«Малоруссы, малороссы (иногда называемые южноруссами), представители одной из трех восточно-славянских народностей, вместе именуемых русскими (курсив наш. — О.Р.)» — так начинается статья об украинцах в одной из самых популярных в Российской империи многотомных энциклопедий, которая в короткий период времени с 1900 по 1909 гг. выдержала четыре стереотипных издания и пятое с дополнительными двумя томами. Казалось бы, позади остался «долгий» ХІХ в. с его пробуждением государственных и негосударственных народов к осознанному национальному бытию и вдруг (уже в модерную эпоху!) такой анахронизм в виде лозунга солидного энциклопедического издания.
Но изложенный в статье взгляд на украинцев (малороссов) и их взаимоотношения с другими восточнославянскими народами — россиянами (великороссами) и белорусами — был интегральной частью российской державно-правящей доктрины, которая постулировала существование «триединого» «русского народа». Согласно той же официальной доктрине, малороссы как интегральная составляющая триединого «русского» господствующего в империи народа имели все законные основания считать себя сотворцами Российского государства, его военных побед и его литературного русского языка. Поэтому значительная часть украинцев империи тогда еще без внутреннего конфликта совмещала в себе по меньшей мере две идентичности, одной из которых была официальная общероссийская («общерусская»).
Насколько поразительно иным в имперский период по сравнению с современностью было значение некоторых этнополитических категорий, хорошо иллюстрирует уже давно хрестоматийное высказывание «Севастополь — город русской славы, славы русских моряков». Когда это высказывание в вариациях родилось в ХІХ в., оно в одинаковой степени касалось всех трех восточнославянских народов, «вместе именуемых русскими», а не указывало конкретно на один, пусть и крупнейший среди них (если не принимать во внимание офицерский состав Черноморского флота, периода наибольшей его военной славы, то окажется, что среди его моряков преобладали рекруты, а затем призывники из украинских губерний империи). Сегодня же это высказывание, в полном отрыве от своего первоначального значения, превратилось в один из самых эффектных, сказать бы — сакральных, пропагандистских штампов-«аргументов» в попытках доказать исключительно российские «исторические права» на этот город.
С другой стороны, несмотря на всю формальную полноту прав (и бесправия тоже), которые имели в самодержавной империи малороссы как индивидуумы, они, а вернее та во времени постоянно растущая численно часть из них, которая отказалась от двойной идентичности в интересах модерной, украинской, как осознанное сообщество имели гораздо меньше возможностей удовлетворения своих национально-культурных потребностей, чем другие народы, не обремененные официальной принадлежностью к державоформирующей в Российской империи нации. Парадокс реалий существования украинцев в Российской империи заключался в том, что в то время, как другие ее не восточно-славянские народы, имея свой признанный в государстве статус, чаще всего — «инородцев» (юридических или только политических), на этом основании требовали, в зависимости от степени развития, удовлетворения своих национально-культурных потребностей (отметим — не всегда безуспешно), украинцам приходилось добывать в борьбе само право считаться и признаваться со стороны государства отдельным народом, чтобы только иметь возможность заявить о своих национально-культурных потребностях и требовать их удовлетворения.
«ИНТЕГРАЦИЯ» В СОСТАВ ИМПЕРИИ
«Долгий» ХІХ в. в сфере национальной политики Российской империи прошел под воздействием нескольких параллельных, связанных между собой процессов. Патриархальная полиэтническая империя, какой Россия была еще в начале ХІХ в., сто лет спустя под воздействием российского националистического дискурса стремительно трансформировалась в империю национальную — одной великой русской нации, которая, согласно официальной державно-правящей доктрине, охватывала все восточнославянское население империи. С другой стороны, национальные движения среди народов империи прямо ставили под сомнение саму возможность осуществления вышеуказанной трансформации Российской империи. Успешность или неуспешность этой трансформации едва ли не в первую очередь зависела от судьбы в империи украинского движения, которое самим уже только фактом своего существования разрушало и опровергало основу основ для построения империи одной господствующей великой русской нации — официальную доктрину о «триедином» «русском народе». Многомиллионное крестьянское украинское население (малороссы) с размытой, часто с двойной, невыразительной, еще не сформированной идентичностью представляло собой поле ожесточенной битвы, на котором, в конечном итоге, без преувеличения решалась судьба империи. Это был своеобразный этнический субстрат, из которого власть Российской империи могла в ХІХ в. вырастить себе надежную опору, превратив мнимую доктрину о «триедином» «русском народе» в реальную действительность. Так же органично и немногочисленные пионеры украинского национального движения первой половины ХІХ в., а затем и продолжатели их дела путем последовательного национально-культурной и политической работы могли взрастить на этом же этническом субстрате модерную украинскую нацию.
Еще в конце XVIII в. население украинских земель, инкорпорированных в состав Российской империи, характеризовалось значительным преимуществом коренных жителей. На Левобережье украинцы составляли 98,1% населения, Слобожанщине — 85,9%, Правобережье — 88%, в Степной (Южной) Украине — 71,5%. На протяжении XIX в. население Украины в пределах Российской империи выросло более чем втрое — с 7,7 до 23,4 млн человек. Надо иметь в виду, что такую значительную динамику повлек не только его естественный прирост, но и миграции других этнических групп. Миграционная политика царизма стала одним из определяющих рычагов «интеграции» Украины в состав империи: ее поглощение и русификация. Российский царизм с помощью всяческих льгот и привилегий побуждал к заселению украинских земель представителями других национальностей, прежде всего немцами, греками, болгарами, сербами и т. п. Наиболее же поощрялись к этому россияне.
О колонизаторской национальной политике царизма свидетельствует структура городского населения Украины. В конце XIX в. коренные жители составляли здесь не больше трети. Меньше всего украинцев проживало в больших городах: в Одессе, например, их насчитывалось не более 6% всего населения, даже в Киеве — только 22%. В целом в промышленности, на транспорте и в торговле работало немногим больше 9 % украинцев. А среди ученых, художников, медицинских работников, церковных служителей их было и того меньше — 0,5%.
В конце XIX ст. в результате переселенческих движений часть коренных жителей Украины уменьшилась с 90 до 80%. Зато увеличились количество россиян: в тот период часть последних среди населения Украины составляла почти 12 %. Больше всего их было среди чиновничества, купечества и рабочих на Левобережье и Юге Украины. Вместе с русифицированными украинцами они составляли здесь большинство городского населения.
Украинцы в XIX — в начале XX вв. превратились в аграрную нацию, что определяющим образом повлияло на формирование психологического, социокультурного архетипа, а также способность общества к самоорганизации, осознанию корпоративных и национальных интересов и их защиты.
Инкорпорация украинских земель сопровождалась нивелировкой особенностей их территориально-административного уклада, форм самоуправления, устоявшихся судебных институций и т. п. Украину вообще «объявили» естественным продолжением России, а ее население — родственным российскому. На этом основании не допускалась даже мысль о том, что в Малороссии живет народ со своей многовековой историей, собственными культурой, обычаями, бытом, языком. Идея автономии Украины в составе империи была похоронена еще с ликвидацией Гетманщины.
Однако опасения рецидивов национальных проявлений вынуждали царское правительство прибегать к превентивным мерам. Украинские города заполонила российская бюрократия и военные. Здесь они чувствовали себя как полновластные хозяева. А чиновники-украинцы, как и зажиточные мещане и духовенство, тоже по большей части отрекались от родного языка. Пожалование казацкой старшине прав русского дворянства, тоже, среди прочего, способствовало быстрому усвоению ею тогдашнего варианта русского языка. Поскольку наиболее очевидным атрибутом каждого народа и веским основанием для его идентичности является язык, как раз вокруг языкового вопроса продолжалась основная борьба в контексте «украинского вопроса». И среди украинской просвещенной элиты были патриотически настроенные люди, которые не воспринимали русификаторскую политику царизма. В их памяти жили культурные и государственнические традиции украинского прошлого.
Обращение к исторической памяти, изучение прошлого и настоящего в историческом и этнографическом измерениях, учреждение институций, осуществлявших такую работу, — все это важные составляющие начального этапа процесса формирования национального самосознания в любом национальном движении. Идею самобытности Украины питали историко-этнографические труды, публицистические и художественные произведения, которые появились в первой половине XIX в., а также новые философские и социальные концепции, распространявшиеся из Западной Европы. Так большую популярность среди просвещенных кругов получила теория немецкого философа Гердера, который отстаивал идею существования человечества не в универсальных формах, а в особенных национальных проявлениях, главным из которых является язык и культура. Теория Гердера стимулировала осмысление таких феноменов, как национальная самобытность, сознание и т. п.
ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ ФАКТОР НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ
Одним из определяющих факторов формирования национального сознания в Украине стало распространение исторических знаний. Оно соединяло людей осознанием общности их судьбы, вызывало чувство любви к Родине, к славному и одновременно тяжелому прошлому, возрождало в памяти образы исторических деятелей. Знания истории Украины черпались из казацких летописей XVII—XVIII вв. — Самовидца, Величко, Грабянки, а также из «Истории русов». Рукописи этих произведений переписывались и распространялись среди просвещенной общественности. В 1822 г. в свет вышел первый обобщающий четырехтомный труд по истории Украины Дмитрия Бантыш-Каменского. Автор отстаивал право Украины на автономное казацкое самоуправление. Еще больше оригиналов документов (к сожалению, в том числе и недостоверных) помещено в пятитомной работе по истории Украины Николая Маркевича, которая увидела свет в 1842—1843 гг. В ней широко использованы сведения казацких летописцев XVII—XVIII вв. Как раз за эту работу Маркевича раскритиковал известный российский литератор Виссарион Белинский. В рецензии, опубликованной в журнале «Отечественные записки», он осудил автора за стремление излагать историю Украины как самостоятельную, независимую от истории России. Однако ни эта критика, ни то, что обе работы — Бантыш-Каменского и Маркевича — были напечатаны за пределами Украины (в Москве), не помешало им приобрести широкую популярность среди украинской интеллигенции. Они способствовали утверждению у современников осознания принадлежности к отдельному народу со славной и героической историей.
В связи с ростом у широкой общественности интереса к украинскому прошлому развернул активную деятельность по изданию рукописных памяток Осип Бодянский. Украинец, родом из Полтавщины, он стал славистом по образованию и по профессии, профессором Московского университета. В 1846—1848 гг. ученый возглавлял журнал «Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете». На его страницах благодаря О. Бодянскому впервые увидели свет такие памятки украинской историографии, как «Летопись Самовидца», летописные работы А. Ригильмана, П. Симоновского, а среди них и блестящий анонимный историко-публицистический памфлет «История русов», который осуждал внедрение крепостничества и ликвидацию автономного самоуправления на Левобережье и Слобожанщине.
Созданная в 1843 г. при киевском генерал-губернаторе Временная археографическая комиссия в своей деятельности вышла далеко за пределы главного задания, поставленного российским правительством: доказать, что Правобережная Украина и Волынь, присоединенные к империи в конце XVIII в., — «край истинно русский». Огромное количество исторических документов, найденных в общественных и личных архивах и изданных членами комиссии под руководством таких авторитетных историков, как Михаил Максимович, Николай Костомаров, Николай Иванишев и др., доказывало, что в действительности — это регион украинский. Поэтому украинская историческая наука непосредственно влияла на формирование национального самосознания украинцев, приобретала значение первостепенного фактора этого процесса.
Украинское национальное возрождение неразрывно связано с деятельностью учебных заведений, где возникали кружки преподавателей и студентов, члены которых изучали историю, язык, народное творчество Украины, популяризировали эти знания среди широких слоев населения. Одним из первых центров национального возрождения стала Слобожанщина, где в ноябре 1804 г. был основан первый в подроссийской Украине университет (открылся в январе 1805 г.). Он стал не только научно-просветительским центром Слободской и Левобережной Украины, но и проводником национальной культуры в регионе. При университете была основана типография и книжный магазин, начато издание газет, журналов, альманахов. Эти издания освещали не только социально-экономическую и политическую жизнь региона, но и историческое прошлое украинского народа, самобытность его культуры.
НАУКА И ЛИТЕРАТУРА
Первый в Украине массовый популярный журнал «Украинский вестник», который выходил в Харькове с 1816 по 1819 г., провозгласил своим девизом: «Способствовать всестороннему подъему науки и литературы». Журнал активно популяризировал знания по истории, этнографии, географии Украины, высмеивал преклонение многих украинских дворян и мещан перед всем иностранным, воспитывал уважительное отношение к национальной культуре, советовал широко использовать родной язык на страницах печатных изданий и публиковать на нем работы ученых. «Украинский вестник» первым среди журналов положил начало печатанию материалов на украинском языке. В частности, профессор (впоследствии — ректор) Харьковского университета Петр Гулак-Артемовский печатал здесь на родном языке свои поэтические произведения.
Григорий Квитка-Основьяненко доказал, что на украинском языке можно писать и высокохудожественные прозаические произведения. Его «Малоросійські повісті», изданные в Харькове в 1832 г., имели огромный успех среди образованной публики, назвавшей их автора отцом украинской прозы. А простые крестьяне, которые тоже были знакомые с произведениями Квитки-Основьяненко, уважительно называли его народным писателем. Вокруг Квитки-Основьяненко объединялась передовая молодежь Харькова. Как директор и режиссер он руководил работой стационарного профессионального театра, репертуар которого пополнял своими собственными драматичными произведениями.
Под его непосредственным влиянием занялся литературным творчеством на украинском языке выпускник Харьковского университета Николай Костомаров, позже получивший славу выдающегося историка Украины. Да и все написанные им в молодые годы драмы и поэмы — это художественные произведения на историческую тематику. В 1843 г. он опубликовал, а в следующем году защитил диссертацию на получение ученой степени магистра, специально посвященную изучению народнопоэтического творчества как важного источника достоверных сведений об историческом прошлом Украины. Еще один талантливый воспитанник Харьковского университета (впоследствии — его профессор) Измаил Срезневский положил начало записям из первых уст и научному изучению украинских народных песен и дум на исторические темы. В 30-х гг. XIX ст. в Харькове увидел свет его фольклорный сборник «Запорозька старовина» (выдержала три выпуска). Он же первый выступил в 1834 г. в прессе за наиболее широкое использование украинского языка, выразив твердую уверенность в том, что его ждет литературная слава.
К делу украинского национально-культурного возрождения приобщается и Киевский университет, основанный в 1834 г. Его первый ректор Михаил Максимович упорядочил и издал три сборника украинских народных песен. В таком же сборнике Платона Лукашевича, который выше в 1836 г., впервые вместе были приведены фольклорные записи, сделанные как в Восточной, так и в Западной Украине. Украинская песня, дума, сказка так увлекли молодежь, что она изъявила желание самостоятельно из первых уст делать записи устного народного творчества и знакомить с ними широкую общественность, публикуя их в периодических изданиях или отдельными книжками. Постепенно совершенствуется дело обработки и популяризации фольклорных произведений. От простого записывания исследователи переходят к научному анализу каждого отдельного произведения. Национальное возрождение в Украине добавляло воодушевления подвижникам национального духа, которые заботились о массовом распространении национального сознания. Как важный фактор в этом деле им послужил изданный в 1840 г. в Петербурге сборник поэзий «Кобзарь» тогда еще неизвестного широкой общественности читателей автора — Тараса Шевченко.
Поиск национальной идентичности представителями украинской интеллигенции в начале XIX в. не имел политической окраски. Его подпитывала только любовь к родному языку, литературе, истории, фольклору, обычаям. Однако уже в 30—40-х гг. культурно-просветительская деятельность интеллигенции приобретает первые признаки политического характера. Так в стенах Харьковского университета действовало литературное объединение, основанное студентами А. Метлинским, Л. Боровиковским, А. Корсунем. В своих поэтических произведениях они пропагандировали рыцарские подвиги запорожских казаков — этих активных, самоотверженных защитников родины, казацкие общественные порядки как общечеловеческий идеал общественно-политического уклада и социальной справедливости. «Харьковские романтики» были уверены, что своими произведениями, написанными по-украински, они спасают «умирающий язык». Со всем этим они связывали надежду если не на автономный общественно-политический уклад Украины, то по крайней мере на сохранение привычного быта и древних традиций ее духовной культуры.
Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «Украина Incognita»
