Окончание. Начало читайте в «Дне» №120-121 от 12-13 июля 2013 г.
В начале 40-х гг. ХІХ в. одним из ведущих центров национального движения становится Киев. Студенты и молодые преподаватели местного университета организовали тайный кружок «Київська молода», поставив цель содействовать развитию духовных сил украинского народа и освобождению крестьян из крепостничества.
Самые активные деятели «Київської молоди» — учитель из Полтавы Василий Билозерский, служащий канцелярии генерал-губернатора Николай Гулак и профессор Киевского университета Николай Костомаров создали весной 1846 г. нелегальную политическую организацию — Кирилло-Мефодиевское общество (братство). Оно получило название в честь известных славянских братьев-просветителей, православных святых Кирилла и Мефодия. В заседаниях общества активное участие принимали поэт и художник Тарас Шевченко; писатель и педагог, автор «Української граматики» и украинской азбуки, вошедшей в историю под названием «кулишивка» (ею и сейчас печатают книжки), Пантелеймон Кулиш; полтавский помещик, педагог и журналист, получивший высшее образование в Париже, Николай Савич; поэт и переводчик Александр Навроцкий; этнограф и фольклорист Афанасий Маркевич; педагог Иван Посяда; поэт и публицист, автор правоведческого трактата «Идеалы государства» Георгий Андрузский; педагоги Александр Тулуб и Дмитрий Пильчиков.
Главной целью своей деятельности Кирилло-Мефодиевское братство считало утверждение национально-государственной независимости Украины на основе демократического строя в конфедеративном союзе с другими независимыми славянскими государствами. Каждое из этих государств должно было бы составлять отдельный штат или распределяться на несколько штатов. Киев должен был стать центральным городом конфедеративного союза, где раз в четыре года собирался бы наивысший консультативно-регулирующий межгосударственные отношения орган — собор (или сейм). Для общей защиты конфедерации от внешних врагов предусматривалось создать небольшое регулярное войско, а каждый штат имел бы свои вооруженные силы и милицейские формирования. Все граждане должны были учиться военному делу, чтобы быть готовыми в случае войны стать на защиту родины. Декларировались также гражданские права Всеславянской конфедерации и Украины в ней, предусматривались отмена станов, смертного и телесных наказаний, обязательное начальное образование, свобода вероисповедания. Члены братства выступали за свержение царского самодержавия и ликвидацию крепостничества в Российской империи.
Общественная деятельность кирилло-мефодиевцев сосредоточивалась вокруг просвещения народа и поиска путей подъема экономики Украины. В частности, они собирали средства для издания популярных книжек с практическими рекомендациями сельским хозяевам, составили проект введения в Украине широкой сети учебных заведений.
Кирилло-Мефодиевское общество просуществовало немногим больше года. Весной 1847 г. царская власть арестовала постоянных участников его заседаний и под конвоем отправила их в Петербург. После тщательного следствия братчиков сослали в отдаленные районы империи, а Т. Шевченко отправили в солдатчину с запрещением писать. Жестокое наказание последнего предопределялось тем, что его поэзия представляла угрозу для царизма. В следственном деле отмечалось: «Стихотворения Шевченко были тем более опасны, что в Малороссии, где многие увлекались его произведениями, могла распространиться мысль о мнимом блаженстве былых времен и о возможности Украины существовать в виде отдельного государства».
Оценивая влияние братства на интеллектуальную элиту, М. Грушевский отметил, что «...От Кирилло-Мефодиевского братства ведет свою историю все украинское политическое движение».
С ликвидацией Кирилло-Мефодиевского общества политическая составляющая украинского движения в Российской империи на некоторое время угасает. Оживление активности украинофилов по большей части вокруг культурно-просветительских вопросов приходится на начало периода Великих реформ в Российской империи. В начале 60-х гг. ХІХ в. украинская либерально-демократическая элита Киева, Одессы, Полтавы и Чернигова стала объединяться в самодеятельные полулегальные объединения — так называемые громады. Определенных программ и уставов громады обычно не имели, но их членов объединяла национальная украинская идея на демократической основе. Громады занимались преимущественно проведением культурно-просветительских мероприятий. Многие их члены принимали участие в работе воскресных школ, издавали учебники, собирали и публиковали сборники устного народного творчества.
Однако даже легальная культурно-просветительская деятельность громад настораживала российский царизм. Особую обеспокоенность сначала вызывали попытки украинофилов создать систему образования для простого народа на народном языке, что в условиях освобождения многомиллионной массы крестьян от крепостничества порождало ожидание социальных катаклизмов и страхи, что созданная украинофилами сеть воскресных школ для народа может быть использована в качестве средства пропаганды. Все это налагалось на стремительное заострение «польского вопроса» в канун восстания 1863—1864 гг.
Циркуляр от 18 июля 1863 г. Киевскому, Московскому и Петербуржскому цензурным комитетам, вошедший в историю под фамилией министра внутренних дел П. Валуева, подписавшего его, открыл целую эпоху репрессивных мероприятий российской имперской власти относительно украинского движения на этапе его модернизации, став определенным выразительным символом такой ее политики. Самозакрытие «Основы», Валуевский циркуляр, ссылка одних украинофилов и привлечение на государственную службу в Царстве Польском других, прекращение деятельности Киевского Общества — все это привело к тому, что в украинском национальном движении наступил, по определению М. Драгоманова, антракт, красноречивым свидетельством которого является тот факт, что за шесть лет после Валуевского циркуляра вышло столько же названий книг на украинском языке, сколько за один только 1862 г.
В начале 1870 гг. на фоне очередного оживления общественно-политической жизни в Российской империи незаметно закончился и почти десятилетний «антракт» в развитии украинского движения. Запретительные положения Валуевского циркуляра не утратили действия, однако дух определенной либерализации не мог не отразиться на практике их применения — на них обращали все меньше и меньше внимания. Громадовское движение не только возобновилось, но даже оживилось. Оно стало более организованным и целенаправленным. Из деятелей громадовского движения съезды громадовцев Киева, Полтавы, Одессы избрали Раду — центральный руководящий орган «федерального объединения громад» всей Украины. В состав Рады вошли выдающиеся деятели науки и культуры, в частности В. Антонович, А. Русов, П. Чубинский. В рядах активных громадовцев были Н. Лысенко, М. Старицкий, А. Кониский, В. Самойленко, П. Рудченко (Мирный), М. Драгоманов, С. Подолинский.
Возобновление громадовского движения и, особенно, эффективное использование украинофилами в своей деятельности легальных возможностей открытого 13 февраля 1873 г. при содействии киевского генерал-губернатора Дондукова-Корсакова Киевского отдела Русского императорского географического общества (РГТ), а также управляемой ими редакции газеты «Киевский телеграф» — все это быстро привело к заострению на почве мировоззренческо-национальных расхождений во взаимоотношениях между украинофилами и их оппонентами из числа малороссов, которые отстаивали официальный концепт «триединой» национальной идентичности восточнославянских народностей под общим именем «русский». Дополнительной остроты ситуации придавал личностный конфликт между ведущими украинофилами в Киевском отделе Русского географического общества — его секретарем П. Чубинским и фактическим редактором «Киевского телеграфа» М. Драгомановим с одной стороны, и их оппонентами, тоже соучредителями отдела — главой Киевской археографической комиссии М. Юзефовичем и редактором и издателем «Киевлянина» В. Шульгиним — с другой. Проиграв борьбу за влияние на генерал-губернатора Дондукова-Корсакова и не имея за собой большинства в Киевском отделе РГТ, последние, громко выйдя из его состава, развернули в печати кампанию против него и украинофилов.
В октябре 1875 г. М. Юзефович подал на рассмотрение министра внутренних дел Тимашева записку, в которой характеризовал украинофильское движение как «измышление австрийско-польской интриги». Он же подготовил утвержденный Совещанием 24 апреля 1876 г. проект решения из 11-ти пунктов, а дальше добился его подписания 18 мая 1876 г. в Эмсе императором Александром ІІ в более жестких формулировках, чем это планировалось Тимашевым, в частности, настояв на закрытии Киевского отдела РГТ и на высылке из края П. Чубинского и М. Драгоманова.
Эмским указом, который по понятным причинам в украинофильских кругах получил название «закон Юзефовича», не разрешалось не только печатать «на малорусском наречии» оригинальные и переводные произведения, кроме исторических памяток при условии их печати общероссийским правописанием, а не «кулишивкой», но и завозить в Российскую империю книжки, напечатанные за рубежом. Запрещались какие-либо украинские сценические представления, тексты к нотам и публичные чтения («как имеющие в настоящее время характер украинофильских манифестаций»). Устанавливался тщательный надзор по учебному ведомству за политической благонадежностью учителей и преподавателей «по отношению к украинофильским тенденциям» (неблагонадежных предлагалось переводить на службу в великороссийские губернии, заменяя их преподавателями оттуда), а также за недопущением преподавания любых предметов «на малорусском наречии» в начальных училищах. Из библиотек всех низших и средних училищ подлежали изъятию ранее напечатанные на украинском языке книги, запрещенные указом.
С внедрением в жизнь суровых, а в некоторых пунктах — бездумно чрезмерных правил Эмского указа украинофильское движение в Российской империи не погасло, а только заметно выросло морально-психологическое отчуждение его сторонников от российской идеологии, что уже в следующем поколении имело своим результатом поворот от этнографического культурничества к формированию национально-политических целей и выработке программ по их достижению. Кроме того, лишенная соответствующих возможностей у себя на родине значительная часть украинской интеллигенции перенесла свою общественную, научную и издательскую деятельность за границу, преимущественно в австро-венгерскую Галичину, что многократно увеличило роль внешнеполитического фактора в «украинском вопросе» в наименее приемлемом для официального Петербурга варианте.
Так М. Драгоманов и С. Подолинский выехали в начале 1876 г. за границу и основали впоследствии в Швейцарии украинскую свободную прессу. В Женеве они публиковали то, что не могло быть издано в Российской империи. В «Передовому слові» к «Громаде» в 1878 г. М. Драгоманов изложил кредо «громадовского социализма»: прежде всего в нем подчеркивалось, что «украинский социализм не партия, а общество» — объединение тесно связанных между собой обществ. Программные принципы М. Драгоманова базировались, в частности, на таких лозунгах: «жити по своїй волі на своїй землі», «чиста справа потребує чистих рук» и т. п. Политический аспект его программы предусматривал обеспечение Украине автономных прав.
Наиболее умеренные старые громадовцы в 80—90-х гг. сплотились вокруг редакции журнала «Киевская старина», который с 1882 г. издавался в Киеве. Здесь и в других городах Украины они и дальше занимались культурно-просветительской деятельностью, а когда в начале XX в. стали организовываться украинские национальные партии, то бывшие громадовцы начали вступать в их ряды.
Так созданная в 1900 г. по инициативе руководителей студенческих обществ Харькова — Дмитрия Антоновича (сын известного историка-«старогромадовца») и Михаила Русова — вместе с представителями таких же обществ Киева, Полтавы, Чернигова Революционная украинская партия (РУП), еще не имея ни устава, ни программы, сразу же провозгласила себя выразителем интересов крестьянства, в котором видела основу украинской нации. Свои освободительные идеи руповцы излагали на страницах нелегальных периодических изданий — газеты «Селянин» и журнала «Гасло». Один из лидеров РУП, харьковский юрист Николай Михновский, в программной работе «Самостійна Україна» выдвинул лозунг «Україна для українців».
В 1904 г. в Киеве были созданы еще две украинские национальные партии: Украинская демократическая партия (УДП) во главе с умеренными общественными деятелями Александром Лотоцким и Евгением Чикаленко и Украинская радикальная партия (УРП) во главе с писателями Борисом Гринченко и Сергеем Ефремовым. Обе партии — немногочисленные по составу — стояли на либеральных позициях, отстаивали установление в Российской империи конституционной монархии, которая бы предоставила Украине право на автономию. Уже в следующем году они слились в Украинскую демократично-радикальную партию (УДРП).
В 1905 г. состоялась реорганизация остатков РУП, которая получила другое название — Украинская социал-демократическая рабочая партия (УСДРП). Ее проводниками были искусствовед Дмитрий Антонович, писатель Владимир Винниченко, журналист Симон Петлюра и ученый-социолог Николай Порш.
Более многочисленным (около 6 тыс. членов) в то время был Украинский социал-демократический союз. Он призывал пролетариев города и села разворачивать забастовочное движение. Вооруженного восстания как форму революционной борьбы УСДС не одобрял, а земельный вопрос предлагал решать демократическим путем: постановлением специально для этого сзываемого Всенародного конституционного совета. Союзная газета «Правда» печаталась во Львове, а распространялась в Надднепрянщине. Наибольшей популярностью пресса и листовки Союза пользовались среди железнодорожников и сельскохозяйственных рабочих.
В условиях общего спада политической активности после революции 1905—1907 гг. обескровленная арестами и преследованием со стороны власти украинская социал-демократия (УСДРП и Союз) не смогла выработать четкую тактику своей деятельности. В 1909 г. Союз распался, а руководители УСДРП — Симон Петлюра и Валентин Садовский — стали искать союзника во вновь организованном в 1907 г. межпартийном политическом блоке украинских либеральных деятелей (по большей части из бывших членов самоликвидировавшейся Украинской демократично-радикальной партии) — Товариществе украинских поступовцев (ТУП), отстаивавшем конституционно-парламентский путь борьбы за «украинское дело».
Проводники ТУП — Михаил Грушевский, Сергей Ефремов и Дмитрий Дорошенко — в то время уже имели определенный парламентский опыт. Они не были депутатами первых трех созывов Государственной думы Российской империи, однако руководили деятельностью созданного по их инициативе припарламентського политического клуба — «Украинского думского общества». На его заседаниях, в которых добровольно принимали участие отдельные депутаты от украинских губерний, обсуждались вопросы парламентской тактики, содержание произнесенных и будущих речей. Общение в «Украинском думском обществе» национально сознательной украинской интеллигенции с крестьянскими депутатами из Украины было полезным для обеих сторон. С думской трибуны начали произносить речи против социального и национального притеснения украинского народа, в частности отстаивалось его право на образование на родном языке.
Чтобы понять, какой огромный прыжок в своем развитии: от личного дела сотен подвижников до сознательной позиции значительно более широких кругов — совершило в первые два десятилетия ХХ в. украинское движение в Российской империи, стоит вспомнить хотя и не лишенный определенного преувеличения, однако очень точный образ, использованный Евгением Чикаленко при описании полтавских торжеств 1903 г. по случаю юбилея И. Котляревского. Вспоминая, что едва ли не все сознательные украинские деятели, которые отправлялись на торжества в Полтаву из Киева или через Киев (включая делегацию от украинских обществ и организаций Австро-Венгрии) разместились в двух вагонах одного поезда, Е. Чикаленко писал в своих «Воспоминаниях»: «Шутя, говорили мы, что когда, упаси Господи, наш поезд разобьется, то надолго прекратится возрождение украинской нации...» И рядом, для контраста, впечатление от огромного украиноязычного, но еще не пробужденного к сознательному национальному труду крестьянского океана: «От Перемышля или Львова едеться почти сутки до Киева, затем полсуток до Полтавы и все по территории, сплошь заселенной украинским народом, и только в степях над Черным морем можно изредка наехать на колонии — валашские, немецкие и другие, а то все один украинский язык, почти без отличий, без диалектов от Карпат до Кавказа. И так можно ехать среди сплошного украинского населения и третьи сутки вплоть до Дона...» Этот украиноязычный на несколько суток путешествия по железной дороге океан еще необходимо было сделать своим союзником тем «двум вагонам» сознательных украинских деятелей начала ХХ в., которые пытались говорить от его имени о его насущных потребностях в сфере национальной жизни.
