью проходил мимо Вифлеема бродячий циркач. Он был утомлен и мрачен, так как являлся чужестранцем и не имел ни крова, ни надежды на какой-либо заработок: оказалось, что в правоверной Иудее искусство акробата совсем не ценилось; доходило даже до того, что его забрасывали камнями.
Обходя погруженные в ночь окрестности Вифлеема, циркач вдруг увидел свет и одновременно услышал пение, такое нежное и радостное, как будто пели неземные существа. Чужестранец осторожно подошел ближе. Оказалось, что свет излучало отверстие пещеры, в которой на душистом сене лежала Мать с только что рожденным Младенцем. Циркач ничего не знал ни о пророчествах Старого Завета, ни о Благовещении, ни о поклонении волхвов. Но душа его мгновенно наполнились радостью и надеждой, а почему — он сам себе не мог объяснить. Еще ему очень захотелось воздать честь Матери с Младенцем. Но что он мог сделать для них? У него не было восточных сокровищ, как у трех королей, он не умел петь гимны, как это делали ангелы, не знал молитв, обычаев, даже языка этого народа.
Тогда уставший, голодный циркач поставил на большой камень ящик, в котором носил свои пожитки, сбросил старый плащ из овечьей шерсти и переоделся в яркую одежду уличного акробата. И, расстелив в отверстии пещеры коврик с истершимся восточным орнаментом, стал вдохновенно исполнять самые сложные, самые опасные акробатические трюки. Артист долго показывал свое искусство, не обращая внимания на враждебную угрюмость присутствующих здесь местных пастухов. Он не заметил даже, что лицо Младенца, внимательно наблюдавшего за ним, озарила веселая улыбка. А потом, обессилев, упал наземь. И вот Мать легко поднялась из яслей, подошла к лежащему лицом вверх чужестранцу, наклонилась и своим голубым омофором ласково вытерла пот с его чела.
