(Окончание. Начало читайте в «Дне», № 97-98, 102-103)
Пропуская в своем рассказе много разных деталей, я теперь скажу: это был один из самых интересных поисков в моей жизни. На двух автомобилях с повышенной проходимостью мы двигались вперед, вперед и только вперед... Я фотографировал в степи верблюдов и табуны лошадей, видел детей, которые после бурана отбрасывают лопатами от своих жилищ наметенный ветром песок так, как отбрасывают жители Чукотки снег от своих домиков после бешеной пурги. Я видел источники, вода из которых считается священной, потому что без нее в пустынных местах и людям, и животным — смерть.
А когда мы, наконец, поднялись на вершину горы Мана-Аулье (Мане — это имя легендарной девушки, а слово «аулье» переводится с казахского как «святая» или «святой»), перед нашими глазами открылась грандиозная панорама степной части планеты Земля, усеянная серебристыми лентами рек и извилистыми тропинками-дорогами, по которым когда-то шли верблюжьи караваны, а теперь изредка проезжают автомобили, оставляя за собой длинные следы из пыли, словно реактивные самолеты. Здесь чувствуешь себя гражданином всей планеты.
На верхушке горы Мана-Аулье с древних времен находится древний некрополь. А на наивысшем месте — могила той святой девушки, которая звалась Мана. Здесь молитва людей воспринимается естественно и глубоко, потому что это не просто гора. Это — открытый храм на все четыре стороны мира под высоким и широким небом.
Жаль, что тогда, когда экспедиция двигалась по берегу реки Иргиз к Аральскому морю, Тарас Григорьевич Шевченко не побывал на вершине этой горы, а только видел, как она синела на горизонте.
После многих консультаций с местными жителями, которые внимательно изучали рисунок Тараса Шевченко «Дустанова могила» и давали нам советы, мы, наконец, остановились недалеко от аула Жаныс и все вышли из автомобиля. Наш очередной проводник на этом завершающем этапе поисков взял в руки белый лист бумаги с рисунком Шевченко и позвал Дениса Черниенко: «Вот перед вами то, что вы ищете!» Мы все тоже «прилипли» глазами к рисунку и к тому холму, который был перед нами. Схожесть рельефа поразила, но Денис, как настоящий историк, не поверил даже своим глазам и сказал проводнику: «Вот смотрите, на рисунке Шевченко на переднем плане изображена вода, то есть река Иргиз. Следовательно, он рисовал могилу Дустана, стоя на противоположном берегу. А если это так, то пропорции изображенного на рисунке, сделанного с того берега, были бы другими». Проводник выслушал отрицание Дениса и спросил: «А когда Тарас Григорьевич рисовал могилу Дустана?» Тот ответил: «Во время остановки экспедиции на ночевку после очередного перехода от горы Мана-Аулье к могиле Дустана, то есть вечером 27 или утром 28 мая 1848 года». — «Вот перед вами широкая впадина, как раз в мае она полностью затапливается водой. Следовательно Шевченко изобразил на своем рисунке не реку Иргиз, а талую воду от снега как раз на этом берегу...»
Сейчас на том холме, у которого мы стояли, много современных захоронений. Но когда мы прошли между ними и поднялись на наивысшую точку, то увидели там большую кучу позеленевших каменных глыб. Как раз под ними и была могила казахского батыра Дустана, которую изобразил много лет назад Тарас Григорьевич Шевченко.
Спидометры на наших автомобилях уже «накрутили» 375 километров, которые преодолела наша поисковая экспедиция. А когда вернемся от могилы Дустана в Иргиз, то их будет значительно больше.
Именно во время этого неожиданного путешествия я сделал для себя такое открытие: казахи — это очень гостеприимные люди, они любят свою землю, уважают старших и помнят своих предков, а еще — они живут без спешки, у них поэтическое и образное ощущение мира... Если сказать коротко, это люди с романтичными душами. По-видимому, именно поэтому их и полюбил так искренне поэт и художник Тарас Шевченко.
ДОРОГА В ПЕСКАХ
После старта из Оренбурга я живу теперь в двух измерениях — в прошедшем времени и в настоящем...
Путь экспедиции, в которой принимал участие Тарас Шевченко, разделен на две части: первая — от Орска к современному поселку Иргиз (тогда на этом месте было Уральское укрепление), имевшая название Северный маршрут, а вторая — от Иргиза к Аральскому морю и дальше вплоть до Раимского укрепления. Этот завершающий отрезок называется Южный маршрут. Общая протяженность всей дороги — 750 километров, которую Тарас Григорьевич прошел пешком.
Вскоре после нашего старта из Иргиза началась зона полупустыни, которая называется Каракумы (Черные пески). Здесь автомобили двигались даже днем с включенными фарами, потому что бешеный ветер поднимал такую густую пыль, что солнце сквозь нее казалось бледным диском, словно ты видишь его через черное стекло. Иногда, когда появлялась вереница верблюдов или недалеко от дороги виднелась одинокая могила с причудливым обелиском-символом, я просил водителя остановиться и быстро выскакивал с фотоаппаратом под порывы ветра. После нескольких секунд песок набивался в одежду, хрустел на зубах, сыпался с волос, и мне очень хотелось, чтобы на мне вместо обычной одежды был гидрокостюм аквалангиста, а в руках — фотокамера для подводной съемки, которая не боится ни песка, ни пыли.
«Законам природы люди подчиняются
даже тогда, когда борются
против них».
Иоганн Гете, немецкий поэт, писатель, драматург и натуралист XVIII и ХІХ ст.
«Разумный человек
приспосабливается к миру,
неразумный приспосабливает мир
к себе»
Бернард Шоу, английский драматург и публицист ХІХ и ХХ ст.
ГИБЕЛЬ АРАЛЬСКОГО МОРЯ
Парадокс из всех парадоксов!..
При въезде в город Аральск (а это уже территория Кызылординской области) справа от дороги виднеется силуэт белоснежной чайки на голубом щите. Эта птица — символ бывшего приморского города, море от которого теперь аж в 150 километрах.
— А лет тридцать назад, — рассказал нам с Денисом директор районного историко-краеведческого музея Мадей Кудайбергенович Жасекенов, — морские волны бились об эту бетонную набережную. А вон там был большой морской порт, в который, кроме рыболовецких судов, заходили пассажирские и грузовые корабли. Прямо на берегу Аральского моря стояли рыбкомбинат и судоремонтный завод, замечательный пляж тоже находился в черте города. А когда море вместе с чайками отошло далеко-далеко от Аральска, мы будто оглохли, потому что каждый из нас еще с детства привык к шуму морских волн и к крику чаек... Иногда казалось, что наше море украла у нас какая-то нечистая сила...
А ТАК ВЫГЛЯДИТ АРАЛЬСКОЕ МОРЕ СЕГОДНЯ...
— А почему так произошло?
— Это долго рассказывать, потому что о гибели Аральского моря теперь написаны целые научные трактаты. Но главная причина в том, что в советские времена воду из рек Сырдарьи и Амударьи, перегородив их дамбами, безмерно высасывали на полив хлопчатника и на рисовые поля, чтобы перевыполнять планы — и скорее построить коммунизм. А когда море начало мелеть, наши ученые начали утверждать: «На освобожденных от воды землях мы создадим цветущие сады...»
С палубы одного из трех морских судов, которые давно стали экспонатами Аральского историко-краеведческого музея, я осмотрел окружающую местность в мощный бинокль. Бывшее дно моря, покрытое белой солью, виднелось вплоть до далекой линии горизонта. Если бы вдруг на том мертвом пространстве появилась собачья упряжка с нартами, то мне показалось бы, что причудливая машина времени перенесла меня с горячего юга в холодную и заснеженную тундру на побережье Северного Ледовитого океана. Но там, на Крайнем Севере, даже зимняя тундра — это живая территория, а здесь перед глазами — мертвая зона. Ее создали люди, которые боролись против законов природы, чтобы создать себе райскую жизнь в коммунизме.
ТАМ, ГДЕ ХОДИЛ И ПЛАВАЛ ТАРАС ШЕВЧЕНКО
Дорога всегда волнует, потому что не знаешь, чем она закончится...
Еще было далеко до восхода солнца, как мы выехали на УАЗе из Аральска и наш водитель Марат взял курс на поселок Раим, он раскинулся под горой, на которой когда-то стояло Раимское укрепление. Именно оттуда 25 июля 1848 началось плавание Т. Шевченко на шхуне «Константин» по Аральскому морю, которое вместе с зимовкой на острове Кос-Арал продолжалось вплоть до 22 сентября 1849 года. Позже именем украинского поэта уже в ХХ веке будет назван большой залив и пассажирский корабль, который будет плавать по Аральскому морю до самой его гибели...
Когда мы, проехав 120 километров, зашли в Раиме в новую сельскую школу, то узнали: старая школа, в которой ее тогдашний директор Байзак Бимаханов вместе с учениками создал комнату-музей Т.Г. Шевченко, сгорела вместе со всеми экспонатами. А на горе, где когда-то стояло Раимское укрепление, нас тоже ожидало досадное разочарование, потому что каменная мемориальная плита около постамента была разбита. Когда сложили обломки, прочитали надпись: «Здесь бывал Тарас Шевченко в 1848—1849 годах».
Внизу под горой, где в те далекие годы на примитивной верфи собирали для плавания по Аральскому морю шхуны «Константин» и «Николай» и откуда Т. Шевченко делал акварельный рисунок «Укрепление Раим. Вид из верфи на Сырдарье», теперь реки здесь уже нет, потому что она совсем помелела и ее остатки мигрировали в другое место.
В поселке Каратерен нас тоже ожидали неприятные сюрпризы: когда-то здесь был колхоз имени Шевченко, именем этого поэта была названа и средняя школа, у входа в нее стоял на высоком постаменте бюст Кобзаря. После развала Советского Союза колхоз самоликвидировался, а новой школе, которая была недавно построена в Каратерене, старое название имени Шевченко почему-то не оставили. Бюст Т.Г. Шевченко мы вместе с директором Кишуваем Махановым нашли аж на задворках строительной базы Каратеренского участка Кызылординского водного хозяйства. Бюст потрескался, и, чтобы он совсем не развалился, голову кто-то обвернул и стянул, словно обручем, старой велосипедной камерой. Поэтому издалека кажется, что рот поэта завязан черной тряпкой, чтобы он не мог читать свои стихотворения...
Ничего хорошего мы не увидели и на бывшем острове Боян, который давно стал частью суходола. Старая маслина, которую когда-то посадил Тарас Шевченко, несколько лет назад сгорела. Говорят, от молнии. Засыпан песком и колодец, выкопанный около нее, из которого люди пили когда-то драгоценную воду. Осталась только металлическая табличка с надписью о том, что здесь в 1849 году украинский поэт Тарас Шевченко посадил на казахской земле джиду, то есть дерево дикой маслины...
Возможно, все то, о чем я пишу, произошло потому, что уже более 20 лет никто из Украины не побывал в тех местах у Аральского моря, которые связаны с именем Т.Г. Шевченко. А когда нет постоянной живой связи между людьми, начинается забвение...
Наша исследовательская экспедиция «По следам Тараса Шевченко» была посвящена не только прошлому, но и возрождению всего того, что объединяло и будет объединять народы Украины и Казахстана. В частности, это и драматичная судьба Тараса Шевченко, который, по словам наших казахских друзей, стал первым Послом Украины в Казахстане. Именно поэтому мы с Денисом Черниенко передали часть фотоснимков и собранных материалов в Посольство Украины в Республике Казахстан, чтобы к 200-летнему юбилею Кобзаря совместными усилиями привести в надлежащее состояние все те места, которые связаны с его именем...
Во время того нашего совместного маршрута, проехав много километров по бывшему дну, мы «догнали» около села Кокарал остатки Аральского моря, которое еще помнит Тараса Шевченко. Именно благодаря его прекрасным поэзиям и прекрасным рисункам об Аральском море и о казахах, которые жили тогда на этих берегах, узнал весь мир.
Но двухгодичное плавание в чрезвычайно тяжелых условиях жары и холодов подорвали здоровье поэта и художника: именно во время той долговременной экспедиции Шевченко начал болеть ревматизмом и цингой, а позже к ослабленному телу прицепились и другие болячки.
ЖИЗНЕННАЯ ЭПОПЕЯ ДЕНИСА ЧЕРНИЕНКО
Из Аральска в город Актобе мы возвращались с моим спутником Денисом Черниенко поездом в одном купе вагона. Я уже знал, что он родился в Ижевске, там окончил исторический факультет Удмуртского государственного университета. Еще в студенческие годы Денис начал интересоваться историей переселения украинцев в Удмуртию, хотя сам украинского языка не знал, потому что отец на украинском языке не говорил, а мать была россиянкой. Сейчас Денис Аркадиевич — кандидат исторических наук, а также научный сотрудник Уфимского филиала Московского государственного гуманитарного университета имени М.А. Шолохова. Подготовил к защите докторскую диссертацию, которая называется «Историко-этнографическое изучение украинцев Южного Урала».
— Интересно, Денис, почему вы начали изучать украинский язык?
— Этому нет никакого логического объяснения. Просто где-то глубоко в душе, по-видимому, на генетическом уровне я начал чувствовать, что я — украинец. И, самое главное, мне хотелось быть украинцем. Поэтому я пошел в наше украинское общество (я жил тогда еще в Ижевске) и стал его активистом. Сначала освоил разговорный украинский язык, а затем начал его изучать и по учебникам. И вскоре украинский стал моим родным.
— А почему вы переехали из Удмуртии в Башкирию, в Уфу?
— Туда меня пригласил работать известный украиновед Василий Яковлевич Бабенко — он директор Уфимского филиала Московского государственного гуманитарного университета имени М.А. Шолохова. В Башкирии очень мощное украинское общество, это единственный регион в России, где официально существуют украинские школы, они финансируются из местного бюджета...
— А откуда ваши украинские корни? Изучали?
— Они из Полтавы, ведь именно оттуда еще в 30-е годы приехал на заработки в Курганскую область мой дед Александр Васильевич Черниенко.
— А на Полтавщине бывали?
— В Украину мне счастливится приезжать иногда по три-четыре раза в год. А в Полтаве и на Полтавщине я побывал только раз — года два назад. Ездил даже на Сорочинскую ярмарку. Понравилось все: люди, сама Полтава — уютный и красивый город, украинские села, поля, леса, реки. Там открылась новая и особенная страница в моей жизни. И мне очень хочется, чтобы она продолжалась...
...Когда наш поезд прибыл в Актобе, мы с Денисом спешно распрощались: он отправился поездом домой в Уфу читать студентам лекции, а я отправился автобусом из Актобе в северо-западную часть Казахстана в город Уральск, чтобы продолжить маршрут «По следам Тараса Шевченко»...
АРЕСТ ШЕВЧЕНКО. ДОРОГА В УРАЛЬСК
Жизнь словно течение реки, по которому плывешь и не знаешь, что ждет тебя за поворотом...
После успешного завершения исследовательской экспедиции по изучению Аральского моря Тарас Шевченко вместе с флотской командой капитан-лейтенанта Бутакова 10 октября 1849 года отбыл из укрепления Раим и 31 октября прибыл в Оренбург. Там Шевченко настойчиво работал над эскизами, выполненными во время степных маршрутов и плавания на шхуне «Константин» по Аральскому морю. С особым вдохновением он создает альбом пейзажей Аральского моря, который вместе с другими описательными материалами о результатах экспедиции капитан-лейтенант Бутаков приложил к официальному отчету в Генеральный штаб армии в Петербург. Кроме того, он написал рапорт с ходатайством о предоставлении рядовому Тарасу Шевченко звания унтер-офицера, которое могло бы ускорить освобождение от военной службы.
Но случилось не так, как хотелось. Прапорщик Исаев обратился с доносом «куда следует», сообщая в нем, что рядовой Шевченко нарушил «высочайшее запрещение» государя-императора Николая ІІ по четырем пунктам: он пишет, рисует, носит гражданскую одежду вместо солдатской формы и живет не в казарме, а на частной квартире.
После доноса прапорщика Исаева Т. Шевченко был арестован и с 27 апреля по 12 мая 1850 года его удерживали в камере-одиночке на главной гауптвахте в Оренбургк, а 17 сентября того же 1850 года после длительного следствия военный суд в Орске вынес суровый приговор: рядового Шевченко отправить на солдатскую службу «под особым надзором» в Новопетровское укрепление. Эта крепость была недавно построена на северо-восточном берегу Каспийского моря — мыс Тюб-Караган.
Позже Тарас Шевченко в письме к С. Гулаку-Артемовскому напишет об этом укреплении такие строки: «Настоящая пустыня! Песок да камень; хоть бы травка, хоть бы деревцо — ничего нет. Даже горы порядочной не увидишь — просто черт знает что! Сморишь, смотришь, да такая тебя тоска возьмет — просто хоть давись; так и удавиться нечем». І далі в тому ж листі: «Родился, вырос в неволе, да и умру, кажется, солдатом... Но самое мучительное для меня то, что мне рисовать не позволяют... Тяжело! Больно тяжело! А делать нечего...»
...А пока еще впереди опять неизвестность. Опять перед непокорным поэтом дальний путь, который тоже обозначен полосатыми черно-белыми верстовыми столбами от Орска до Оренбурга, а оттуда в Уральск, дальше — в Гурьев, потом еще трое суток на почтовой лодке по Каспийскому морю к полуострову Мангышлак. Там, на возвышении Курганташ, стоит Новопетровское укрепление, окруженное высокой и толстой крепостной стеной.
Всего — свыше двух тысяч километров...
