Исторические мифы, стереотипы, клише и предрассудки — это та досадная, но неопровержимая реальность, с которой приходится считаться в политике и общественной жизни любому конструктору «лучшего будущего» — так же, как физическая сила трения есть той грубой, однако непреодолимой реальностью, которую обязан принимать во внимание каждый инженер-механик. Система мифов отравляет социум, тормозит его развитие, дезориентирует сознание граждан; эта система часто является более вредной, нежели прямое вранье, так как влияя на эмоциональную сферу человеческого «я», а не на рациональный «сегмент» психики, подает прошлое в специально обезображенном виде, убеждая, будто возможны упрощенные, примитивные варианты решения предельно непростых социальных проблем.
Яркий пример этому — жупел «национализма» или же «национал-экстремизма», или же «фашизма» (в понимании определенных идеологов-«интернационалистов» это все синонимы). По мнению «вечно вчерашних» левых фундаменталистов (добавим, что не только их, и это вызовет особую тревогу), все беды и проблемы Украины — именно от «национализма», что якобы уже «прорвался к власти» и создает свои преступные дела. Здесь же с нескрываемой ностальгией упоминаются «интернационалистические» времена «Союза нерушимого», если, мол, в обществе утвердились чистые и высокие принципы «интернационализма», если формировалось «новое историческое сообщество людей — советский народ» (от эстонцев до якутов, от киргизов до белорусов), конечно же, сообщество «добровольное» (а кто пробовал протестовать и не желал ради «сообщества» отрекаться навсегда от своего национального естества, к тому применялись соответствующие меры «воспитания» — от увольнения с работы до направления в мордовские и колымские «исправительные» концлагеря). Итак, национализм — основная опасность, а времена, когда с ним вели тщательную «идейную борьбу» — это были времена чуть ли не благословенной, идиллической «дружбы народов».
Так ли это? И что такое «интернационализм» в интерпретации кремлевских высших функционеров и идеологов? Предоставим слово свидетельствам, воспоминаниям, заметкам непосредственного участника судьбоносных для Украины событий (воспоминания вообще, при условии тщательного их анализа и сопоставления с аналогичными, параллельными источниками являются безусловно ценным и интересным историческим документом). Рассказ будет вести член Президиума ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Ефимович Шелест (время действия — сентябрь 1965 года). Главные действующие лица — члены «коллективного руководства» правящей партии, то есть функционеры, которые входили на тот момент в состав Президиума ЦК КПСС (с весны 1966 года — Политбюро ЦК КПСС). Петр Шелест, который по служебным обязанностям должен был непременно принимать участие в заседаниях партийного «ареопага», вел регулярные записи в дневниках, куда сжато, но четко, без лишней дипломатии заносил свои наиболее существенные, как ему казалось, впечатления от главных политических, хозяйственных и идеологических событий эпохи. И вот заседание Президиума ЦК КПСС 2 сентября 1965 года — этот день и это собрание запомнились П. Е. Шелесту на всю жизнь, он и через 25 лет с готовностью делился воспоминаниями о таком памятном событии. Заметим (очень сжато за неимением места), что сам Петр Шелест был фигурой очень и очень неоднозначной: в нем удивительным образом объединялись такие черты, как резкость, дерзость, прямолинейная грубость — и готовность защитить «ценные», по его мнению, кадры, способность понять преследуемого человека, даже что-то похожее на великодушие, аппаратная хитрость (это с одной стороны — иначе бы он никогда не стал членом Политбюро!) и некоторая, как это не удивительно, доверчивость относительно людей.
Конечно, националистом Петр Ефимович никогда не был (а именно в этом он был обвинен со временем, в 1972 году, когда был смещен с самой высокой партийной должности в Украине). Тем не менее украинский язык, культура, история никогда не были для него пустым звуком, бессодержательным лозунгом, орудием циничной демагогии. Ко всему прочему, Шелест последовательно отстаивал экономические интересы УССР против посягательств Центра (конечно, воображая Украину в составе «единого народнохозяйственного комплекса»). Вот как раз проблемы экономической самостоятельности УССР и стали толчком для дальнейших событий, своеобразной «завязкой» нашего рассказа.
В конце лета 1965 года Шелест прислал записку в Президиум ЦК КПСС, где довольно остро (как на те времена) подверг критике позицию Министерства внешней торговли СССР, указывая, что союзный Внешторг абсолютно игнорирует интересы Украины (прежде всего экономические) как суверенной союзной республики в составе СССР, изымая, по собственному усмотрению, из УССР всю продукцию, которую посчитал за необходимость изъять союзный министр Патоличев. Как же восприняли записку Шелеста члены высшего московского партийного руководства? Это в самом деле интересно.
Шелест вспоминал: «Обсуждали на Президиуме многие вопросы (повестка дня была у каждого), сейчас и не все припоминаю, — о работе промышленности, о подготовке очередного Пленума ЦК, о созыве Верховного Совета. Все решили. Вдруг Брежнев вытягивает из кармана какую-то помятую бумажку и говорит: «Да, здесь есть еще один вопрос — о письме товарища Шелеста. Мы получили вот такое письмо. Комиссия, которую создали, рассмотрела все, разобралась... Петр Ефимович не прав».
А дальше «небожители» с «большевистской принципиальностью» решили вообще рассмотреть вопрос о состоянии дел в Украине — и экономический и идеологический. Да, член Президиума, секретарь ЦК КПСС М. А. Суслов (главный идеолог партии, заметим!) заявил буквально такое: «Я считаю, что товарищ Шелест вообще, в целом не прав, так как он вторгается в границы ленинской внешней торговли. Подрывает ее. И так нельзя себя вести — это разъединяет народы, понимаете: разъединяет». Тем не менее самое интересное было потом. Суслов вел дальше и произнес удивительные слова: «А вообще я должен сказать всем, что на Украине далеко не все благополучно, — вся Украина говорит по-украински (?! — И.С.). Шелест вспоминает: «А что же она должна — на турецком разговаривать или как?» — Я аж оторопел!» Здесь подключается Демичев, секретарь ЦК КПСС (тоже из идеологии.— И.С.): «И вообще там, у Шелеста, украинизацией занимаются!» Шелест: «Снова не выдерживаю: Где у Шелеста? Как украинизацией? Никакой украинизацией не занимаются. Есть и русские школы, есть и украинские школы — к большому сожалению, украинских школ становится меньше». Демичев: — «А Шевченко у них — кумир!» И на Суслова смотрит. Шелест: «Здесь меня прорвало. «Да, Шевченко у нас — кумир. Его и в нашей стране, и за границей считают великим демократом, гениальным поэтом». Суслов вмешивается: «И потом у вас вывески все на украинском языке. Что это такое?» — «Ну, а на каком языке они должны быть? На каком? Есть на украинском, есть и на русском».
Тогда Суслов использовал свой главнейший козырь: «Вообще там, у вас на Украине, немало проявлений национализма!» Шелест: «Я оторопел. Сдержался, но голос повысил, наверное, все-таки существенно: «В чем, Михаил Андреевич, проявления национализма? Это же обычные сталинские ярлыки!» А Демичев так невозмутимо: «А в том, что многие говорят по-украински, и в том, что Шевченко слишком уважают! У вас он — кумир молодежи. У Шевченко там цветы всегда, ежегодно венки приносят. У вас...» А здесь еще подкатился Рашидов, тогда — первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, полноправный «хозяин» республики, при правлении которого буйным цветом расцветала коррупция, кражи и кумовство: «У нас руський язик в большом почьоте, ми руський язик уважаем, любим, изучаем. Ми его на первий место ставим, ми знаем не так, как на Украине».
А вот выступление Алексея Косыгина, члена Президиума ЦК КПСС, Главы Совета Министров СССР: «Вопросы политической, идеологической работы по национальному вопросу должны быть в центре внимания. Здесь тяжело искать причину возникновения национализма. А еще тяжелее его искоренить. Мы должны применять как воспитательную, так и карательную политику. В нашем искусстве, театрах, кино очень много отступлений от нашей идеологии... Непонятно, почему в Украине в школах должны изучать украинский язык (?!— И.С.). Произведения Шевченко кое-где используются с националистической целью. А возьмем Севастополь. Это — издавна русский город; почему и для чего там вывески и витрины на украинском языке?»
И, в конце концов, итог обсуждения подвел Леонид Брежнев — первый человек в партии и государстве, Первый секретарь ЦК КПСС (с апреля 1966 года — Генеральный секретарь). Вот что сказал «выдающийся продолжатель дела Ленина» (цитируем по записям Шелеста): «Вот у нас при Скрипнике (в 20-е годы.— И.С.) украинизацию проводили. Так это была скрипниковщина! При Скрипнике, вы знаете, я работал на заводе, когда украинизацию проводили — так это же был абсурд, смех. Да и вообще, украинский язык — это же... это суржик русского языка».
Шелест вспоминает: «Я аж зубы стиснул, и молчу, лишь думаю: «И это руководитель государства! Это человек, который родился, вырос и больше половины жизни прожил в Украине!»
Чрезвычайно показательно, что «украинский вопрос» на заседании Президиума, а со временем Политбюро ЦК КПСС заслушивался неоднократно, и каждый раз — под углом зрения «беспощадной борьбы с украинским буржуазным национализмом» и т.п. Так, в марте 1972 года (это уже был закат политической карьеры Петра Шелеста) «кремлевские старцы» снова беспощадно ругали руководство ЦК Компартии Украины — и, в первую очередь, персонально Шелеста — за «потерю политической бдительности», «игнорирование остроты классовой идеологической борьбы», допущение «националистических проявлений» и т.п. В качестве примера «потворства национализму» приводился тот факт, что довольно широкого распространения в республике (самиздат!) приобрела работа Ивана Михайловича Дзюбы «Інтернаціоналізм чи русифікація», оцененная членами Политбюро как «вражеское выступление», «манифест националистических кругов».
Внимание присутствующих привлекло выступление Владимира Щербицкого, тогда — члена Политбюро ЦК КПСС, Председателя Совета Министров УССР (через два месяца он сменит Шелеста на должности Первого секретаря ЦК КП Украины). «Необходимо отметить, что на Украине есть проявления национализма. Есть взаимосвязь так называемых демократов с сионистами и украинскими националистами. Мы еще недостаточно ведем борьбу с проявлениями национализма. Напрасно иногда восхваляем давние времена, поощряем создание гербов в городах. Относительно «книги» Дзюбы, мы не приняли соответствующие меры, и это наша ошибка. Идеологическая работа среди студентов и молодежи должна быть усилена. Мы неосторожно подходим к выдвижению кадров — берем курс, как правило, на украинцев (без комментариев — вот «интернационализм в действии!— И.С.). Шелест охарактеризовал речь своего преемника так: «Выступление Щербицкого было предательским, он себя раскрыл как подхалим, карьерист, беспринципный человек». Снова раздавался «рев кремлевских динозавров» относительно «культа Шевченко» среди украинской молодежи, засилие украинского языка, который, мол, является суржиком русского и т.п.
Такими были эти «интернационалисты» из Политбюро. Махровая демагогия, в сущности, охотнорядский шовинизм — и лютая ненависть к национальным чувствам народов СССР, украинскому языку, возможно, в первую очередь. Посмотрим вокруг — и сделаем выводы, читатели!
